Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (читаем книги бесплатно txt) 📗
Как тут не откупится?
Покупка начальства — историческая черта русского, смиренного человека… Славянофилы… — в голосе бывшего обер-прокурора прозвучала высокомерная ирония — и еще нечто — как отголосок давнего уже забытого почти — но все еще важного для говорившего спора с кем. Славянофилы призывали думать, что эту черту воспитали в нас татары. Ах, эти татары!.. Чуть что не хорошо у нас, все на татар взваливаем… Татары… — грустно рассмеялся Константин Петрович… В одном из последних номеров газеты «Le Matin» рассказывается, что бакинские нефтепромышленники были до сих пор вынуждены откупаться взятками не только от полиции но и от местных разбойников. Татары откупаются от татар! Как выразились французские журналисты «Les inkovtnients de cette singuliere assurance» — странная и неудобная страховка. Я счел что газета сия может проявить недоброжелательство к России — словно предупреждая вопрос продолжил Победоносцев. И снесся с моими знакомыми из РоПиТ что занимаются нефтеналивными судами на Каспии. Увы — это так. Тамошние разбойники — именуемые также «качи» являют уже своеобразную ночную власть — как в некоторых городах Североамериканских штатов Что хуже — некоторые богатеи не только платят им дань — но и используют для решения торговых споров.
Император промолчал — а про себя ругнулся черным словом.
Он давно ведь знал что в кавказских владениях империи Российской не все ладно — ох — не все. Хоть в приглаженных отчетах из канцелярий наместников и губернаторов — хоть в докладах на высочайшее имя нет — нет да и проскальзывала правда о бедах и неурядицах в крае.
— Константин Петрович — а у вас есть соображения как исправить дело? — Георгий старался сохранить невозмутимый вид. Возможно у вас есть предложения — кого именно из чиновников следует заменить для так сказать облегчения положения.
— В том то и беда Ваше Величество что нет… — Победоносцев был искренне опечален. В том то и беда! Конечно — каких то чинов и в самом деле недурно согнать с мест и даже отдать под суд. Но дело здесь вовсе в тех или иных злонамеренных лицах, а в глубоких корнях, без оздоровления которых одними переменами в личном составе говоря языком того самого морского ведомства, кое я проверял, все равно достигнуть ничего не удастся.
— Ну что ж, — ощущая немалую растерянность и изо всех сил стараясь ее не показывать, Георгий поднялся. Ваш доклад я распоряжусь изучить в Государственном Совете — но все же хотел бы получить в ближайшее время еще и доклад другого рода — о путях к исправлению сложившегося положения.
Мысль странная и неожиданная посетила монарха.
Победоносцев сегодня сделал то чего от него трудно было ожидать — ополчился на полицию…
«Плеве — подлец, а Сипягин — дурак!» — вспомнилась чеканная формулировка вышедшая когда-то из уст Победоносцева. Что если в этой затее и во всем докладе есть двойное дно — и не только о нарушенных законах и расхищенных казенных суммах радеет государственный муж. Нет ли тут еще и интриги призванной поменять высших чиновников — ну и самого Константина Петровича не забыть? Ведь он вполне может счесть что достоин большего…
И с кем любопытно — в таком случае стакнулся наш несостоявшийся Великий Инквизитор? — думал Георгий прощаясь с расшаркивающимся Победоносцевым в приемной — А выбор то невелик — тот или другой дядя — хотя скорее уж Владимир Александрович… А что если…
И тут сбился с мысли — Победоносцев проходя мимо стола протянул руку к вазе и вытащив свежую итальянскую грушу опустил ее в карман сюртука.
— Константин Петрович — совершенно неожиданно для себя осведомился император. Вы никак проголодались? Сказал он это без задней что называется мысли — вдруг и в самом деле за недосугом тот позавтракать не успел? От столицы до Гатчины путь недалекий — час или навроде того — однако же еще и дорога от дома до Витебского вокзала — и в должный вид себя надо привести — да и перед «высочайшим докладом» надо бы лишний раз перелистать бумаги, освежить в памяти — не упустил ли чего. Не до пищи телесной!
— Хотите — велю подать перекусить? И в самом деле — сейчас еще не прошло время для гофмаршальского завтрака: только вызвать служителя и велеть доставить с кухни гурьевской каши или фазанов с рейнским.
И в следующий миг удивился еще больше.
Лицо Константина Петровича стало на миг жалким и растерянным.
— Ваше Императорское величество… — пробормотал тот. Я… понимаете — для дочки… Марфиньки… хотел сладость… Вроде как с царского стола угощение…
И улыбнулся виноватой улыбкой камердинера, уличенного в том что прикладывается к господской мадере.
— А… — покачал головой Георгий. — Это ничего… это можно…
Глава 9
— Министр финансов Вышнеградский с докладом к Его Императорскому Величеству! — прозвучал глубокий бархатный бас дворцового служителя.
«Надо же — прямо в опере петь с таким голосом! Или на клиросе…»
Вышнеградский вошел не то чтобы на цыпочках — но с какой то явственной робостью. Не иначе вспомнил как Георгий тут ему учинил правёж насчет вольного обращения с государственными займами…
Дождался милостивого знака — мановения длани хозяина покоев — и устроился в кресле напротив государева стола, придерживая под мышкой солидную кожаную папку с золотым теснением.
— С вашего позволения Ваше Величество — начал он, — я имею честь представить составленный по вашему повелению доклад о положении Франции.
Георгий кивнул — и в самом деле — как только мысль о договоре с Францией перешла из области отвлеченных материй в часть практическую он поручил Ивану Алексеевичу составить доклад по положению Франции — дабы иметь более прочную основу для предложений на будущих переговорах. Вообще-то была мысль поручить эту работу ведомству Гирса — в конце концов кому как не МИДу готовить бумаги по Франции? Но потом подумал что как говорил Алексей Толстой в лице Козьмы Пруткова — «Специалист подобен флюсу — полнота его односторонняя».
А Вышнеградский — хоть и не без грехов — но человек способный увидеть вопрос целиком. Опять же не только чиновник но и человек науки и профессор — даже дважды (а — уже трижды — произведен недавно в почетные профессора Миланского университета).
— Вот — с Вашего позволения, — папка легла на стол.
— Иван Алексеевич, — а вы можете изложить основные выводы? — смерил Георгий взглядом довольно-таки толстую папку.
— Буду рад, хотя то что я сообщу может быть воспринято Вашим Величеством как чрезмерный пессимизм. Государь, — проникновенно продолжил министр. Я не собирался и не собираюсь посягать ни на прерогативы министерства иностранных дел ни тем более — монаршей власти. Я всего лишь, как и распорядились вы — Ваше Императорское Величество — всесторонне изучил современное положение во Франции — в аспекте возможного взаимного интереса.
Но с позиций здравого смысла…я бы ходатайствовал о том чтобы еще раз изучить возможную пользу от союза с Французской Республикой и… соответствующих изменений политики в отношении Берлина.
— Вот как? А можете вы Иван Алексеевич — пояснить что именно вызывает у вас сомнения? Ну хотя бы в самом общем виде?
— Ваше Величество — если в самом общем виде… Как говорил папа Сикст V об Испании в свое время — «С мертвецами не заключают союзов» — развел Вышнеградский руками.
— Вот как? — Георгий недоуменно уставился — именно уставился на министра. Вышнеградский его сумел признаться удивить.
Скажи он к примеру о ненадежности французских политиканов или о том что Франция предпочтет союз с Англией или просто откажется подписывать обязывающий договор… Но вот такая формула поневоле озадачивала.
Затем промелькнула мысль — Вышнеградский имеет обширные связи в кругах заграничных финансовых воротил и через них как то сумел узнать об очередной затее в духе достопамятного Буланже. И тут же пожал мысленно плечами — да хоть вздумай «мусью» вернуть на трон какого-то из родных Бонапарта — он не повторит ошибку Николая Павловича и не станет затевать ссоры из-за имени и титула.
