Proxy bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (бесплатная регистрация книга .txt, .fb2) 📗
— Вижу цель, — пикнув зуммером ближней связи, раздался голос ведомого в наушниках. — На десять ниже. Вдоль воды идет. Дальность пятьдесят или около того.
Командир звена пригляделся — так и есть.
Три самолета шло буквально над морем. Очень рискованно. Но главное — непонятно. Выглядело так, что самолеты летят бесцельно. Или даже патрулируют, что странно делать на такой высоте.
— Коль. Что видно сверху? — спросил Андрей у командира ведомой двойки.
— Чисто.
— Совсем? Может облака?
— Солнце в лицо. Видимость ограниченная. В радиусе зрения чисто.
Несколько секунд Андрей думал.
Нервно.
Лихорадочно.
Его чутье подсказывало — что-то не так. Да, на войне всякое случается и дураков на планете еще лет на сто припасено, или даже на двести. Но дурь обычно имеет какую-то цель. Нередко глупую и примитивную, но цель. А тут… эти самолеты выглядели приманкой. И судя по всему они их увидели, потому что отвернули и имитировали бегство, отходя против солнца.
В принципе — логично.
В теории.
Но в этом случае им самими бы набрать высоту и постараться поставить свой самолет так, чтобы целиться в него было бы затруднительно. А они вдоль воды идут, отчего преимущество позиции пропадало.
Новички?
А если нет?
— Круг. Вверх. — наконец командует Андрей и принимая ручку штурвала на себя начинает входить в восходящую спираль.
Упустить три самолета — не беда. У англичан все равно с топливом трудности. Полетают — пожгут. А вот подставиться — это беда. Поэтому его звено начало набирать высоту, сохраняя эшелонированность. Из-за чего в этой спирали первая пара всегда смотрело в одну сторону, а вторая им за спину. Так и двигались по кругу.
Пришлось надеть дыхательную маску.
Высоковато.
И-2 не был адаптирован к высотным боям, но кислородные маски имел, как и запас сжатого воздуха для дыхания. На всякий случай.
— Вижу цель. Групповую. Север — два. — наконец раздалось в наушниках Андрея.
Он глянул в зеркало заднего вида[1] и усмехнулся. Не подвело чутье.
— Сброс баков. Выходим на них.
Это были еще более вязкие на высоте английские самолеты, которые готовились ловить охотников. Вон — заметили, что звено И-2 делало и сами старались забраться повыше. Но не успевали. При довольно неплохих двигателях к конструкции были вопросы. Перетяжеленная и не самой удачной аэродинамики. Поэтому и не успевали. И заметно не успевали.
Выйдя в горизонт звено И-2 пошло в лобовую атаку. Губительную для любого вражеского истребителя как бы не больше, чем короткая очередь на проходе. Вооруженные 13-мм крупнокалиберными пулеметами под новый усиленный патрон, они существенно превосходили по дистанции эффективного огня британские 7,62-мм пулеметы. Да, там их была целая батарея у неприятеля, но толку с того если в собачью свалку с ними не вступать?
— Дистанция двадцать, — произнес Андрей, сверяясь с целью в сетке прицела, нанесенной на лобовое стекло и памяткой, в которой давались размеры силуэтов самолетов противников. — Готовимся.
Все отозвались, подтверждая.
— Дистанция десять. — вновь произнес ведущий и зажал гашетку.
Его самолет мелко задрожал, а носовой обтекатель окрасился всполохами.
Секунда. Две.
И отпустив гашетку Андрей повел самолет в размазанную бочку, уходя от ответного залпа. Вправо. Его ведомый напротив — влево. С тем, чтобы вернуться в ордер чуть ниже.
Над головой пролетел рой светящихся «пчел». Это англичане стреляли такими же — трассирующе-зажигательными пулями. Только калибром поменьше. И не такими опасными для дюралюминиевого планера.
Выход в горизонт. И уход в вираж с понижением. Судя по маневрам их явно затягивали в собачью свалку, что было не в интересах звена сильно уступающего численно группе противника. Но они от нее уклонялись.
Пикирование с отрывом.
Выход в горизонт.
Боевой разворот.
Новая очередь в лобовой. И новая бочка. И вновь один из противников начинает резко снижаться, явно утратив управление. Все-такие 13-мм пули — серьезный аргумент. Тем более идущие густым роем.
Началась работа.
Аккуратная, но жесткая.
Вторая пара действовала чуть сзади, стараясь держаться повыше. Работая по ситуации. Либо также идя в лобовые, либо угощая на проходе тех, кто решил совершить разворот для преследования первой пары…
Где-то минут через пять боя в эфире ближней связи появился разведчик. Тот что болтался в этом квадрате. Что улучшило информированность звена. Правда в целом было уже и не важно. Пара лобовых сняла с неба пять самолетов противника. Безнаказанно.
Что если не сравняло численность, то сильно ее сблизило. И, вкупе с утратой внезапности, привело неприятеля к решению отступить. Но не в Швецию до которой было далеко, а в сторону Финляндии, что лежала в прямой видимости. До Швеции они бы не успели, ведь И-2 обгоняли их в горизонте. А тут — шанс дотянуть до зениток имелось.
И английские истребители, резко пойдя на снижение постарались разогнаться. Разойдясь широким веером. Идти группой в такой ситуации было смерти подобно…
Вечером того же дня у Фрунзе раздался звонок.
— Михаил Васильевич, — произнес секретарь, — запрос от НКИДа. Соединить?
— Кто там?
— Не уточнял. Попросили соединить.
— Ну давай.
— Михаил Васильевич, это Алексей Алексеевич. Не сильно отвлекаю?
— Что-то случилось?
— Маннергейм хочет поговорить.
— Вот как? Когда и где?
— Да сейчас — ждет на линии. Соединить?
— А соедините. Прям интересно, что он скажет.
…
— Алле. Алле. Как меня слышно? — раздался изрядно приглушенный голос. Связь в эти годы телефонная была довольно посредственной и страдала от затухания сигнала с ростом расстояния.
— Слышу вас Густав. У трубки Фрунзе.
— Михаил Васильевич, что же вы делаете? Зачем эта блокада? Простые же люди гибнут.
— Как гибнут?
— Голодают. Или вам не докладывали?
— Как они могут голодать? Их грабят что ли мародеры?
— Продуктов питания в магазинах почти нет. И цены на них взлетели до небес. Все в армию направляется.
— Продукт, Густав Карлович, это результат некой деятельности. Продукцию питания мы с вами, как и все нормальные люди, справляем в уборную. Зачем вы их в магазинах продаете и тем более в войска направляете, мне не ведомо.
— Михаил Васильевич, русский язык для меня не родной. Я имел в виду — еду.
— Продукты для питания? Да, с ними перебои. Я слышал.
— Простые же люди страдают.
— Так зачем вы забираете у них еду? Солдаты потерпеть не могут?
— Вы не хуже меня знаете, что человек с оружием не очень терпелив.
— Да, согласен, есть такая особенность. Но что вы от меня хотите?
— Женщины и дети голодают! Позвольте поставки продовольствия хотя бы для них. Вы же не с ними воюете.
— А как я проконтролирую, что это продовольствие кушают только они? Вы ведь не хуже меня понимаете, что оно пойдет в армию.
— Но… люди невинные гибнут. Не воины.
— А что, когда финны каких-то десять лет назад резали русских, вас этот вопрос не волновал?
— Вы отлично знаете, что это не так. Но я ничего не мог сделать.
— Вот и я, так получилось, ничего не могу сделать. Меня свои же не поймут, если я станут устраивать эти жесты доброй воли.
— Прошу! Сжальтесь! Это же женщины и дети!
— Вы понимаете, о чем просите? Чтобы английские и финские войска получили продовольствие. И чтобы они убили больше советских солдат. То есть, оставили сиротами уже наших женщин и детей. Вы понимаете, что хотите обменять жизни своих женщин и детей на наших. Дескать, наши могут дохнуть. Не так ли?
— Я не это имел в виду…
— Серьезно? Ну тогда спишем это на ваше недомыслие. Еще что-то?
— Я… о боже…
— Вы знали на что шли. Мы оба это знали. И эти придурки в Гельсингфорсе тоже знали. Так что вините их в гибели мирных и ни в чем неповинных людей. Нацизм, Густав Карлович, всегда таков. Эта кровожадная тварь, которая питается людьми. Пока может — чужими. А как возникают сложности — пожирает своих же. С аппетитом.
