Тайна «Нереиды» - Алферова Марианна Владимировна (бесплатные версии книг .TXT) 📗

— Оставишь яблоко себе?

— Нет.

— Ты кому-то его подаришь? Я знаю этого человека? — насторожился Руфин.

— Нет.

Элий раскрыл театральную программу и только теперь обнаружил, что дают «Касину». Ему не понравился, во-первых, выбор пьесы, а во-вторых, набранное мелким шрифтом примечание — «по мотивам пьесы Плавта. Обработка драматурга Силана». Это означало, что ловкач Силан успел переделать пьесу на тему дня. И хотя Элий не особенно интересовался театром, имя Силана ему было знакомо.

Тем временем на сцене появился Пролог. Элий понял, что самые худшие опасенисбываются. Пролог так прокомментировал будущее действие, что у зрителей не осталось сомнения — им предлагают весьма острое блюдо. Даже в классическом тексте можно было отыскать некоторые аллюзии. За обладание молоденькой рабыней Касиной борются похотливый старик Лисидама и его сыночек. Чтобы заполучить красотку к себе в койку, Лисидам хочет женить ее на своем управляющем, а сыночек и его мамаша, то бишь супруга Лисидама и хозяйка Касины, сватают девушку за раба-оруженосца, но Касина, разумеется, предназначена не рабу, а молодому господину. С современностью сходство более чем отдаленное. Но драматург Силан исправил этот недостаток. Во-первых молодой господин получил имя Гай, то есть личное имя самого Элия. Во-вторых, был сделан намек на большие деньги, которые достанутся Касине. А когда на сцене появились два прохвоста — управитель Лисидама и оруженосец сыночка Гая и принялись спорить, кому из них жениться на рабыне, и делать постоянные намеки на отсутствующего Гая, зрители в зале принялись недвусмысленно хихикать и поглядывать в сторону императорской ложи.

«А почему Гая здесь нет? Чего он боится?» — произнес вдруг оруженосец отсутствовавшую в классическом тексте фразу.

Зал взорвался смехом и аплодисментами.

— Замечательно! — воскликнула Летиция и зааплодировала. — В самом деле, чего этот парень прячется, если девушка ему симпатична?! Ведь она не рабыня, эта Касина, а свободнорожденная и всем ему равная, мы-то это знаем!

На сцену вышла Юлия Кумекая, исполняющая роль хозяйки Касины и супруги Лисидама. Актриса, загримированная под Сервилию Кар, великолепно имитировала походку Сервилии. Зал вопил от восторга.

— Бедная Летти, так неприятно, когда тебя вы ставляют в виде рабыни, которую все хотят купить, — с наигранным сочувствием произнесла Криспина.

— Кто такой отсутствующий Гай, догадаться нетрудно, — отвечала Летиция, — так же как нетрудно понять, на кого похожа хозяйка рабыни. Но кто же тогда старик Лисидам, который так хочет заполучить молодую девицу к себе в постель? Это загадка.

По лицу Криспины пошли красные пятна. В этот момент на сцене появился как раз Лисидам — самодовольный, с накладным животиком, с круглой лысиной на макушке. И в венке. Зал ахнул от восторга.

— Мерзавцы! Что они себе позволяют! — прошептал Руфин и поправил на голове венок. — Когда-то актеров и за людей не считали, они прятали лица под масками. А теперь!..

— Даже во времена менее либеральные правители позволяли подданным смеяться. Юлий Цезарь — некоторые считают, что ты на него похож — позволял солдатам распевать во время своего триумфа пошлые стишки, куда обиднее сегодняшних намеков, — улыбнулся Элий.

Руфин позеленел, но ничего не ответил. Однако Элий и сам был задет. Никто прежде не издевался над ним так жестоко. В актерской придумке было много правды и много яду. Но в чем-то главном насмешка была глубоко несправедлива.

— Я, конечно, не так велик, как Юлий Цезарь, — сквозь зубы процедил император, — но смотреть это безобразие больше не собираюсь.

Руфин вышел из ложи. Криспина, шурша пурпурными шелками, устремилась следом.

— А мне пьеса нравится, — заявила Летиция. — Хозяйка в исполнении Юлии Кумской такая стерва. А ты не находишь, что управляющий чем-то напоминает Бенита — такой же коренастый, плотно сбитый? И такой же наглец. И подлец. И трус.

— Прошу тебя, не произноси этого имени при мне.

— Ничего не получится, — покачала головой Летиция. — Это имя в ближайшем будущем мы будем слышать часто. Чего ты надулся, Элий. Смейся! Эта пьеса о нас с тобой. Так нас видят со стороны. Не нравится — внеси свою правку, как это сделал мерзавец Силан. Хлопай же! — Она взяла его руки в свои и изобразила несколько хлопков.

Тем временем на сцене безумство нарастало. Уже мужчины расхаживали в женском платье, а женщины колотили дубинами мужчин, рассыпали финики и кидали их в зрителей вместе с придуманными новым соавтором Плавта фразами.

На сцену вышел молодой актер в тоге и, припадая на правую ногу, заковылял по сцене.

«Придумал я отлично все! Свободная Девица оказалась. У нее Сестерциев не меряно! — произнес двойник Элия придуманную не Плавтом фразу. — Мне надобно жениться непременно!»

Зал визжал от хохота. Летиция смеялась вместе со всеми. Элий улыбнулся.

«Поскорей прошу похлопать представленью нашему», — вопил двойник Цезаря, и зрители хлопали, не жалея ладоней.

«Кто согласен, тот заводит пусть себе любовницу От жены тайком любую; кто ж нам не похлопает, Громко, сколько силы хватит, человеку этому Вместо девочки подложат пусть козла вонючего» [39] .

Спектакль закончился. Из-за пурпурной драпировки ложи выскочил Квинт и подал Элию цветы.

— Для Юлии Кумской, — сообщил Квинт. Элий на мгновение задумался, потом покачал головой и усмехнулся:

— Хорошо, я вручу розы несравненной Юлии. А ты, Летти, не хочешь подняться на сцену? Кажется, ты меч-. тала об этом в течение всего спектакля?

Летиция заколебалась. Смеяться и аплодировать в императорской ложе было куда как забавно. А выйти на сцену, чтобы встать рядом с теми, кто так ловко и порой остроумно высмеивал ее брак с Элием, ей показалось чересчур. Но Элий взял ее за руку и вывел из ложи.

Они шли по широкому проходу, и толпящиеся у сцены зрители расступались. Они шли очень медленно. Летти заметила, что Элий делает отчаянные уси— лия, чтобы скрыть хромоту. И ему в самом деле удавалось ступать почти ровно. Но когда он стал подниматься на сцену, его так качнуло, что он едва не упал и изо всей силы вцепился пальцами в плечо Летиции. Актеры вновь высыпали на сцену. Актер-пролог воскликнул с показным восторгом: