Пророк (СИ) - Останин Виталий Сергеевич (список книг .txt) 📗
Кислая физиономия Доминика была лучшим ответом на данное предположение. Казалось, сейчас он таки сорвётся и скажет что-нибудь неподобающее сану. Например, “чёрт!” или “проклятье!” Я бы с пониманием к такому отнесся – причина была уважительной. Проклятый немец, которого, как всем казалось, контролировали полностью, не просто сбежал, но и прихватил свою ищейку. Того самого видящего, который с лёгкостью вырезал весь маленький монастырь при побеге. Десяток монахов, двое из которых были сильными одарёнными. Есть из-за чего психовать.
Наша беседа проходила на открытой веранде с видом на море. Запах йода и гниющих водорослей, которые милосердно развеивал свежий ветерок, вопящие о рыбе чайки – моя новая тюрьма была, не в пример, более комфортабельной. Небольшой и уютный домик в сонном городке Остио Лидо в получасе езды от Рима, если кого интересует, был предоставлен только мне. Точнее, мне, суровому садовнику, от которого просто фонило модумами, гувернантке – молчаливой пожилой женщине, и сожительнице-протектору – весьма милой девушке с глазами профессионального убийцы. И Альдо ещё, да. Всё время про него забывал, поскольку тот безвылазно торчал в мансарде, видимо опечаленный таким поворотом событий.
Всё пошло не так – об этом говорил каждый его жест. Экхарт сбежал, мы переехали в предместье Рима, оперативник, вместо освобождения от лямки тюремщика, получил должность охранника, ещё и разделив её с наглой рыжей девицей. Которая никак не желала признавать его главенство.
– Моя задача – охранять вверенный мне объект, а не слушать, как я должна это делать, – заявила Челиа Домиани при первом же контакте с Тенью. Причём произнесла она это с едва скрываемой агрессией. Какой-то конфликт родов войск, как я понимаю. Никто из магов не любил ищеек святого Иннокентия. – Делайте свою работу, а я буду делать свою!
Доминик полагал, что немец, точнее его видящий, пожелает отплатить мне за раскрытие, и не желал рисковать едва обретённым пророком. Так что теперь у меня было два надсмотрщика вместо одного, которые ещё и грызлись как кошка с собакой. Такова была моя награда…
Впрочем, я не жаловался. Инку вот только Доминик увез черт знает куда, обещав, впрочем, доставить ее на виллу, как только у меня в ней возникнет надобность. А в остальном условия значительно улучшились. Мне стали приносить распечатки новостных лент, через день приезжал забавный толстячок, назначенный моим аналитиком, да и кормили получше. Что до побега, возможность которого сейчас превратилась в совсем уж призрачную, так я его и не планировал.
Нет, можно было попробовать сыграть на противоречиях охраны, усыпить бдительность садовника и рвануть в бега. Не сказать, что такой вариант я не рассматривал. Но, как говорится, дурные мысли – перелётные птицы. Пусть себе летают, лишь бы гнезда не вили. Почему дурные? А что умного в побеге? Во-первых, не факт что всё пройдёт гладко – у подобного дела всегда масса нюансов даже с учётом моих возможностей. А во-вторых, что я получу на выходе? Свободу? Ха! Скорее, признание того, что я всегда буду на вторых, а то и третьих ролях в этой глобальной шахматной партии. Да и то, если получится сбежать под крылышко к “дядюшке” в Благовещенск. Который тут же упакует меня в толстое одеяло и постарается защитить от всего мира.
Нет уж, такой исход меня совершенно не устраивал. “Жалуясь” магистру на феодала Пояркова, который на цепи держал попаданца в теле племянника, я врал лишь наполовину – что, кстати, и является секретом хорошего, качественного вранья. Бегство даст мне только статус опекаемого пророка, но никак не игрока, которым я так стремился стать. Возвращаться нужно с победой, а не с поджатым хвостом. С лёгкой улыбкой на лице и догорающим замком врага за спиной. И трофеями, по возможности.
В этом мире, как и в любом другом, травоядные не стоят на вершине пищевой пирамиды. Не сразу, но эта простая истина была усвоена мозгом выпускника журфака.
Так что сейчас я со всем усердием и самоотдачей работал на Доминика. И, вроде, уже заслужил достаточно его доверия, чтобы вместо заданий “посмотри нить вот этого” перейти к чему-то более глобальному. К планам папистов, например. Которых я никак не мог уразуметь.
Дело в том, что после случая с Экхартом я вышел из тени и был обозначен как провидец фракции доминиканцев. Нет, никаких знакомств, пожимания рук и приёма в мою честь. Даже с Папой Римским меня не познакомили – обидно! Поселили в домике на берегу моря, а те, кому это было важно, вдруг узнали о моём существовании. Я это понял после того, как все сколько-нибудь значимые персонажи католиков оказались вдруг защищены от просмотра. Радость-то какая – новый пророк! Быстро все в бункер и шапочку из фольги на голову!
Сам Доминик, кстати, тоже был закрыт от сканирования, но не пророком – в этом я уже научился разбираться, а каким-то артефактом. Любая попытка войти в его нить заканчивалась для меня головной болью и долго ещё мелькающими перед глазами малозначительными образами жития несвятого Доминика. Превалировали среди которых страстные молитвы – целый плейлист молитв!
Другими словами, относительно планов создания Pax Vaticana*, то есть непосредственно планов, а не декларируемых целей – спасём магию! – в моих знаниях зиял грандиозный такой пробел. Куча догадок и минимум фактов. Всё как я люблю.
Казалось бы, пророк, инфополе и всё такое. Пальцем только щёлкни, и все знания человечества у тебя на ладони. Увы, строку поискового запроса в него не встроили. Сказать: “Окей, поле, хочу узнать во всех подробностях планы папистов по захвату мира”, – было нельзя. Если имелось лицо конкретного человека, поле чуть не само меня переносило к его ните, а без привязки – извините. Другими словами, чтобы что-то увидеть, надо иметь не только глаза, но и хотя бы приблизительное представление куда глядеть. А с последним, как я уже говорил, у меня была напряжёнка – все известные мне фигуранты надели шапочки.
Оставалось надеяться на откровенность Доминика. Не мог же он вечно использовать меня в тёмную? Без знания о ключевых действующих лицах, сопутствующего событийного фона, без мотивации и промежуточных целей я ему такого напророчу – сам рад не будет. На “посмотри вот этого” и “проверь вон того” мы с ним далеко не уедем.
– Вы только для этого приехали, падре? Предполагали ответ и всё равно поехали? – спросил его я. По приезду из Южной Америки магистр Ордена вернулся к своим непосредственным обязанностям и на виллу выбирался не каждый день. – Могли бы позвонить, право слово. Не то чтобы я не рад вас видеть…
Я замолчал, столкнувшись со взглядом старикана. Было что-то в его глазах, что выдуло у меня всё желание и дальше ёрничать. Это не описать словами, но, глядя на него, я вдруг понял, что с сегодняшнего дня проверки закончились, и я вступаю в игру.
Всё шло, как я и запланировал. Ну, почти всё. Особенно я гордился позавчерашней комбинацией с театром. И тем, как аргументированно уговорил на свой выход в свет старого грифа.
– Пояркову нужно дать знак, что я добровольно сменил сторону. И одновременно показать что это за сторона. Согласитесь, звонить в Благовещенск и лепетать что-нибудь вроде: “Такие дела, Николай Олегович… Я вас предал и решил служить Ватикану,” – не совсем то, что нужно. А известить его следует – так он скорее прекратит поиски своей собственности, меня, то есть. Поймёт, что противник ему не по зубам, да и махнёт рукой. Зло затаит, тут без вариантов, но это некритично. Так что предлагаю следующую схему: случайный снимок, моя довольная физиономия плюс сопровождение симпатичного протектора на службе Ордена Доминиканцев. Всё более чем прозрачно. Да, Альдо, на случай появления убийцы Экхарта, пусть держится поближе.
Святой отец согласился почти не задумываясь. Ему нравился мой энтузиазм, да и моя полезность стала себя оправдывать. Я почти видел, как в его голове произошло взвешивание “за” и “против”, после которого он милостиво дал добро. Наверняка, он думал, что даже если я его пытаюсь обмануть, то перед благовещенским князем всё одно замараюсь как предатель. Что было ему только на руку.
