Путь, исполненный отваги - Беразинский Дмитрий Вячеславович (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Связанные разбойнички сидели у костра. Шестому, неудачно подставившемуся под пулю, привязали к ногам здоровенный валун и похоронили в Оке. Желающих копать яму не было, а на робкие протесты отца Михаила Ростислав возразил:
– Святой отец, моряков всегда в море хоронят, привязав к ногам пушечное ядро.
– Но ведь это не моряки, – пытался протестовать поп.
– Кормились у реки, значит, моряки! – дурашливо пропел Иннокентий, чем неожиданно успокоил служителя культа. – Можешь вслед ему «Аве, Мария» прочесть.
Полковник сложил руки за спиной и прохаживался возле связанных. На ум решительно не лезло никакой поучительной истории, поэтому пришлось ее выдумать в лучших традициях генерала Булдакова.
– Забросил старик в море невод, – начал он менторским тоном, – и вытащил акулу. Взяла акула и сожрала идиота-старика. Отсюда мораль: не хрен на свою задницу приключений искать. Вы что, не видели, что по реке плывет не простой струг?
– Видеть-то видели, барин, – почтительно промолвил один из разбойников, – да времени на то, чтобы отвязать канат, не осталось. А то, что рыбка не та попалась, так сразу ясно было... говорил, тикаем, да...
– Звать-то тебя как? – остановился напротив мужика Андрей Константинович. – Что за идиоты!
– Осип, барин! – Мужичонка шмыгнул носом. – Пантелей-то атаманом нашим был, это тот, которого вы в реку бросили. Теперь мы без атамана остались.
Волков развеселился.
– И неужто не боялись, что вас поймают?
– Чего не боялись, барин! – ответил другой разбойник – с седыми мохнатыми бровями, как у Брежнева. – Споймают так споймают – ремесло такое. А бояться... у мужика доля такая – всю жизнь живи и бойся.
– Ишь, философ! Как звать?
– Овдоким, барин.
– Ну и что вы дальше делать собираетесь, Овдоким?
– Так вы нас отпускаете? Вот, спасибочки! – неожиданно сплюнул он сквозь зубы. – Мы ж дальше грабить будем, барин!
Ростислав подошел к полковнику и о чем-то с ним зашептался. Полковник грустно кивнул головой и снова повернулся к Овдокиму:
– А что, на свидание с конопляной теткой торопитесь? Деревьев в лесу много...
– Так нам и возвернуться никак, – вздохнул Осип, – все одно повесят! От неволи ушли.
Полковник махнул рукой и вернулся на корабль. Оставшись за главного, Ростислав оценивающим взглядом окинул мужиков.
– Слушай сюда, орелики! – Он наклонился и за ворот кожуха поднял Овдокима и поднес его на уровень своих глаз. Ноги разбойника очутились чуть ли не в метре от земли.
– Мы вам припасов. Оставим, – ласково и не торопясь процедил Каманин, – вы уж постарайтесь. До зимы продержаться. Без грабежа. А зимой приходите в Москву. Мы вам – грамоту. Дадим, но не золотую, а простую. Вас пропустят. Там и поговорим.
Посиневший Овдоким с ужасом смотрел в спокойные глаза великана. Прикажи сейчас Ростик лизать джамп-бутсы – лизал бы до вечера, только бы не смотреть в эти глаза. Мужички подобрались и все, как один, уставились на огонь костра.
– Добро! – наконец прохрипел Овдоким. Тотчас он был отпущен и кулем свалился на землю.
Ростислав медленно засунул руку в карман джинсов. Затем так же медленно достал из кармана нож и, улыбаясь, перерезал веревки на руках Овдокима.
– Развяжи остальных! – приказал он. Овдоким бегом кинулся исполнять приказ.
К Ростику подошел Денис.
– Там все готово, – доложил он.
– Слушай сюда, басурманы! – сказал Каманин. – По одному на цырлах за мной. Получите провиант и грамоту. Осип! Отвяжи ты этот канат, мать его с присвистом через коромысло!
Мужики посмотрели на великана с угрюмым уважением. Умение красиво ругаться было привилегией сильных мира сего. Осип, подтолкнутый для резвости в спину одним из разбойников, побежал отвязывать канат от ствола ивы, росшей на берегу.
Пока Осип был занят отвязыванием каната, остальные «джентльмены удачи» сгрудились у левого борта «Мурены». Полковник «от щедрот» приказал выдать им из кладовой по мешку муки, гречки и пшена. К этому он прибавил десятифунтовый мешочек соли и небольшой бочонок растительного масла.
– Охотиться умеете? – спросил он у Овдокима.
– Могем, – ответил тот, удивленно хлопая глазами.
– Значит, мясо к каше добудете сами, – хмыкнул полковник, – чего скорчил рожу, дружок?
Неугомонный Овдоким успел всунуть свой любопытный нос в мешок с мукой и теперь, кряхтя, перекатывал во рту кусочек пресного теста. Услыхав вопрос Андрея Константиновича, он дернулся.
– Мука больно хороша, барин. Не привыкли мы к пшеничке-та...
– Жрите, демоны! – благосклонно посмотрел на перемазанную физиономию мужика Волков. – Вот, держите грамоту. Упаси вас бог ее потерять... Станцуете с конопляной теткой. Адью, ущербные!
Судно, взревев турбинами, отвалило от берега и вышло на стремнину. Быстро набрало скорость и скрылось за поворотом, громко взревев на прощание сиреной.
Осип принялся раздеваться до исподнего – переплыть на тот берег, чтоб отвязать канат.
– Овдоким, – спросил он, – а грамота-то точна не золотая?
– Не ведаю, – вздохнул бровастый Овдоким, – но позолоченная, точно.
Глава 16. Гея. 1698.
Подготовка
Тяжелые дубовые двери пресвитерской отворились, и сестра Пелагея ввела невысокую женщину в сером одеянии. Только в кино показывают монашек в темных одеждах с белоснежными манжетами, воротничками и чепцами. На самом деле от давно не стиранного одеяния идет стойкий аромат немытой бабы, который, как утверждают знатоки, гораздо хуже аналогичного мужского.
В самом деле дерьмо должно иметь запах дерьма, а не ладана. Потому что так самим Богом положено. И никуда от этого не деться. Если экскремент имеет запах розового масла, то это не экскремент. Это что-то похуже.
От вошедшей правительницы Софьи Алексеевны шибануло так, что Ростислав сразу вспомнил детство. И московский зоопарк. И клетку с обезьянами. Оттуда тоже несло чем-то подобным.
Полковник Волков с трудом заставил себя не реагировать на дьявольское амбре, лишь удивился, что так спокойно переносит эту вонь отец Михаил.
Ключница ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Ростислав внимательно посмотрел на царскую сестрицу и отвел глаза. Невысокого роста, из-под чепца видна прядь темных волос, чуть полновата. Не настолько, как на картине Репина. Не настолько дурна лицом, как на картине Сурикова. Монашеское одеяние скрывает фигуру, словно бронежилет.
– Звать изволили, отец Михаил? – спросила женщина низким хрипловатым голосом.
Архиерей Кирилл по случаю понедельника точил лясы где-то на своем огромном подворье в Мытищах. Это как нельзя было на руку Волкову и прекрасно устраивало отца Михаила.
Не успела Софья Алексеевна войти в пресвитерскую, а ее келью уже заняла другая монашка – из Успенского монастыря. Поскольку свидания Софье Алексеевне разрешались лишь два раза в год, шансы на то, что подмену обнаружат, были минимальные.
– Отец Михаил, значит, вашу подопечную мы забираем, – сказал Ростислав, – ключницу лучше перевести в другой монастырь. Скажем, в Новоголутвин Троицкий... А оттуда ключницу – сюда. В таком вот аспекте. Будет безопаснее для всех.
– Хорошо! – выдавил из себя священник. – Но вы не забывайте нас, ваше сиятельство.
– Ждите известий вскорости, – пообещал Волков и, обратясь к монахине произнес: – Прошу вас, Софья Алексеевна, следовать за нами.
– Кто вы? – не сдвинулась с места женщина.
– Ваш шанс, – коротко сказал Ростислав, – которого могло и не быть. Те трое стрельцов, которых повесит пред окном вашей кельи Петруша Алексеевич через два месяца, просили нас слезно помочь им, вам и России. Ну что, идете?
Софья Алексеевна медленно наклонила голову и величавой походкой вышла из пресвитерской.
– Сюда, – указал Ростислав на двери ризницы, – вам необходимо переодеться.
Бывшая правительница недоуменно повернула к нему голову.
– Ну, идите же, Софья Алексеевна, – нетерпеливо сказал Волков, – там вас ждут.
