Каторжанин (СИ) - Башибузук Александр (книги полностью txt) 📗
Но вот солдат в Александровске оказалось что-то многовато, явно не рота с небольшим, как показали пленные. Но и не батальон — гораздо меньше. Так… основные места базирования, видимо казармы местного гарнизона… Орудия? А вот и пушки, стоят в ряд, возле тех же казарм. Харагучи, скорее всего, квартирует в бывшей резиденции Ляпунова, вон и часовые на входе торчат и желтая тряпка с красной кляксой на флагштоке.
Морячки шастают по поселку, солдатики бегают, а вот местных что-то вообще не видно. В остроге заперты? Хотя нет, есть гражданские, в порту что-то таскают, при карауле. Стоп, а это что за херня?
Возле резиденции губернатора стояла группа людей; японские и русские офицеры при форме, слегка разбавленные гражданскими лицами. Они мирно общались и никак не походили на врагов.
Н-да… если не запамятовал, после войны Александровск остался русским. Наши прибыли принимать город? Или предатели? Черт, этот мирный договор мне полностью все обгадил. Не могли, уроды, потянуть пару месяцев. Если мы грохнем косоглазых в поселке, на нас обязательно спустят всех собак — причем не только японцы, но и наши.
Но ладно: семь бед — один ответ. В Россию я пока не собираюсь, а здесь меня поди достань. Будут претензии, действительно свалю в Америку.
— Большая стойбище! — уважительно протянул Тайто. — Моя здеся не была никогда. Раз пришел — казака не пустила, приклада била, плохая урода такая.
— Ты еще много где не бывал, лохматый, — хмыкнул Лука.
— А ты была?
— Был, — великан отчего-то помрачнел. — Везде был.
— Врешь, поди…
— Помолчите пока! — шикнул я на друзей. — Стоп, а это что… Твою же мать!!!
Из ближнего ко мне барака острога вывели под конвоем человека и повели в здание тюремной администрации. Он едва шел и солдатам приходилось в буквальном смысле тащить его на себе.
И этого человека, я опознал как капитана юстиции, Стерлигова Бориса Львовича…
Глава 23
От злости даже скулы свело.
Но как? Где прокололись? Хотя в недостатке мозгов косоглазых точно не обвинишь. Стоило только тщательно досмотреть багаж — все, приехали.
То, что компрометирующие материалы попали в руки к косоглазым — это неприятно, но не особо страшно — все дублировано и второй пакет компры, еще более подробный, остался у меня. Но капитана надо выручать. Шлепнут ведь и даже не поморщатся, плевали косоглазые на все эти мирные договора. И барона не пощадят. А перед смертью вытянут всю информацию — на это японцы тоже мастера. Или уже вытянули, что вернее.
Увы, при достаточно тщательном и последовательно подходе, разговорить можно любого. Отдельные исключения только подтверждают правило. За всю мою средневековую эпопею таких исключений было всего несколько, но там почти во всех случаях причиной стойкости был религиозный фанатизм.
Так что, надо исходить из того, что косоглазые уже в подробностях знают, кто им в тылу устраивает кузькину мать. Все наши планы им тоже досконально известны. И меры уже приняты.
Если гражданских они перехватить не смогут, те уже успели уйти далеко на север, да и зачем они самураям, то нам… нам теперь деваться некуда. Скорее всего, все пути уже перекрыты или вот-вот будут перекрыты. К примеру, перебросить морем пару батальонов с юга Сахалина на север, чтобы перерезать нам дорогу — вопрос всего пары суток. Благо посудин у японцев хватает.
Вот только самураи даже не подозревают, что мы сейчас стоим прямо у них под боком. Я и сам еще пару дней назад не собирался идти на Александровск, решение возникло совершенно спонтанно. И это может дать нам неплохие шансы. Но дорога открывается только в Россию.
— Сергей Викторович, сколько людей влезет в эту «Какаку»?
— «Котака», миноносец называется «Котака», — машинально поправил мичман. — Сравнительно много, весь наш отряд в полном составе, если без лошадей. Но придется пихать в трюм как селедку в бочку.
— А на пароход?
— На пароход — тысячи полторы, без особых проблем, — Максаков еще раз посмотрел на причал и удивленно заметил. — Кстати, он не японский — принадлежность вообще непонятная. Но тогда зачем он здесь? Подрядили кого-то или что-то перевезти? Может пленных собираются в Россию вернуть? А зачем вы спрашиваете?
— Угонять будем.
— Угонять? — мичман вытаращил на меня глаза. — Это, конечно, можно. Но команду где взять?
— Здесь в остроге, сидят ваши моряки с «Новика», забыли? Около тридцати-сорока человек. А еще с вами трое. Хватит на миноносец?
— Этого даже много, на «Котаке» команда всего человек тридцать… — мичман задумался и уже не обращая на меня внимания, забубнил себе под нос. — Машины — компаунд, тройного расширения, со мной же Стерненок, а он как раз механик, должен справиться, десять человек на котлы… остальных на орудия, а я за штурвал… Так… максимальный ход у него узлов семнадцать, а до нашего берега миль пятьдесят, так что, если не спохватятся, успеем проскочить в бухту Де-Кастри или к Николаевску… Можно прямо во Владивосток рвануть… да за такое, мне Анну на шею повесят или даже Георгия! Эх, знала бы маменька, на что я иду ради России-матушки…
«А могут и погоны сорвать… — подумал я про себя. — Ну да ладно, мичман, мечтай, мечтай, это не вредно, а даже полезно…»
Остаток дня прошел в наблюдениях — я нарисовал схему Александровска, нанес на нее места базирования самураев с маршрутами патрулей. План операции тоже уже сложился, осталось только дождаться отряды Собакина и Кошкина.
На стоянку вернулся, уже когда стало темнеть. Костры разводить запретил, так что ужинали в сухомятку. Попутно поделился планами со Свиньиным, Петуховым и Серьгой.
— Сами понимаете, нас уже никуда не пропустят. Можно малыми отрядами прорываться, но этот вариант тоже сопряжен с большими сложностями. Так что, дорога одна — в Россию. При правильном расчете и малой толике везения все должно получится.
— Верить-то, я верю, что получится… — интендант озадаченно покрутил головой. — Верю во все, к чему вы прикладываете свою руку, Александр Христианович. Но могут возникнуть проблемы и немалые. Ежели разобьем японцев, да еще угоним у них военную посудину, после заключения мирного договора, мы, собственно, положим, простите, большой и толстый хер, на слово государя. А за сие, по головке не погладят. Пока резвимся на Сахалине, с нас особого спросу нет, а как в Россию вернемся, там сразу и предъявят, ибо макаки жаловаться будут.
— Дык, японы тоже ложили большой и толстый… — пробурчал Серьга. — Нас-то они шли драконить уже после того, как бумажки подмахнуты были. Так шта, будем пихать обезянам в гузно, пока из ушей не полезет.
— Вы как хотите, — влез Петухов. — А я за войну. А там хоть трава не расти. Думаю, начальство разберется и даже наградит! Тут весь флот ничего сделать не смог, а мы целый… как там его, миноноситель приведем!
— Миноносец, — поправил его мичман. — Но я тоже согласен. Доведу, можете не беспокоится. Главное, чтобы исправен был.
— Им об одном, а они о другом, — с досадой бросил интендант. — Смотри, ерои какие. Хотя… семь бед — один ответ. Я не против, Александр Христианович. Собственно, выбора у нас особого нет. Идти некуда, только домой.
Личный состав, как только услышал про Россию, ответил единодушным согласием.
— Куда угодно, тока подальше от косорылых, — ответил за всех Яков Зыбин, после смерти Наумова возглавивший казаков. — А домой оно всегда сподручней. Опять же, людей ослобоним, святое дело. Может и моя Матрена с Ванюшкой здесь томятся… — он зло повел усом. — А так нам все одно, ты тока веди, Ляксандрыч.
— Так тому и быть…
Майя и Мадина на совете не присутствовали, им я все рассказал уже перед сном.
— Увы, Сахалин придется покинуть. Позже можно вернуться, если захотите, после того, как все уложится, думаю, где-то через пару месяцев, когда японцы окончательно отдадут России северную часть острова. Правда… сначала надо уйти…
— С тобой куда угодно, — сонно пискнула Мадина из-под одеяла. — Но пообещай, что покажешь мне весь мир…
