Желудь (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги без TXT, FB2) 📗
167, март, 2
Рано утром тихо потрескивали угольки в печи. Ночью, вставая по малой нужде, Вернидуб подкинул дров. Из-за чего в полуземлянке было сухо и тепло.
И спокойно.
В чем-то даже уютно.
Пол по осени удалось чуть застелить плахами, вывесив их на три пальца над уровнем земли. Стены тоже еще по осени привели в порядок. Да и вообще, по сравнению с типовой полуземлянкой здешних мест, в конкретно этой Неждану нравилось.
И каменная печь, топящаяся по белому. Пусть и простенькая.
И спали они теперь не на полу, как раньше, а на широких лавках, поверх которых лежали соломенные матрацы. Их имитации. Просто жгуты травы, увязанные между собой в некое полотно — достаточно толстое, плотное и крепкое. И полки появились. Две штуки. И грубая кадушка с держателем для лучины. И иное.
Так-то да — Неждану хотелось большего.
Например, он мыслил сделать откидные нары, под которыми размещать сундуки для всякого барахлишка. Да и освещение недурно бы обеспечить от дневного света. Для чего нужно было где-то раздобыть хотя бы условно прозрачное стекло или его заменитель. Ну и так далее. Вплоть до того, что жилище надо перестраивать.
Все.
Вообще.
Ставя его из расчета возможной обороны. Ну и сразу нормальных площадей, заодно реализуя полноценную печку в духе традиционной русской. А, возможно, даже две печи — большую и малую, используя вторую для вспомогательных.
Да и рядом много всего требовалось поставить.
Нормальную баню там, амбар с погребом, колодец, чтобы не брать воду из реки. И тому подобное.
Планов — громадье.
Но даже такой комфорт, что у него сейчас имелся, в эти времена дорогого стоил. Ибо был только у него в здешних краях. Да у Вернидуба, который в полной мере его оценил…
Неждану не спалось.
Тот озноб, что вогнал его в отчаяние, продлился относительно недолго. Около суток. А потом ушел, оставив после себя лишь слабость. Таких же пакостей, как споли, кашель или там боль в горле — не появилось. Поэтому парень решил, что столкнулся с банальным переутомлением.
Слушалось оно у него уже.
Там — в прошлой жизни.
Поэтому, в тот же день, как его отпустило, решил снова поработать. Положил с Вернидубом две продольные балки на мосток. И снова слег. Пусть и не на сутки, но несколько часов ознобом точно «наслаждался».
Вот седой ведун и загнал его под шкуры — отдыхать.
Хотя бы несколько дней.
Опасаясь за его здоровье.
Максимум что дозволяя — возиться с текстами. А именно переписывать на загодя заготовленную бересту подготовленные материалы с глины. Чем он и занялся со всем прилежанием. Так-то можно было и просто процарапать, но Неждан решил сделать красиво. Благо, что теперь время для этого имелось.
Сначала откалибровал все листы. Подрезал их. Подшлифовал, убрав явные неровности. Потом с помощью деревянной планки и чертилки нанес текст. Стараясь сделать это как можно ровнее и разборчивее. Не забыв про пробелы между словами, знаки препинания и так далее. Что сразу подняло читабельность текста на небывалую по местным меркам высоту. Ну и, под финиш, обвел эти символы тушью.
Самодельной.
Сажа да клей. Ничего сложного. Простой коллагеновый клей, который в диких условиях можно получить из массы доступных источников. И рыбьей чешуи с пузырями, и мездры шкур, и белка яиц и так далее.
Вот этой тушью он и прорисовал все символы. Тоненькой кисточкой, сделанной из перьев. Спокойно, вдумчиво и аккуратно. Благодаря чему получил натуральную красоту. И в глазах Вернидуба, и в своих. Потому как действительно неплохо вышло.
Дальше седой сам возился над изготовлением тубуса. Неждан же занялся новым тестом, нужда в котором волей неволей всплывала в разговорах с ведуном.
Требовалось «родить» местный миф о творении мира и его конце. Нет, конечно, он имелся. Но мало сильно фрагментированный и мало что объясняющий.
В принципе, и такой сойдет.
Ну а что? Какой с него толк в практической жизни? На первый взгляд, во всяком случае. Но в процессе бесед с ведуном он понял ключевой момент: этот миф позволяет сформировать установку и универсальную цель жизни. Вроде христианского спасения или скандинавской битвы конца времен. Через что можно было задавать базовые ориентиры и мотивационные маркеры. Грубо говоря — какие «приседания» делать и для чего.
При этом с уже имеющимся обрывком мифов нельзя было вступать в прямое противоречие, чтобы не вызвать отторжение у местных. Расширять, дополнять, уточнять — да, но явно не противоречить. Да и подачу требовалось делать предельно простой и понятной даже самому дремучему обитателю здешних мест.
Та еще задачка.
Тут и мировое древо, восходящее к каким-то совершенно архаичным временам, и богиня, порождающая все, и демиург-кузнец, и боги-близнецы с весьма затейливым взаимодействием. В общем — с ума сойти. Многослойный и в известной степени противоречивый пирог, накопившийся со времен царя Гороха, да еще с непредсказуемой степенью искажения. Ведь придание устное, что само по себе тот еще телефон…
В общем, Неждан потихоньку строил логические блок-схемы с пометками на русском. Вел выносящие мозг беседы с ведуном. И отдыхал, почти не выходя из жилища. Благо, что седой и сам мог теперь обслужить и ловушки, и прорубь, и прочее. А дрова имелись в достатке — натаскали из леса по снегу, соорудив для них импровизированную волокушу.
А еще он спал.
С самого момента переноса личности в этот новый носитель он столько не спал. По десять-двенадцать часов в сутки. Местами и больше. Из-за чего довольно скоро сон в известной степени стал расстраиваться. Вот он и лежал под утро с открытыми глазами.
Смотрел на огонь и думал.
И тут — пес как-то резко вскочил. И сделав стойку на дверь, едва различимо зарычал.
Неждан прислушался.
Ни запахов, ни звуков новых. Но Мухтар никогда попусту тревогу не поднимал. Умный пес.
Парень максимально тихо выскользнул из-под шкур.
Прислушался снова.
И приметил там, на улице, под навесом, какой-то шум. Словно кто-то лазил. И этот кто-то явно проверял содержимое корзин и корчаг, стоящих там. Вон — что-то хрупнуло. Словно на керамику надавили сверху.
Неждан же, прислушиваясь, одевался. Выскакивать на мороз как есть он не хотел.
Минула минута.
Вторая.
Наконец, завершив облачение, парень взял свое копье и покосился на ведуна. Тот уже не спал. Видимо, проснулся из-за возни парня. И теперь смотрел на него с тревогой, также тихо одеваясь. Звуки-то уличные он тоже расслышал.
Несколько шагов.
Парень осторожно открыл засов. Максимально деликатно, чтобы не шуметь.
Толкнул дверь от себя, растворяя ее.
И…
В нескольких шагах от себя увидел морду медведя. Внимательно смотрящую в сторону нового источника шума. И, возможно, запаха. Хотя, быть может, дым от печи перебивал аромат «человечины».
— Шатун… — тихо прошептал Неждан, побледнев до крайности.
Для медведя же это слово стало командой.
Он сорвался и бросился на парня, явно рассчитывая полакомиться свежим мясом.
Неждан же не придумал ничего лучше, чем уперев под правую ногу копье, выставить его наконечником на медведя. Метя чуть ниже пасти. Тот ведь, хоть и атаковал не вставая, все одно находился выше. Где-то на полметра. Из-за утопленного пола полуземлянки. Вот парень и рассчитывал принять атакующего как мохнатый шашлычок.
Рывок.
Удар.
И дикий рев, огласил окрестность.
Копье все же скользнуло под пасть и впилось в основании шеи. Под хорошим таким углом, вынырнув между лопаток. Благо, что массивный и мощный железный наконечник достаточно легко рассекал плоть и проскальзывал мимо костей.
