Похищение из сераля (СИ) - Васильев Николай Федорович (полные книги txt) 📗
— Да. Цицерон некогда утверждал: "Иникиссиман пасем юстиссимо белло антеферо", что означает "Самый несправедливый мир лучше хорошей войны". В условиях мира люди будут Вас слушать и воспринимать; в условиях революции к Вашим идеям останутся глухи. Результаты пропаганды могут реально проявиться лет через пять. К тому времени пожилой султан может умереть или отойти от дел. А с его преемником можно начать разговаривать уже сейчас. Это на самом деле идеальные условия для Вас.
— Мы с братом объявлены султаном персонами "нон грата" и вернуться никак не можем.
— А вот это не так. Я приехал не один, а в компании с посланцем Абдул Хамида, его консультантом по экономике Сирья-беем, братом великого визиря.
— Я его помню, – сказал Сабахаддин сумрачно. – невзрачная личность.
— Я с Вами в его оценке согласен. Но его функция будет простой: передать Вам приглашение на жительство и дождаться четкого ответа. Дискутировать с Вами он наверно не будет.
— Приглашение подписано султаном? Опять Вы постарались?
— Я имел недавно встречу с Абдул Хамидом. Он показался мне человеком умным, а главное обеспокоенным ширящейся волной недовольства в стране. И когда я предложил Вас в качестве альтернативного оппозиционера, он почти сразу согласился. Успеем ли мы все совместно сбить волну народного недовольства? Если да, то все нынешние усилия будут не напрасны.
— Я все-таки должен подумать.
— Хорошо. Думайте до половины седьмого, – сказал со смешком Макс, – так как к семи я намеревался попасть на ужин в ресторан при гостинице "Англетер".
— Может быть Вас устроит ужин в семейном кругу? Или Вы, верный своим привычкам, намереваетесь сегодня соблазнить приглянувшуюся постоялицу отеля?
— Таковой пока на горизонте нет, так что я с удовольствием поужинаю с Вами. Заодно еще поболтаем о том, о сем….
Глава сорок вторая. Встреча с русскими
Неделю спустя Макс снова оказался в Стамбуле, причем ехал в одиночестве: Сирья – бей пожелал еще чуток понежиться в роскошествах Парижа, а принц и его жена должны были организовать свой переезд. Соответственно к султану посланец пока не пошел, а решил отметить встречу с лучащимся торжеством Альбером в гостиничном ресторане. Журналиста прямо-таки распирало от желания поделиться подробностями своей победы над лионским негоциантом, но Макс его остановил, сказав:
— Куда Вы спешите, де ла Мот? Этот рассказ требует соответствующего антуража: стола, уставленного закусками, графинчика с коньяком десятилетней выдержки, приятной музыки вдали и миловидных женских лиц поблизости. Вы будете откровенничать, а я поглядывать на горделиво отстраненных дам и улыбаться, вспоминая известный русский афоризм. Как он будет по-французски-то? А, вот: – Quelle dame que ce soit, de toute facon la baiser.
— Все равно ее…? – переспросил Альбер и захохотал.
В ресторан они пришли загодя, до начала музыкальной программы, и Альбер смог вполголоса, в начертанном Максом стиле рассказать об осаде Аделин и ее бравурной сдаче в плен. Сдаче, как оказалось, весьма своевременной, так как три дня назад лионец отбыл на историческую родину вместе с втайне обесчещенной субреткой.
— Но я бываю по заданиям редакции в Лионе, – сообщил, посмеиваясь, журналист, – адрес же дома Аделин мне дала.
— Про всемирный закон подлости Вы, вероятно, слышали? – лениво поинтересовался Макс.
— Нет, вроде бы….
— Он звучит так: если какая-то пакость может случиться, она обязательно случится. Вы поняли на что я намекаю?
— Что в самый неподходящий момент в квартиру вернется муж? В таком случае мы будем встречаться в гостинице.
— Откуда не в меру заботливый портье позвонит этому мужу, и он явится тоже.
— Вы вконец меня запугали. Каков же выход?
— Я обычно ищу новое приключение, разовое. В его ходе фатум действует почему-то на стороне воспаленной парочки.
В это время в ресторан вошла новая кампания из пяти человек: двух мужчин лет сорока пяти-пятидесяти, двух женщин моложе сорока и девушки под двадцать. Одеты они были изысканно, а на шеях женщин и в ушах сверкали бриллианты. Сели они неподалеку, но за спиной Макса, так что видеть их мог только Альбер.
— Какие красавицы! – восхитился тот. – Особенно мадмуазель!
— Вот Вам и новое приключение, – улыбнулся Макс. – Обязательно приглашайте дам потанцевать – когда они покончат с ужином.
— А Вы намерены опять сидеть в стороне? Я не поверю, чтобы такой хват не умел танцевать….
— Я танцую, но под настроение. Сегодня, правда, коньяк такое настроение создал. Все будет зависеть от музыки….
Вдруг до Городецкого донесся отголосок речи соседей, и все его существо встрепенулось: они говорили явно по-русски! "Мама дорогая! Как же приятно слышать родную речь! Но как сюда занесло русских аристократов? Здесь ведь не Баден-Баден…"
— На каком языке они разговаривают? – озадачился и Альбер. – Пожалуй, похоже на русский. Мсье Городецкий, Вы в качестве поляка должны их разбирать….
— Это действительно русские, но я их слов не понимаю: далековато сижу и к тому же спиной. У Вас нет соображений, кто это может быть?
— Возможно, сотрудники русского посольства, из новых. Пришли вживаться в турецкие реалии.
— В европейской гостинице, где нет ни одного турка кроме обслуги?
Тем временем музыканты все-таки появились и минут через пять заиграли вползвука плавный вальс. Несколько засидевшихся, видимо, пар охотно вышли на танцплощадку и стали стандартно кружиться. Приятели предпочли выпить по рюмочке и закусить коньяк маслинами.
— Русские даже головами не завертели, – сообщил де ла Мот.
Но вот вальс закончился и один из музыкантов взял в руки аккордеон.
— Ага, – сказал удовлетворенно Макс, – Сейчас примутся играть танго.
И танго зазвучало, да так сладко, что сердце в груди ворохнулось. Пары в значительно большем количестве пошли в круг. Альбер заерзал на стуле.
— Рано, – сказал Макс. – Надо понять, предпочтут ли дамы в качестве кавалеров своих мужей.
— Но девушка свободна…. А! Уже нет, пошла с каким-то бошем!
— Еще не вечер, мсье де ла Мот, еще не вечер.
— Да ну Вас к дьябле, Городецкий, с Вашими поучениями!
И Альбер решительно пошел к ближайшей русской женщине. К удивлению обернувшегося назад Максима она легко поднялась из-за стола, сказала что-то его приятелю по-французски и вовлеклась в объятья незнакомца. Видя, что мужчины не собираются прекращать разговор меж собой, Макс резво подошел ко второй даме и сказал по-русски:
— Предлагаю станцевать танго. Я умею это делать.
Дама удивилась, но готовно поднялась на ноги и уже на пути к танцплощадке сказала:
— Вы не из наших, я бы знала. Кто Вы?
— Все вопросы после танго. Оно не терпит слов.
И взял статную даму за талию особым способом (чуть пережав ее нервные пути на переходе к попетте) и легко повел спиной вперед, потом на себя и опять назад. Вскоре он вошел в легкий контакт с ее небольшой грудью, но центрированно, сосок к соску – и более уже этот контакт не разрывал. И в награду ощутил, что ее соски напряжены, эрегированы, а ее бедра льнут к его уже возбужденным чреслам при каждом повороте, каждом наступлении. При этом он ее практически не прижимал, только двигался рядом очень синхронно. Чувственные волны охватывали их тела раз за разом, поднимаясь к подобию девятого вала. Но тут музыка закончилась, и они опустили свои руки – не глядя в глаза друг другу.
На обратном пути Макс все-таки опамятовался и в быстром темпе сказал:
— Меня зовут Максим Городецкий и я гражданин Австро-Венгрии. Обо мне можно спросить Иоганна Паллавичини.
— А я – Маргарита Вольская, жена торгового атташе, – шепнула дама. – Больше пока меня не приглашайте. И никого, если можно. Мне будет не по себе.
Глава сорок третья. Султан и пророк
Оказавшись поутру в своем лимузине, Максим заулыбался: все-таки приятно ощутить свободу передвижения. Предварительно он созвонился с Фатьма-ханум и с минуту слушал ее восторженные трели. Сейчас он ехал, разумеется, на ту самую поляну – с заездом в Йылдыз, за принцессой. Однако из ворот дворца вышла вовсе не Фатьма, а незнакомый подтянутый офицер, который коротко предложил следовать за ним. "Сейчас последует разнос от визиря или даже султана, – кисло предположил Городецкий. – Как же: прибыл в столицу, а о результатах миссии не доложил. А то, что это обязанность Сирья-бея, всем наплевать".
