Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
«А разве оно не так?» — подумал про себя без всякой злости Кит, а вслух сказал:
— Понял. Чтоб фашисты меня, типа, приголубили, да?
— Мыслишь, — довольно кивнул Штатский-В-Кепке.
— А может, без всяких угроз, — предложил Кит. — Я же свой. Я и так за победу.
Штатский-В-Кепке покхекал:
— Нет. Угрозу оставим. Свою идейность им не выставляй, а то они подумают, что тебя уламывать надо… Еще допросы всякие начнут. Вдруг расколят… Пытать, конечно, не будут — побоятся поломать в тебе что-нибудь… ну, тот самый единственный в своем роде орган. Однако допросы они вести не слабы. Кабы что не заподозрили… А ты — диверсант особого назначения. Такого я еще не готовил никогда. К тому же у тебя есть немецкие крови, ты же знаешь.
— Да? — удивился Кит.
— Хорошо играешь, — злобно, но одобрительно усмехнулся Штатский-В-Кепке. — Вот и им подыграй. Ведь фрицы про твои немецкие корешки тоже знают.
«Какая тут, на фиг, секретность — все всё про всех знают… Сплошные утечки из будущего» — понедоумевал Кит.
— Знают, да не всё, — словно прочтя его мысли, сказал Штатский-В-Кепке и помолчал немного. — Мы вот тоже про тебя далеко не все знаем… а доверять вынуждены. Ну, пошли…
Он открыл было дверцу, но тут же захлопнул ее снова и удержал за руку Кита, сунувшегося было наружу в другую сторону:
— Да, еще короткий инструктаж. Одет ты чуднО, по-иностранному, но переодевать не будем. Этот твой маскарад как раз к месту. В поезде люди подготовленные, им велено не высовываться, но всё равно пялиться на тебя будут изо всех щелей. Ни с кем ни слова. Если кто-то попытается заговорить с тобой, когда я отвернусь, доложишь. Понял? Это тоже может оказаться скрытый враг и диверсант.
— Так точно, — через силу отчеканил Кит.
— Так-то лучше, — усмехнулся Штатский-В-Кепке.
Неспроста Кит ответил по уставу, он тут же задал важный вопрос:
— А дед тоже с нами поедет?
Штатский-В-Кепке замер на пару мгновений и, наконец, ответил бесстрастным тоном автоответчика:
— Нет. Дед не поедет.
Но тут же очеловечился и похлопал Кита по плечу:
— Не бойся. Не тронет никто здесь, в нашем времени, твоего деда… А то как мы гарантируем в будущем твое счастливое детство и благополучие, от которого сами зависим. Верно ведь?
О, и особисты в то далекое время уже разбирались в его парадоксах!
— Мы деда… прапрадеда, да?.. Мы его пока надежно припрячем и охранять будем, чтобы враги не достали, — по-особому обнадежил Кита Штатский-В-Кепке. — И всю его семью, опять же, брательника твоего… тьфу, прадеда, что ли, да?.. В общем, всю твою древнюю родню под усиленную охрану возьмем и на спецдовольствие. С голоду не дадим умереть.
— Вот спасибо, — прямо-таки от всей души поблагодарил Кит.
— Не за что, — так же от души ответил Штатский-В-Кепке и толкнул Кита на выход.
Вышли из машины. Тут же стали выбираться из другой машины военный и прапрадед.
Оказывается, пока Кит получал инструктаж, сзади подъехал третий автомобиль. Из него тоже выскочил человек в штатском и помог прапрадеду-инвалиду выйти. Проститься по-родному, обняться и всплакнуть в объятиях Никите и Петру Андреевичу уже не дали — придержав обоих, намекнули, что не положено, мало ли что. Прапрадед издали только руку поднял. И Кит махнул ему напоследок. Сердце защемило — он понял, что скорее всего своего прапрадеда больше не увидит.
Вошли в пустое и темное здание вокзала, Штатский-В-Кепке включил фонарь, ткнул лучом в пол… Военный «прикрывал» сзади. В необитаемом ночном пространстве здания их шаги громко зашаркали, затопали по потолкам и стенам. Какая-то неподвижная тень качнулась в стороне, — похоже, часовой — и Киту стало зябко… Да и вообще, ночь с девятое на десятое мая 1942 года была еще совсем не летняя.
— Мёрзнешь? — участливо спросил Штатский-В-Кепке.
— Ничего… — сказал Кит вместо «так точно».
— Душегрейкой-то тебя обеспечим, это есть, — с непонятным смешком добродушно пообещал Штатский-В-Кепке.
Тут впереди послышалось и стало живо приближаться частое шарканье. Штатский-В-Кепке подал луч еще на три шага вперед, и строгом военном свете появились сначала ноги в черных штанах и черных ботинках, так начищенных, что сверкнули в ответ своими закругленными носками.
Штатский-В-Кепке сначала остановился и сильной рукой завел Кита себе за спину, будто оберегал его от сглаза Человека-В-Черных-Ботинках… Потом он поднял луч, и Кит, выглянув-таки из-за мощной спины, увидел седоусого человека в железнодорожной форме и фуражке с красным верхом.
— Товарищ Беленец! — со звонкой хрипотцой, похожей на хрипотцу Китова прапрадеда, — обратился он к Штатскому-В-Кепке, и эхо было такое, будто докладывал весь вокзал. — Литерный военно-санитарный поезд триста шестьдесят три бис готов к отправлению с первого пути.
— Хорошо, — в голос, но почему-то без всякого эха, будто неслышно для пространства вокзала, ответил Штатский-В-Кепке, он же Беленец. — Предупредите там еще раз, чтобы не высовывались… — Он повернул голову и обратился через Кита к военному: — Кравцов, проследи тоже, помоги дорожным.
— Есть! — с откатом эха принял команду военный, он же капитан госбезопасности Кравцов.
И они вместе с железнодорожником поспешили выполнять приказ.
— А мы, как больно важные пассажиры, пройдемся не спеша, — сказал Беленец.
Он вывел Кита из-за спины и двинулся вперед, несильно, но крепко держа его за плечо.
— Не сбегу, — буркнул Кит.
— Знаю, — не сердито ответил Беленец. — Просто мне за тебя немного подержаться хочется, чтобы поверить, что ты такой есть на свете… Слыхал о тебе давно, директиву получал… а верить, не верил. Столько всего у тебя узнать хочется про будущее, да знаю, что нельзя, запрещено по законам особой физики. Узнаешь, когда-нибудь, потом невольно что-нибудь сделаешь на основе этого знания, и можешь все в будущем испортить… Так ведь?
— Вроде того, — ответил Кит.
— Вот мы и предупреждены, — задумчиво проговорил Беленец.
— Кем? — тут же встрял в его мысли Кит.
Рука на его плече сжалась сильнее.
— А этот закон и тебя касается, — словно узнав из вопроса Кита что-то очень важное, удовлетворенно сказал Беленец. — Тебе про будущее, которое ох как нескоро после тебя начнется, тоже знать нельзя. Да и что за азарт — сидеть на стадионе, зная, когда, кто и с чьего паса все голы позабивает… Или вот, скажем, тихонько подойти в самом начале матча к вратарю команды, что победит, и нашептать ему окончательный счет. Он и стараться не станет, начнет у стойки баклуши бить… так и проиграют, глядишь, несмотря на все радостные известия из будущего, пустят его, будущее, в сторону и наперекосяк… А?
— Как нечего делать, — на полном серьёзе согласился Кит.
— То-то и оно, — мрачно вздохнул Беленец.
Вышли из здания на перрон. Пахнуло углем и прочими парами, дымами, смазками и всякими креозотами старой железной дороги. Перрон был прилежно вымершим, поезд тоже прикинулся заснувшим с первого по последний вагон. Беленец пошмыгал носом и повертел головою, будто нюхом определял, все ли пассажиры военно-санитарного состава залегли и накрылись одеялами с головою, как было приказано… Справа, вдали, послышалось шипение, оба — и Беленец, и Кит — повернули головы туда. Все движение в пространстве, смутно видное в той стороне, было движением дымов и паров одного бодрствовавшего в ночи паровоза.
— Ясно, — сказал Беленец и подтолкнул Никиту в другую сторону, в хвост состава.
Между двумя вагонами Кит заметил открытую платформу с зачехленным орудием на ней и невольно притормозил поглазеть.
— Заметь, не на каждый санпоезд счетверенную пулеметную установку ставят, — подсказал Беленец, продолжая подталкивать Кита вперед, мол, не надо задерживаться. — Угадай, ради защиты какого особо ценного груза она тут…
— Угадал, — сказал, не раздумывая, Кит.
— А вот и наш вагончик на курорт, — тут же, у следующего вагона, и тормознул Беленец Кита.
