Комбинация (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— По коням! — рявкнул Меншиков, когда Петр проехал и осмотрел личный состав.
Сам же царь отправился к небольшой трибуне, позволявшей поглядеть за будущим действом с высоты четырех метров. Ветрено, конечно, на такой высоте. Но с трех сторон смотровую площадку прикрыли плотной тканью по каркасу. А внутрь поставили две легкие походные печки. Чтобы не продрогнуть.
Полк сел в седла.
Быстро построился в четыре линии — по эскадронно.
После чего вышел, сохраняя в целом равнение, к вешкам. И изобразил атаку неприятеля с конном строю. С дистанции в восемьсот шагов.
Сначала шагом. Потом, преодолев половину дистанции, перейдя на рысь. И на последних ста шагах, уже несясь натурально карьером, разогнавшись до весьма приличных скоростей [45].
— Семь секунд, — произнес Алексей, указывая отцу на часы.
— Семь? — задумчиво переспросил он.
— Расстояние последних ста шагов уланы преодолели за семь секунд. Это один залп пехоты. Даже Бутырский полк не даст два залпа. И это на плохих лошадях. Пересадим всех на голштинцев — на секунду снизим время последнего рывка. Может на полторы.
Царь кивнул.
Тем временем полк продолжал маневры.
Степных лошадок особо не жалели. Тем более что их специально откармливали на зерне и много гоняли, упражняя весь минувший год. Поэтому они с огромным трудом, но выдерживали эти нагрузки.
Следующий час Меншиков водил полк согласно установленному сценарию. Сворачивая в походную колонну. Разворачивая по эскадронно. Совершая обходы и фланговые атаки. Как в правильном строю, так и лавой. В самом конце всадники показали упражнения по рубке целей. В землю были воткнуты ветки. Имитирующих бегущую пехоту. И кавалерии требовалось налететь на них галопом, изрубив как можно больше за раз. Для чего на верхушку каждой гибкой ветки была привязана ленточка. Срубили? Ленточка улетала на землю вместе с куском ветки. Нет? Вон — развевалась. Отчего после прохода полка было все хорошо видно — сколько чего осталось и какой эффект.
Перед этим по эскадронно атаковали пиками мишени.
Столбы на треногах. Рычаг поворотный с грудной мишенью.
Ударил копьем.
Щиток и отлетел в крайнее положение, где защелкой и зафиксировался. Так что тоже было видно — насколько ловко всадники умеют править пикой на всем скаку. Упражнение то выполнялось карьером.
Справлялись не все.
Впрочем, в целом эффективность таких атак выглядела достаточно интересной. Особенно впечатлила высокую комиссию лобовая атака на пехотный строй, показанная в самом начале.
— Семь секунд, — покачал головой царь.
— А лошадей хорошим дадим — шесть или даже пять будет. — добавил Алексей. — Что будет с пехотной линией, на которую так налетят уланы, полагаю, и так понятно. Кого заколют пикой, но большинство просто разметают лошадьми. Стопчут. Снесут. Словно кувалдой по морде лица приложат.
— Да, — покивал головой Голицын. — Впечатляет.
— Отчего же тогда ляхи и литвины терпели поражения? — спросил Шереметьев.
— Проиграть можно и имея отличную армию. Сложно ли умеючи? — усмехнулся царевич, которого уже порядком достало работать магнитофоном, повторяющим раз за разом одни и те же доводы.
Подъехал разгоряченный Меншиков.
Отсалютовал своей шпагой.
— Молодец! Молодец! — добродушно крикнул ему Петр. — Хвалю. Порадовал!
Полк за его спиной спешился по маху руки. И лошади, в целом, стояли тяжело дыши. Особенно степные. На тех вообще было жалко смотреть. И Алексею был почти уверен — какая-то часть после этой демонстрации уйдет в отбраковку или даже издохнет, будучи загнанной.
Новый взмах руки.
И всадники медленно повели лошадей. Давая им отдышаться. Ведь после долго и напряженной скачке просто останавливаться — опасно. Можно загубить животных.
Пики бойцы оставили на мишенях, поэтому сейчас они им не мешали. Эти мишени, кстати, атаковали сначала пиками, а потом саблями. Но не маховыми ударами, а удерживая их для укола. Понятно, для сабельной атаки такой прием малоэффективен из-за изогнутого клинка. Но Алексей готовился их перевооружить легкими палашами. К чему и готовил… И если клинковое оружие оставалось в руках после атаки, хоть и частью повисало на темляке, вырываясь из рук, то пики в таком случае на сшибке оказывались одноразовыми…
На краю Ходынского поля толпились зрители.
Кто-то так стоял.
Кто-то на санях или даже на крыше возков.
Кто-то верхом.
У некоторых имелись в руках зрительные трубы. В первую очередь, конечно, у иностранцев из Немецкой слободы, которые очень внимательно изучали маневры. Особенно иноземные офицеры, каковые в Москве присутствовали в изрядном количестве. И саксонские, и мекленбургские, и датские, и английские, и из Польши да Литвы, и прочие. Даже шведские. Турецкие представители, разумеется инкогнито, тоже были. И они также не упустили возможность поглазеть.
Ради чего, кстати, эти маневры тут и проводили.
Иначе бы Алексей предложил отцу их вывезти в Кожухово, где, развивая традицию проведения маневров, весь 1700 год вдумчиво строили полноценный полигон. С полем, с крепостью, со всякого рода препятствиями…
Демонстрация на Ходынском поле явно прошла успешно. И уезжая Петр Алексеевич позвал сына в свой возок.
— Понравилось?
— Понравилось, — кивнул он. — Как быстро так можно подготовить таких еще несколько полков?
— Конский состав, отец. Все упирается в него. Будут кони подходящие — за год, максимум за два управимся. Ты же видишь в каком состоянии ногайские лошадки. Они такое насилие с трудом перенесли. Если бы после такого боя отходить — им конец.
— Персидские кони сойдут?
— Должны. Говорят, что они славные. Но их всего тысяча. Это два полка. Этот доукомплектовать, да еще один развернуть. Плюс небольшой резерв. Если все будет ладно — в этом году справимся. Впрочем, я бы не сильно обнадеживался. Там ведь еще выездка нужна. Лошадей приучить к строю. Это время. Да и наши помещики не рвутся в такие полки. Снова из литвинов верстать? Тут нужно подумать и посмотреть. Без спешки.
Петр покивал.
С доспехами Алексей не заикался, а царь и не спрашивал.
Опыты у Льва Кирилловича по ним продолжались. Достаточно простая в общем-то задача оказалась не такой уж и легкой.
Пудлинговое железо, даже после проката, получалось не такого уж и однородного состава. Да, сильно лучше обычного кузнечного передела. Да, из него получалось производить продукцию штамповкой на опытном прессе. Но брак… Много разрывов. А разогретые тонкие листы быстро остывали, давая заодно окалину, из-за которой усиливался брак.
Требовалось решить массу мелких, но важных технических трудностей. Ну и отработать закалку. Потому что тонкие листы вело, искажая их форму. Так-то пудлинговое железо не закаливалось — слишком низкое содержание углерода. Но это легко обошли. Просто помещая детали в железные ящики с угольной пылью и прокаливали без доступа воздуха. Алексей такой прием однажды видел в мастерских там, в XXI веке. А вот с закалкой… да… были сложности…
Так или иначе было ясно и самому царевичу, и царю, что они на верном пути. Хотя пройти его быстро и легко не получиться. Но перспектива получения много легких и дешевых доспехов кружила голову. Царь, несмотря на свое увлечение европейской военной практикой, их начал ценить после достаточно широко проведенных опытов. Защиту они давали далекую от ультимативной, но сильно снижая потери как от холодного оружия, так и частично от огнестрельного оружия. А пули и картечь даже на излете были довольно опасным аргументом…
С порохом все более-менее наладилось. Мануфактура Лопухиных показала свою эффективность, выпуская отменную селитру в приличных объемах. Вся Россия разом за год столько не выпускала всякой селитры, сколько одна довольно небольшая мануфактура. Поэтому царь в этом 1701 году решил выделить денег, людей и ресурсов достаточно для того, чтобы расширить производство и довести его до пятидесяти-шестидесяти тысяч пудов [46] в год. Полностью закрыв тем самым потребности в селитре. Благо, что извести, древесины и торфа, которые являлись основным сырьем для этого производства, в державе хватало.
