До самого дна (СИ) - "Элис Атлед" (список книг TXT) 📗
– И перейдет в другое. Нам еще до этого нужно с него свернуть. Ты же не хочешь уехать в Москву, где через каждые пятьдесят метров стоят камеры? Придется проехаться по МКАДу, а оттуда в сторону Нижнего Новгорода.
– Это какое шоссе?
– Горьковское, но будут писать Нижний Новгород, следи за указателями. Хэй, а машина, вообще, чья? Ее хозяин сейчас не валяется, случаем, где-нибудь в канаве?
– Нет, что ты, я выделил ему целый багажник, – я засмеялась, но тише, чем обычно смеюсь в компании. Огромный прогресс за такой короткий срок – он начал шутить. Нет, он как хочет, а я отпраздную. – Аренда авто.
– Значит, есть поддельное удостоверение, и, возможно, не одно.
– Ты водить умеешь?
– Да, и неплохо, если хочешь знать. Только прав нет. С недавнего времени вообще никаких. Но если заедем в ячейку хранения на окраинах Владимира, то у меня, согласно карте, будет сразу несколько водительских прав, паспортов и восемьдесят четыре тысячи рублей наличными.
– Так… Я, так понимаю, таких тайников у тебя несколько по всей стране?
– Ну да. Мы с друзьями занимались своеобразным методом заработка. Естественно незаконным, и потому не могли долго стоять на одном месте, а носить все нажитое с собой ужасно нерационально.
– И где теперь все твои друзья?
– Хм, тут сложно. Есть те, с кем я была близка еще до того, как начала скрываться. Они все разъехались, большинство сейчас в других странах. Остальные поселились вдали от цивилизации, как Вася. Есть те, с кем я скрывалась. Примерно половину из них убили. Остальные разделились и продолжили свою деятельность в менее бурном режиме. Все, кроме Бэзила, пожалуй. Его в принципе ничто не способно напугать, он и сейчас продолжает в том же духе.
– Почему других убили?
– О. Ты о программе Альфа-Бета слышал? Ее еще Алфавитом в народе зовут.
– Черная борьба с беспризорниками?
– Она самая. Наутро мы обнаружили, что та часть, которая не смогла или не захотела спрятаться на ночь, просто разобрана на части.
– Ужасающе.
– Да. И честно говоря, если выбирать между этими двумя случаями, я бы выбрала убийство той женщины в бойлерной. Стресса я перенесла намного меньше. Возможно, пока я не могу осознать большую часть произошедшего. Что-то вроде шока, понимаешь? А потом это все навалится, придавит… Да, или же ничего такого не произойдет. Совести-то у меня с рождения нет. Авось и пронесет.
– Ты не знала эту женщину, естественно ты не переживаешь за нее, как за своих друзей.
– Да, и тут ты прав.
И мы оба замолчали на время. Дорога шла прямо, изредка изгибаясь. Машины попадались нечасто, видимо, все сейчас обедали. Облаков не было и в помине, солнце освещало деревья, а те, в свою очередь, кидали длинные тени на шоссе. Я испугалась, что от таких резких переходов у меня заболит голова (или начнется эпилепсия), и отвернулась от окна.
– Про бота ты мне так и не рассказала.
– Хм. Ты сказал, что однажды такое сердце уже видел. Не знаешь, откуда оно?
– Нет, добывал его не я.
– Ясно. Та машина – биомех. Это темное ремесло, оно требует жизнь взамен. То есть, не обязательно кого-то убивать, можно подождать, пока живой организм испустит дух сам, но… С людьми такое делать нельзя. Если животные не понимают, что умерли уже когда-то, то люди все прекрасно осознают и помнят, особенно то, что по ту сторону ничего нет, что наказать их никто не сможет. И, как правило, такие биомеханизмы обладают крайне неустойчивой психикой. Ну, ты сам видел это.
– Подожди. То есть, вы берете еще недавно живой организм, достаете из него сердце и просто вставляете в механизм?
– Ну, фактически, да. Но как правило, вместе с сердцем мы отдаем часть своей энергии, чтобы биомех ожил. Как дефибриллятор. И, конечно же, надо закрепить сердце за этим механизмом. А то не приживется, развалится… В общем, ужас что будет.
– И такое возможно сделать с любым механизмом?
– Конечно. Просто, если механизм ты делаешь сам, то эффект лучше. Стопроцентное закрепление, надо сообщать намного меньше энергии, ведь твое творение и так носит немалый заряд. Честно говоря, механизм может даже не работать. Когда помещаешь туда сердце, оно все перестраивает. То есть, если просто, то помести сердце в коробку – у нее вырастут картонные ноги. Другое дело, что картон, бумага – материалы недолговечные и развалятся спустя два часа активной деятельности биомеха. Но создать из них что-нибудь живое вполне реально.
– Хм. И ты сама таких создавала?
– Конечно. В основном мелких помощников, вроде птиц и крыс. Чтобы они передавали письма, разведывали путь, искали полезную мелочь… Ну, много всего незначительного и полезного. И одна из немаловажных вещей – форму живого существа лучше сохранять. То есть, если это была белка, ты должен сделать белку из железок, а то случится диссонанс. Просто представь: живешь ты, никого не трогаешь, ходишь на своих четырех лапах, потом бац, а у тебя больше не четыре лапы, а три или, еще лучше, пять. Я бы лично суток трое соображала только как встать, про ходьбу и речи идти не может.
– Так, с этим понятно. А биомехи всегда беспрекословно подчиняются создателям?
– Животные – да. С людьми сложнее. Биомеханизирование людей – бесполезная трата времени и сил. Биомехов создают ради выгоды, а какая тут выгода, если твое творение сутки напролет долбится головой об стену или бежит убивать людей? Правильно, один только вред.
– И кто, как ты думаешь, мог создать того биомеха?
– Вот этого я и не могу сказать. Либо кому-то надо было терроризировать деревню, что является полным бредом, на мой взгляд, либо это сделал выживший из ума чародей. Вроде той женщины, с той лишь разницей, что убитая не носила никаких иных черт в себе. Второй вариант уже более вероятен, но тут я подумала о третьем. Я же не зря туда пошла. Я видела сон, меня звали. Я должна была быть там. И если бы все сложилось так, как должно было, я бы уже часов шесть, а то и восемь была мертва, а бот прикручивал бы мои резцы себе в пасть ржавой проволокой. Встает вопрос: кто это мог быть? Кому это нужно? Первое, и к несчастью неверное, утверждение, которое приходит нам на ум – охотники. Из всего тобой сказанного я сделала вывод, что этим ребятам многое известно. И то, что ты пошел против них, тоже. Ну или ты за них, но эта ложь тебе и им зачем-либо нужна, я не знаю, да и в рассуждении это особой роли не играет. Суть в том, что тот, кто создал того биомеха, понятия не имел, что кто-то встанет на мою защиту. А охотникам это прекрасно известно, плюс они либо поставили бы кого-нибудь помощнее на мое устранение, либо не стали бы ставить никого в принципе, ведь у них есть ты. Кроме того, ты вроде говорил, они хотят информацию, а мертвые пока разговаривать не научились. И последнее – охотники не стали бы размещать бота в той деревне. Она почти полностью отрезана от общества, вокруг только лес. На картах ее вообще нет, а рельс там не обслуживается уже год, не меньше. Готова поспорить, они даже не знают о существовании такого населенного пункта. То есть, ты понял, да? Это не охотники. Кто-то другой.
– Тебе из твоих друзей никто смерти не желает?
– Нет… Со всеми мы расставались в весьма хороших отношениях. Понятия не имею, кто это может быть.
– Враги?
– Дык кроме родного государства и нет таковых.
Мой собеседник вздохнул, а следом за ним и я. Тяжелая ситуация, ничего не скажешь.
Вдали показался щиток заправки с явно завышенными ценами (как и на все в этой стране). Мы медленно приближались к повороту.
– Так. Я выйти не смогу, там стопроцентно камеры. Много камер.
– Тебя никто и не заставляет.
– О’кей.
Ханс, а точнее было бы сказать Кто-угодно-только-не-Ханс, включил поворотник и съехал сначала на правую полосу, а затем свернул к заправке. Выходя из машины, он назвал номер бензина и уточнил, что залить нужно полный бак.
– Эй, газету мне купи! – крикнула ему вдогонку я и поняла по кивку, что он меня услышал.
Бензин заливал мужчина лет сорока, явно нерусской национальности, в теплой жилетке ярко-желтого цвета с символом нефтяной компании на спине. Как только Ханс скрылся в здании заправки, я полезла посмотреть, что у него есть. Под солнцезащитным козырьком обнаружились права на имя (барабанная дробь) Ханса Дюрера и несколько пятитысячных купюр. Ничто из этого я не взяла, а козырек убрала в изначальное положение. В бардачке были документы на аренду автомобиля (угадайте на какое имя), фонарик и салфетки. Больше ничего быстрый осмотр мне не дал, и я со спокойным сердцем вернулась в лежачее положение.
