Война без людей (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
Я продолжал молчать, думая о своем. Всё-таки, наверное, все эти фантастические книжки были в чем-то правы — людей невозможно изменить вежливой дипломатией. Ты должен прийти, дать под дых, потом по яйцам, пройтись пару раз ногами по ребрам, врезать пяткой в живот, а затем, чуть подождав, обоссать своего будущего дипломатического оппонента. Потом, выполнив все эти процедуры и подоминировав, ты делаешь ему предложение. Иначе он, паскуда этакая, не будет сомневаться в своей превосходящей позиции в текущих переговорах.
— Долго ты молчать собираешься? — собеседница сделала вид, что собирается, — Второго раза такого предложения не поступит.
— Я, наверное, скажу то, что недавно уже говорил в очень похожих условиях, — тяжело вздохнув, я потянулся рукой с сигаретой ко рту, чтобы якобы затянуться, а вместо этого сорвал свою маску. Подождав пару секунд, пока сидящий напротив меня неосапиант осознает, что произошло, я спрошу, — Вас, идиотов, по объявлениям нанимают, что ли? Где Окалина, клоун херов?
Глава 20
Эй, моряк…
Разницы между титановыми креплениями КАПНИМ-а и материалом двери — в принципе никакой. И то и другое легко рвётся и ломается, только надо быть аккуратным, чтобы в глаз ничего не отлетело, и одежду, что я держу в руках, не порвало. Ломать не строить. Куда больше неудобства вызывает цепляющееся за мою ногу существо, истерично ноющее на высокой ноте. Кажется, этот жирный кабан — мальчик, точнее, мужик, но я не уверен. Может и женщина. Непонятно. Но нытик точно.
— Отстань! — трясу я ногой и вцепившимся в неё жирдяем, — Убью ведь, нахер!
В ответ слышится истеричное бормотание, в котором очень сложно разобрать отдельные слова, но по сути дела — этот жирный гад со способностями метаморфизма умоляет меня вставить ему мозги на место. Толстый неосапиант, надо же. Видимо, его способность требует запаса строительного материала. Кстати, если прислушаться к этим завываниям, то у него еще, оказывается, сильный управляемый талант направленного эмпата — таким образом он и считал с товарища майора механику её тела, и даже некоторые речевые обороты. Куда удобнее, чем у немца, ставшего в последствие моей копией. Включил, попользовался, выключил.
Убивать мне его не хочется, поэтому просто залепляю существу всё лицо густой слизью. Тот тут же начинает с ней бороться, отлипая от меня, чем и пользуюсь, банально удирая и закрывая его в камере на перекошенную дверь. Откуда милосердие? Так он же не просто так истерит, а потому, что потерял своё душевное здоровье именно на службе Советскому Союзу. Превращался, превращался, еще превращался, притворяясь разными людьми в разных ситуациях. Служил на благо Отечеству. На такого у меня рука не поднимется.
Сам сдохнет. Медленно.
Иду по знакомым коридорам. Совсем недавно мы в них жили. Куча народа с НИИСУКРС, неогены, люди, бумажные работники, ответственные исполнители, штурмовики, секретарши. Все вместе. Чистили тут всё, ютились, бегали друг к другу за кипятком. В общем, было почти по-домашнему. Теперь же штаб расконсервировали, покрасили, даже слегка починили, заменив двери, плафоны и линолеум, от чего вид стал прямо уважительный. Умеют же, когда хотят… ну, или вспоминают, ага.
А, вот это место. Хех, а я-то думал, тут только чуть старье подкрасили. Нет, организовали пару хороших камер с изоляцией.
— Здравствуйте, Нелла Аркадьевна. Как вы тут? — участливо интересуюсь я, порвав дверь, мешавшую пройти к любимому начальству.
— Ты? — поднимает голову распятая посреди помещения женщина в угнетающем КАПНИМЕ, — Как там Колдун?
— Когда я его последний раз видел, он был хмурый, злой и недовольный, — честно рапортую я, начиная аккуратно ломать титановый экзоскелет, — Но вполне здоровый.
— То есть, ты его не…
— То есть, я никого «не», — угрюмо обрываю я вовсе не желающую мне помочь неогенку. Хотя, учитывая, что её освобожденная верхняя часть обессиленно падает на меня, Окалина явно не в форме. Но смотрит строго, собранно, даже требовательно. Её явно здесь просто «хранили» — на коже нет следов уколов, взгляд незамутнен.
— Вот прямо никого? — пыхтит женщина, лежащая у меня на плече и чувствующая мои пальцы у себя в промежности. Ну да, мне надо разъединить нижнюю часть костюма, да! Это с себя я могу его срывать, за счет укрепления на сверхусилии, а вот с Ржи надо снимать аккуратно, как картошку чистишь.
— В Союзе — никого, — отвечаю я, — Ну, с тех пор как меня отмудохали и увезли в Аргентину.
— Я многое пропустила. Ты сможешь нас отсюда вытащить? Куда-нибудь?
— Смогу, товарищ майор. Вот ваша одежда.
— Откуда?
— Снял тут с одного…
Пока она одевается, я, выполняя просьбу майора, взламываю одну боковую панель, за которой висят пластиковые ёмкости с питательной жидкостью, которой её кормили. Изредка. Сейчас женщина жадно глотает из надорванного пакета, а я, выйдя из камеры, курю и морщусь от звуков завывающей сирены. Что-то поздно она сработала.
— Не поздно, — отвечает на моё бормотание блондинка, выглядящая в десять раз лучше, чем пять минут назад, — Камеры у тебя были отключены. Игры разных ведомств, Изотов. Я, как бы, тоже числюсь без вести пропавшей. И в розыске. И за измену. По-разному. Тут всё сложно.
— Ладно, — киваю я ей, — Суду всё ясно. Кто не с нами, тот против нас.
— Не убивай никого. Сильных неогенов тут нет.
Да я и не собирался. Что люди, что неогены, да еще и в старом бункере, не снабженном никакими финтифлюшками типа герметичных дверей, автоматических пулеметов и огнеметов, особо-то ничего мне противопоставить не могут. Скорость, необычность формы (я перемещаюсь вдоль стен пола и потолка, оставив середину импровизированного «квадрата» открытой), сила «щупалец» и клейкие свойства слизи. Как бы больше ничего и не нужно. Летишь, клеишь орущие «обои», забирая у них оружие и присваивая себе. Заставляешь идущую за тобой женщину глухо завистливо ругаться при виде кучи стволов, летящих вокруг неё.
Сопротивления действительно нет до самого верха, а вот там я в нерешительности останавливаюсь. Впереди «когти». Те самые, с Колдуном во главе, которые меня еще брали в общежитии. Настороженные, напряженные, готовые к схватке. Станковый пулеметы на их двух БМП направлены стволами на выход из овощебазы, под которой таится бункер. Но они не ожидают увидеть непосредственное начальство.
— Привет, бойцы. Не ждали? — криво ухмыляется Нелла Аркадьевна, бесстрашно вышагивая навстречу стволам.
— Чт… Ржа?!! Какого х*я⁈ — бормочет Спицын. Автоматы, пулеметы и прочее как-то быстро опускаются, — Что ты тут делаешь⁈
— Живу я тут, — хмыкает она, — Вольно, бойцы. Вы нас не видели, мы вас. Вы не успели, мы исчезли. Потом разгребемся.
— Н-но…
— Никаких «но», оболтус, — почти ласково говорит она, — Витя, давай. Уноси меня в свою страну олень… гм.
Охренеть. Не человек, а танк. Именно она подставила меня с Васей, в этом я уверен на сто сорок семь процентов, но как ведёт себя! Ладно, пообщаемся без лишних глаз и ушей…
Правда, я не смог отказать себе в удовольствии похулиганить. Перед тем как поглотить и поднять в воздух Окалину, я высунул из себя заранее спрятанные стволы числом под сотню, чем заставил «когтей» испытать еще один нервный эпизод в их непростой жизни. А потом так и полетел тяжело вооруженным ёжиком и с женщиной внутри. Причем, эта самая женщина самым беззаботным образом задрыхла.
Кажется, я ничего в этой жизни уже не понимаю. Почему титановые яйца моей будущей тещи не видны? И даже не нащупываются, это я вам точно сказать могу. Они должны быть с баскетбольные мячи размером!
С весом майора КГБ и трофеев, от которых я и не думал отказываться, летать получалось просто на «ура». Изображая из себя хрен знает что на низкой высоте, я стремглав летел, куда левое щупальце захочет, а хотело оно в сторону полей, лесов и рек, среди которых на снегу так незаметен почти белый я. Отследить такое перемещение было просто нереально, поэтому, основательно запутав следы, я растолкал спящую красавицу (пришлось потрудиться) и осведомился, известно ли ей место, которое можно назвать убежищем и оленьей страной.
