Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
— Хм, — переводит дух полпред и с удивлением глядит на меня, — отличная задумка, товарищ Чаганов, вам определённо надо испытать себя в сфере дипломатии. Алехин наверняка ухватится за такую возможность: предложение от такой пары — это и финансовая, и политическая гарантия того, что матч состоится!
— А мне останется только позволить себя уговорить, — улыбаюсь я, — вот эта гостиница, а, кстати, железнодорожный вокзал отсюда в пяти минутах ходьбы.
— Вы бывали в Амстердаме? — интересуется сопровождающий.
— Мы же стоим прямо перед картой города, — киваю я на большой стенд за спиной у дипломатов, узнать где гостиница ещё проще — видите репортёров? Нам туда.
— Месье Алехин, — в лобби отеля «Краснополье» журналисты устроили настоящее столпотворение, — так вы принимаете вызов Ботвинника?
— Рад сообщить уважаемой публике, — Алехин поворачивается всем корпусом то влевл, то вправо, привычно позируя перед фоторепортёрами, — что я дал принципиальное согласие на матч. Не могу упустить счастливую возможность поблагодарить посла Соединённых Штатов мистера Дэвиса и его супругу госпожу Пост за предложение взять на себя хлопоты по организации этого матча и обеспечить призовой фонд…
«И это всё о нём»…
— Месье Алехин, где пройдёт матч? Вы не боитесь ехать в Россию?
— … Матч состоится летом следующего года в Нью-Йорке…
— Вы не стали дожидаться окончания турнира?
— … господин Ботвинник по праву занимает своё место в когорте сильнейших шахматистов мира, взять хотя бы его победу год назад в Ноттингеме, да и его уверенный старт в этом турнире с победы над Файном о многом говорит. Мне будет интересно сразится за доской с представителем нового поколения шахматистов…
«Поэтому, видно, так за каждый доллар призового фонда торговался».
— Господин Ботвинник, вы рады что чемпион мира выбрал вас?
— А чего ты не рядом? — наклоняюсь к Оле, — вдруг спросят чего по-английски?
— Да ну её… — кривится подруга, — вцепилась в него как кошка, аж искры летят.
— Прежде всего я хочу поблагодарить за то, что этот матч стал возможным, — начинает гроссмейстер по-русски, его жена бойко переводит на французский, — нашего вождя товарища Сталина, президента Шахматной федерации товарища Чаганова…
Оля едва успевает спрятаться за колонной от объективов фотокамер, повернувшихся в мою сторону. Несколько репортёров, перебивая друг друга, возмущённо заговорили по-голландски…
«Похоже надеялись, что претендентом вновь станет их соотечественник Макс Эйве… слышу, что-то говорят о ФИДЕ, русских… как бы до американцев не брались»…
— Прошу внимания, господа, — громким голосом привлекаю внимание публики, — я прибыл в Голландию, в том числе, чтобы провести переговоры с президентом ФИДЕ господином Рюбом о вступлении Шахматной Федерации СССР в Международную шахматную федерацию. Кроме того, мы хотим вынести на рассмотрение ФИДЕ предложение, по которому претендент на звание чемпиона мира в будущем, по крайней мере, если наш претендент станет чемпионом мира, то я гарантирую это, определялся не в ходе закулисных переговоров, а в ходе зональных турниров и матчей претендентов… на регулярной основе, скажем, один раз в три года.
Небольшой зал взрывается от аплодисментов, громких выкриков и ярких вспышек. Пользуясь всеобщим замешательством, мы с Олей незамеченными выскальзываем в гардеробную, дальше на площадь перед гостиницей и в узкий переулок, ведущий к рек Амстель.
— Заварила ты кашу, — подхватываю подругу под руку, — Хозяин рвёт и мечет, прислал меня со строгими инструкциями, вся группа вместе с тобой переходит в моё подчинение, докладывай.
— А поцеловать? Есть такой пункт в инструкциях? Нет, ну тогда я сама… — прижимается ко мне всем телом Оля, толкая на кирпичную стену какого-то невзрачного здания.
От жаркого поцелуя у меня перехватывает дыхание, с опаской скашиваю вправо и влево.
— Не бойся, мы в «квартале Красных фонарей», никто не осудит, — неожиданно Олю затрясло как в лихорадке, взгляд становится безумным, а шёпот зловещим, — Серёжа, давай разом грохнем эту шайку упырей. Подумай, чик и всё… такого случая больше не предоставится… разом ответят за миллионы убитых, покалеченных, неродившихся. Все эти локаторы, самолёты и бомбы ни черта не стоят в сравнении с возможностью удавить их сейчас пока они не успели развернуться…
— И что потом? — усилием воли отвожу её от себя на расстояние вытянутых рук, — Придут другие, ещё хуже? Ты что думаешь, пришедшие им на смену передумают нападать на нас?
— Да хоть на год отсрочить нападение, — повышает голос подруга и легко смахивает мои руки со своих плеч, — не зря же твердили, что нам года не хватило чтобы подготовиться к нападению немцев. Так будет тогда у нас этот год… железно! Смотри, очень удобный момент: экономическая ситуация — аховая, основные продукты для населения — по карточкам, платёжный баланс — в глубоком минусе, нет валюты чтобы купить сырьё, военные ждут удобного случая чтобы поквитаться с эсэсовцами и освободить арестованных генералов!
Прямо над нашими головами хлопает окно.
— Белейде хей е? — слышится визгливый женский голос.
— Ней! Ходу! — быстро реагирует Оля, хватает меня за руку и мы бежим вниз по мостовой, под гортанные хриплые выкрики «жриц любви».
— Что она спросила? — сворачиваем за угол и ныряем под грибок небольшого пустого кафе на берегу узкого канала с мутной водой.
— Не обижаешь ли ты меня, я ответила, что нет…
— А чего ж мы тогда побежали? — делаю знак высокому худому официанту, — два кофе.
— Хочешь объясняться с полицией нравов? — зло бросает подруга.
— Боже упаси, мне тут хотя бы с одной очень самоуверенной девушкой разобраться… Красивую ты картину нарисовала: один взрыв и все проблемы решены: вермахт поднимает мятеж, громит эсэсовцев…
— Или эсэсовцы добивают верхушку армии… — вставляет Оля.
— … ну или так, — покладисто киваю я, — и победители, значит, начинают приводить в подчинение вышедший на улицы голодный народ…
— Именно!
— А что если всё произойдёт не так, — продолжаю я, дождавшись пока уйдёт официант, — например, Геринг, которого недавно назначили официальным приемником фюрера, не поедет в Мюнхен…
— Так и будет, он остаётся на хозяйстве в Берлине, — перебивает меня подруга, — но зато будут, кроме Гитлера, Гиммлер, Гесс, Розенберг и Шахт!
— Отлично. Последний, как я понимаю, единственный в Германии экономист, который заботится о здоровье независимой германской экономики и её финансах. Итак, Гитлер с Шахтом убиты, в стране экономический кризис: что остаётся делать Герингу, наркоману и казнокраду, как не прислушаться к советам другого уцелевшего главаря Канариса, а именно — пойти на поклон к англичанам и американцам ради спасения государства… И ещё, Геринг, на минуточку, не какой-нибудь лавочник, вовремя вступивший в НСДАП, он — герой войны, личность весьма популярная в армии… Дальше продолжать?
— Намекаешь, что в таком случае войны с Англией не будет? — подруга отводит взгляд в сторону.
— Уверен в этом. И с Польшей не будет, и с Францией… организуют широкую коалицию из немцев, французов и итальянцев, венгров с румынами пристегнут и пошлют всех на Восток в «крестовый поход против коммунизма»… вооружат, конечно, предварительно. Ты этого хочешь?
«Сомневаюсь, что так всё и будет… гордых поляков, пожалуй, скормят немецкому хищнику, чтобы не взбрыкнули в неподходящий момент. Но в остальном весьма вероятно, и уже договариваться с СССР о новой границе точно не будут».
— Этого я не хочу, — спохватившись синхронно глотаем остывший кофе, — и я не верю, что события будут развиваться именно так. В случае смерти Гитлера и Гиммлера наилучшие шансы прийти к власти будут у Гейдриха, его в этом поддержит гестапо, то есть вся полиция и служба безопасности будет за него, а это реальная сила. Процесс ограбления Австрии и Чехословакии в самом разгаре, то есть немедленный крах экономике не грозит. К тому же не надо переоценивать популярность Геринга среди военных, он для них не лучше Гитлера и особой поддержки от генералов не получит…
