На пути Тайфуна (СИ) - Калмыков Александр (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
В сумерках было не видно, сопровождаются ли русские бомбардировщики истребителями. Поэтому только когда они улетели, транспортному Юнкерсу разрешили взлетать. Пилоту, как и всем его пассажирам, очень хотелось осмотреть последствия налета. Но в темноте его могли сбить свои же зенитки, готовые стрелять во все, что летает. Поэтому транспортник ограничился одним кругом вокруг города, не пытаясь пройти над его центром.
С высоты Мевелю была хорошо видна станция, охваченная огнем. Грохот снарядов, все еще продолжавшихся взрываться, доносился даже сквозь рев самолетных двигателей.
- Какой же молодец у меня шеф, с теплотой подумал он о человеке, которого собирался предть. - Все-таки постарался выбить для меня самолет, а то был бы я сейчас там, в этом аду.
Глава 10
24 сентября.
Вилли Леман [11], гауптштурмфюрер СС и начальник подотдела 4-E-1 гестапо, занимающегося общими вопросами контрразведки, был одним из прообразов литературного героя Штирлица. Советский разведчик Максим Исаев никогда не смог бы стать штандартенфюрером, так как у всех офицеров СС обязательно проверялась родословная за двести лет. А вот Вилли был чистокровным немцем, и такую проверку легко прошел. Вторым, более важным отличием от киношного образа было то, что у Лемана не было радистки Кэт, как не было и рации с шифрами и кодами. Съездить в Швейцарию, как это запросто делал Штирлиц, чтобы связаться хотя бы через советское посольство, он тоже не мог. Поэтому после начала войны у Лемана не было никакой возможности передавать свои сообщения в Центр, и приходилось ждать, пока советская разведка сможет прислать связных. Но сведения, которые он сегодня узнал, были настолько важными, что их обязательно нужно было передать в Москву. Любым путем и любой ценой.
Сегодня рано утром, скорее даже ночью, гауптштурмфюрера срочно вызвали на совещание к Мюллеру. В этом не было ничего необычного, ему часто приходилось общаться даже с Гейдрихом, возглавлявшим главное управление имперской безопасности, а срочные вызовы были нормой в работе гестапо. Но вот то, что он услышал, было настолько невероятным, что все присутствующие на совещании сначала не хотели в это верить. А когда поверили, то сидели ошарашенные несколько минут, и не могли вымолвить ни слова. Бывалые сотрудники имперской безопасности, знающие множество тайн, о которых не докладывали даже Гитлеру, были потрясены тем, что Советы смогли прислать агента из будущего.
Сейчас Вилли стоял в своем кабинете у окна, держа в руке незажженную сигарету, о которой он давно забыл, и напевал песню, наиболее подходящую в данной ситуации. Пел он про себя. Хотя его кабинет и не прослушивался, но привычки контрразведчика настолько въелись в подсознание, что ему не нужно было себя контролировать. Поэтому Вилли мог не опасаться, что кто-то случайно услышит его пение, что могло бы закончиться для него большими неприятностями. Дело в том, что песня была на русском языке.
Наверх вы товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.
Русский язык Леман не знал, но эту песню выучил, и смысл каждого слова понимал. Причем, не только понимал, но и очень хорошо себе представлял. В тот зимний день, тридцать семь лет назад, он стоял на палубе германского корабля, находившегося в порту Чемульпо, и своими глазами видел, как героические моряки Варяга готовились вступить в неравный бой. Из гавани русский крейсер выходил под звуки оркестров, игравших на всех иностранных кораблях, находившихся в порту. Наблюдать сам ход сражения Вилли не мог, так как был простым матросом, и бинокля у него не было. Но когда "Варяг" вернулся, он смог хорошо рассмотреть повреждения, полученные крейсером, прежде чем команда затопила его. "Кореец", который почти не пострадал, взорвали, чтобы враги не смогли поднять его и отремонтировать. Та отвага, которую продемонстрировали русские даже в заведомо безвыходной ситуации, оказала сильнейшее впечатление на юного Вилли, и стала одной из причин, по которой он сделался убежденным противником войны с Россией. Позже ему также пришлось стать свидетелем Цусимского сражения.
Пропев песню до конца, Леман начал снова, но уже по-немецки:
Auf Deck, Kameraden, all auf Deck!
Heraus zur letzten Parade!
Der stolze 'Warjag' ergibt sich nicht,
Wir brauchen keine Gnade!
Напевая, гауптштурмфюрер одновременно мысленно прокручивал в уме сегодняшние события. Когда на утреннем совещании начальники отделов гестапо стали возмущаться самим предположением о том, что Германия может проиграть войну, он один протестовал неискренне. Хотя с формальной точки зрения ход войны для Вермахта был очень успешным, но до победы было также далеко, как и три месяца назад. Несмотря на все поражения и большие потери, Красная Армия не была сломлена, и продолжала яростное сопротивление. Вот в Японии и Турции ситуацию оценивали объективно, и вступать в войну с СССР эти страны пока не спешили.
Положив в пепельницу сигарету, которую он так и не закурил, Леман сел за стол, и начал набрасывать различные схемы: как лучше передать информацию в НКВД, какие варианты действия есть у Мюллера, и как он может этому противодействовать, не вызывая подозрения. Исписав очередной лист, Вилли внимательно просматривал его и сжигал в пепельнице. Отвлекшись на одну минуту, он нарисовал силуэт тонущего крейсера с Андреевским флагом на мачте, но тут же снова принялся за работу.
Так получилось, что примерно в это же самое время о Цусимском сражении вспоминал его участник, находившийся на другом конце света.
В маленьком кафе на окраине Токио сидело два человека и беседовало о Русско-японской войне. Посетителей в это время еще не было, и они были здесь одни. Несколько полицейских и людей в штатском, маячивших у входа, гарантировали, что их никто не побеспокоит. Оба посетителя спокойно пили чай, заваренный в полном соответствии с местными традициями, и не спеша беседовали на английском языке, хотя ни для кого из них он не был родным. Несмотря на то, что оба были очень занятыми людьми, но никто не высказывал нетерпения.
Один из собеседников - пожилой низкорослый японец в адмиральском мундире, крепкий на вид и с широкими плечами, говорил на хорошем английском с заметным Гарвардским произношением. Он рассказывал о Цусимском сражении, в котором потерял два пальца на левой руке. Впрочем, это не помешало ему сделать военную карьеру, боевое увечье даже помогало в продвижении по службе.
Второй посетитель, одетый в форму полковника РККА, в основном слушал. Его английский был намного хуже, поэтому, когда он говорил, то старался проговаривать слова медленно и отчетливо.
Адмирал легко согласился с полковником, что у России были хорошие шансы победить в этом сражении, но в том, что итоги войны могли быть другими, он сомневался.
Допив чай, полковник достал несколько карт и схем, и перешел к тому, зачем они здесь встретились.
- Господин Ямамото, наша страна не боится Японии, так как в сухопутной войне на континенте вам нас не одолеть, а ваши острова вполне доступны для современной авиации. Но вот если в Азию придут САСШ и построят здесь свои базы, то они станут представлять сильнейшую угрозу для нашей страны. Поэтому мы считаем, что пусть лучше здесь будете вы, чем американцы.
Предварив таким образом свое выступление, полковник Гущенко, который был атташе посольства СССР в Японии, отодвинул пустые чашки на край стола и стал раскладывать карты. При этом он рассуждал, как бы сам с собой:
- В вашем правительстве большинство людей уже понимает, что воевать вам придется не с нами, а с Америкой. Допустим, три дня назад у вас прошла штабная игра, имитирующая атаку на Оаху, - адмирал смотрел на полковника не моргая, но его губы плотно сжались. Сам факт игры, а тем более, ее содержание, было большой тайной. - Скорее всего, по итогам операции посредники засчитают вам потерю двух авианосцев и не менее половины самолетов. Но это перестраховка, так как американцы абсолютно уверены, что их база неуязвима, и не готовятся к обороне. Давайте с вами обсудим, можно ли повысить эффективность данного мероприятия. Разумеется, чисто теоретически.
