Сержантиха (СИ) - Воцензук Александр (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
Галина Петровна быстро осмотрела. Довольно хмыкнула.
– Повреждений нет. Одни ушибы и легкое сотрясение. К концу недели можно выписывать.
Я, скосив глаза, также осматривал свое новое тело. Днем гораздо лучше видно, чем ночью. Должен же я знать, куда меня занесло. Вроде бы ничего. Титьки небольшие, но упругие, не отвислые, словно вымя у одной шоу – балерины. Груди – опять донеслась возмущенная эмоция. Да откуда это все долетает? Надо разобраться позже. Живот идеальный плоский. Ноги ровные красивые. Даже вздувшиеся от тряпок и ваты в лобковой части панталоны с начесом не портили впечатление. Между прочим, и резкой надоедливой боли внизу живота нет. И как же девчонки такое терпят? Ума не приложу. Все – то у них не так, как надо. С причудами, да вывертами разными. Бедненькие…
– Воронцова, будешь жить долго, и, полагаю – счастливо. Здоровья у тебя на отделение хватит, да еще на хозвзвод останется, если самой не надоест. Принимаем микстурочку, завтракаем. И прием посетителей. Недолго, – напомнила врач. Я обреченно делал все, что было положено в таком случае. Даже мой поход в туалет типа сортир, отмеченный на плане буквами «мэ» и «жо», уже не вызывал чересчур негативных эмоций. И писать по ихнему, тоже вроде ничего. В то же время меня не покидало предчувствие, что это далеко не все потрясения, которые мне предстоит пережить. Хотя, чем еще можно удивить меня, когда я оказался в другом теле. Так и произошло.
Дверь в палату открылась, и вместе с Галиной Петровной вошел военный. Все бы ничего. Да только вот форма на нем была образца тридцатых годов. И цвет петлиц васильковый. Боже мой. Мне конец. Это НКВД. Почему – то кажется, что этот самый настоящий майор. А эта контора весьма серьезная. Вроде бы врагов народа ловила. А если я сразу признаюсь во всем, может срок скостят? Только вот еще не решил, немецким или английским шпионом записаться?
– Ну, курсант Воронцова, как настроение? Лежи, лежи. Сегодня тебе можно начальство принимать в неформальной обстановке.
Мать честная, а я не знаю, как его и зовут, и вообще, и кто такая эта Воронцова. Если она курсант, то, получается, я в том месте, где чему – то учат. Кошмар. Я же ничего и никого здесь не знаю. Запалюсь. Как пить дать запалюсь. Но надо реагировать. Как там, в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», – молчит проклятый. А у меня, получается – меняю тело и молчу. Ха -ха. Но, совсем не смешно.
– Все хорошо, товарищ командир…- неожиданно писклявлю в ответ. И делаю попытку улыбнуться. Ничего путного не получилось. Оскал Франкенштейна добрая улыбка младенца по сравнению с моим выражением физиономии. Мда -а, ну и голосок. Только ворон отпугивать, или маленьких детей от банки с вареньем. Опять откуда – приходит эмоция возмущения. Да, что же это такое, в самом деле? Дадут мне спокойно помереть сегодня? Майор делает усилие, чтобы не упасть со стула в обморок от моего ярко выраженного дружелюбия, и платочком вытирает выступившую испарину на лбу.
– Ох, и напугала ты меня Воронцова. Вечно с тобой разные казусы происходят. Ну, все равно, скоростное вождение грузового автомобиля по пересеченной местности мы решили засчитать. Твоей вины нет. Кстати, и наш начмех на тебя за разбитую машину не злится. Почти. Да и пустяками обошлось. Ну, там радиатор заменили. Стартер с генератором. Рулевую колонку. Передний мост слегка погнулся. Еще рама в трех местах треснула. А кузов? Так мы давно его хотели на новый заменить. Кардан, тоже никуда не годен был. А это повод новый поставить. А если днем ездить, так фары и не нужны совсем, – майор замялся, – вообщем так. Воронцова, скоро тебе пилотирование предстоит сдавать. Ты уж, постарайся, как нибудь. А то наш инструктор по летной подготовке вместе с механиком и техниками рапорта о переводе в другую часть собираются подать. Хоть в Китай, хоть к черту на кулички, но чтобы подальше отсюда. Ты постарайся хотя бы самолет посадить. А если, что – шасси или консоли заменим – не впервой. Это уж такой пустяк. Ну, вот тебе подарок от всего преподавательского состава. – Майор торжественно положил на тумбочку просто огромную коробку шоколадных конфет.
Ой, как здесь любят эту самую Воронцову! Да кто же она такая, в самом деле? Вопросов у меня все больше, и пока ни одного ответа. После ухода майора не прошло пяти минут, как ко мне в палату ворвалась толпа девчонок. Причем, все они в форме тридцатых годов. Ага, стало быть, однокурсницы этой самой мадам, виноват – мадемуазель. Хотя, писали, сами французы это обращение из – за жалоб феменисток отменили. Вот идиоты! Красиво же звучит. Девчонки сразу же окружили мою кровать.
– Лелька! У нас вся школа второй день на ушах ходит, машину вдрызг! – наперебой начали выкладывать новости, – да, а, мотоцикл с коляской уже починили. Люльку теперь намертво приварили к раме. Только снарядом отбить можно. Ох, и умора была, когда она отвалилась вместе с инструктором. Ты дальше поехала, а он на коляске в речку угодил. Начмех с преподавателями по летной подготовке на радостях напились. Недельный запас спирта выдули паразиты, и ни в одном глазу. Как узнали, что тебя до конца недели здесь продержат, гармошку с балалайкой принесли, и на рембазе пляски устроили! Товарищ майор за нарушение дисциплины им разгон устроил, так они черти полосатые только рады. Мы еще готовы и взыскание получить, говорят, только лишь бы свобода не кончалась.
– Какая свобода?- просипел я.
– Да от тебя, Лелька! Ты всем этим преподам за наши мучения мстишь. Так и надо им! К тебе с утра очередь из курсантов записалась. С поздравлениями. Правда, начшколы запретил пускать. Нечего, говорит, человека тревожить. А Бабахыч тебя ждет не дождется. Он уже новую подрывную машинку получил, твой порошок немного усовершенствовал. Испытания скоро проведете. Ох, и бабахнет!
– Баба…
– Ну, да. Главный инструктор по минно – взрывной подготовке. Да он в тебе души не чает, Лельк. Редкий у тебя талант ко всему «взрывучему и горючему». Так и сказал – уникальный человек. Редкий феномен. Дай Воронцовой волю, так она из зубного порошка термит соорудит, и всю нашу часть до тла спалит. Вот. Моя школа – так и говорит про тебя.
Девчонки бы трещали долго. Но пришла грозная Галина Петровна и выгнала всех. Я остался один. Изо всего произошедшего со мной было ясно только одно. Я не только попал в другое тело, но и угодил в другое время. По необъяснимой причине совершил гигантский прыжок из двадцать первого века в первую половину двадцатого, к началу войны. Из эпохи продажного капитализма и гнилой либерало – демократической среды угодил в разгар строительства социализма. Одним словом повезло. А может и нет. Это с какой стороны смотреть. Главное, я не умер. Далее, угодил в тело, пусть и женское, но довольное крепкое, и, признаться – весьма привлекательное. Я так понял, что прежняя хозяйка этого тела настоящее чудо в страусиных перьях. Есть такая категория, самое интересное с ними и случается.
Судя по всему, тело и принадлежало подобной чудиле. Да, карму с аурой придется чистить капитально. Боюсь, мантры, мудры и медитация здесь мало помогут. Если только мандалу зафигачить, или же корень мандрагоры – ведьминой травы накопать? Похоже, случай с этой фройлен явно запущенный, и выручат лишь радикальные методы, типа ампутации. Хотя, чего там ампутировать – то. Я все равно главного лишился – своего достоинства. Необходимо пока провести инвентаризацию того, что я имею. Так; тело здоровое – одно. Зубы без пломб и признаков кариеса. Все на месте. Руки – имеются. Ноги – свои. Рассмотрим менее мелкие детали данного организма. Уши, нос, глаза. Правда, один глаз заплыл, но надеюсь ничего страшного. Ну, глаз это ерунда – пройдет. Надо же, до сих пор не обратил внимания на цвет радужной оболочки. В этот момент у меня прямо таки молнией пронеслось – голубые. Прекрасно. Волосы русые. Замечательно. Всю жизнь мечтал быть оголтелой блондинкой фемен. Ха – ха.
