#Даша_на_Луне - Сергиенко Алексей Леонидович "Asta Zangasta" (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
По этой версии народный комиссар внутренних дел Лаврентий Берия предложил Политбюро дела бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Что и было сделано. Поляков расстреляли в конце апреля — конец мая 1940 года.
Позиция современной мне России, по этим вопросам, была традиционной. «Каемся и плачем». Президент Вова, даже на коленях у памятника погибшим полякам прощение просил. Убитые русские от президента ничего подобного не заслуживали.
И в этому тему, спустя 15 лет после передачи документов, уже в нулевые, влез уволенный из полиции ОО. Отголоски этой истории я читала, когда начала интересоваться личность ОО. Конечно, официальные новости Ресурсной Федерации имеют крайне касательное отношение к реальности, но и в даркнете, в статье про ОО, было непропорционально много внимания отведено этой теме.
Я тяжело вздохнула. Мужчины. Только мужчины способны так заморочиться, сконцентрировавшись на какой-то незначительной теме. Но, это то, что и делает их мужчинами. Наверное. Мужчина, которого я видела своим спутником в мечтах, конечно, не посвящал двадцать лет жизни расследованию никому не интересного убийства. Увы, у мужчины моей мечты были другие недостатки. Например: его не существовало.
Так что я вздохнула еще раз и приготовилась слушать. В конце концов, именно расследование Катынского дела вылепило феномен ОО из обычного мента в отставке.
ОО рассказал мне, что его осенило при просмотре старого фильма: «Путь в „Сатурн“». Советского, черно-белого, без особых изысков. О том, как группа советский разведчиков во время второй мировой внедряется в немецкий центр шпионажа «Сатурн» и подминает его под себя — перехватывает управление центром, поставив своих людей на ключевые должности. После чего центр, оставаясь формально, фашистским, работал на СССР — причинив Рейху колоссальный ущерб. И это не вымысел, фильм снят по документальной повести Василия Ардаматского «„Сатурн“ почти не виден» написанной по следам реальных событий.
ОО пришла в голову очень тривиальная мысль: если советские разведчики, при сравнительно небольших усилиях, сумели свести к нулю работу фашистского центра шпионажа, то почему подобным не занимались фашистские спецслужбы? Или, тут ОО похолодел, как раз занимались? Ведь победи фашисты в войне, как бы выглядела перехват управления «Сатурном» с точки зрения послевоенной истории? Как нелепая, неэффективная работа нерадивого управленца. Отличить саботаж от преступной халатности, если не знать где искать, практически невозможно.
Мысль о том, что до и во время начала войны многие советские организации могли работать на фашистов, мало кому приходит в голову, а если и приходит, то в нелепом юмористическом или конспирологическом обличье.
«Правильность любой теории измеряется её объясняющей силой. Моя теория разъясняет многое из того, что раньше объяснению не поддавалось» — говорил по схожему поводу известный русский полководец граф Суворов. Применив свою теорию к истории СССР, ОО понял, что его теория объясняет многие темные места в отечественной истории. Не только военного периода, а вообще всей короткой и печальной истории взлета и падения первого и последнего в мире государства рабочих и крестьян.
Дело осталось за малым. За формальным подтверждением теории. Нужно было найти прямые доказательства воздействия фашистов на управляющие структуры СССР.
— И я выбрал Катынский расстрел, — со вздохом рассказал мне ОО, — Нет, ну а что? — Извиняющимся тоном добавил он, услышав моё хмыканье, — Это ты с детского сада знаешь, что расстрел устроил кровожадный людоед Сталин, и выросла с этим знанием, а для меня эта тема очень болезненная, — я родился и вырос в СССР.
— А нет ли здесь попытки подогнать решение под условия задачи? — Спросила я, вспомнив подсунутые Посредником книжки по психологии, — Раз ты считаешь что СССР был хороший, то все те ужасы, которые сейчас о нем говорят, должны быть ложными. Иначе будет конфликт с твоими убеждениями. По этому ты будешь считать ложью любой факт, что противоречит первоначальной концепции. Подумай вот над чем: принятие неприятного факта всегда начинается с отрицания. Может быть стоит смириться с неизбежным?
— Что ты несешь, Дарья? — Впервые за время нашего знакомства в речи ОО прорезалось раздражение.
— А то, что Сталин ничуть не лучше Гитлера, — выпалила я, — Два усатых сапога – пара!
Стороннему наблюдателю может при этом показаться, что я напрасно перечу своему начальнику, но уж поверьте мне, ОО бы сильней разозлился, если бы догадался, что я ему поддакиваю из желания показаться своей. Фальши он не терпел совершенно.
— Ах, Дарья, Дарья, — снисходительно проговорил ОО, — Ты хочешь свести всё к личности, которая, как учит нас Маркс, имеет на историю исчезающе малое влияние. Сравнивая фашисткою Германию и СССР, ты сравниваешь двух диктаторов. И не удивительно, что находишь много сходства — к примеру, оба носили брюки. А должна сравнивать бэкграунд. Ты ведь знаешь, что такое бэкграунд?
— Ну…. — протянула я.
— Дословно бэкграунд — цвет фона. Фоновая заливка. Здесь я употребил это слово в переносном значении, как господствующую идеологию в обществе. Что приятно считать правильным и хорошим, если уж совсем разжевывать. И тут разница между фашисткой Германией и СССР становится вопиющей. Фашисты построили свою пропаганду на эксплуатации худших человеческих качеств — ксенофобии, расовой нетерпимости, милитаризма. Для сравнения коммунисты пропагандировали свободу, равенство, законность — лучшие человеческие качества, как не верти.
— Ха, — Сказала я, — Расскажи мне про законность массовых репрессий тридцатых.
— Давай проведем мысленный эксперимент, Дарья. Представь, что завтра на Землю спустится с небес ангел, который, в точном соответствии с действующим в России уголовным кодексом, взвесит и непредвзято оценит деяния российских чиновников. У тебя есть сомнения в том, что вся власть в России, от президента до клерков в мэрии отправится на лесоповал?
— В этом у меня сомнений нет, — согласилась я. — Эти жулики давно выдавили всех честных людей из системы.
— Вопрос ровно один, почему ты считаешь, что в 30тые было иначе?
— Нет, наверное, — согласилась я, — Но казнь триста тысяч человек в особо урожайные года, никак не вяжется с миролюбивой политикой.
— Никак, — согласился ОО, — Тут СССР пошел вразнос. Правящая верхушка тут боролась с захватом власти, — отсюда и казни. Оставлять в живых сторонников оппозиции им было не с руки — их могли освободить оппозиционеры, в случае начала открытых столкновений. Господствующая гуманистическая идеология тут проявляется в другом — власти старались сохранить видимость законности, расстреливая по суду и скрывали сам факт расстрелов, придумав формулировку: «десять лет без права переписки».
— Особая тройка — это суд?
— По существу, конечно, нет. Это эвфемизм, за которым власти пытались замаскировать творящие беззакония. Казалось бы, ты диктатор, можешь творить что хочешь. А на самом деле нет — бэкграунд мешает. Фашисты могли уничтожать людей без суда, бэкграунд позволял. А коммунисты – нет. И мы возвращаемся к нашим мертвым полякам. Их расстрел в 1940 году — прямо и явно противоречил всему, что я знаю о СССР.
— И чему же?
— Тому, что власти СССР шизофренией не страдали. Они не могли, одновременно утверждать, что борются за гуманизм и расстреливать врагов без следствия и суда.
— Серьезно? — Хохотнула я, — Вон, президент Вова у нас уже четверть века утверждает одно, а делает другое. И что?
— По Сеньке и фапотька, — парировал ОО, — У того Вовы свершений — кроме просраной экономики — нету. Одно вытекает из другого. На вранье нельзя выстроить крепкое государство. А СССР тех лет был крепок как стальной лом. О судьбе польских офицеров, помещиков и полицаев, лучше всего судить на примере Ефросиньи Керсновской. Помнишь такую тётку?
