Противостояние - попаданец против попаданца (СИ) - Шейко Максим Александрович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Увы, этому блестящему и одному из самых молодых (40 лет) командующих мешала одна вечная "русская болезнь". Как он сам с замечательной самоиронией признавался:
— У меня болезнь — простуда, — при этом щелкая пальцем известным жестом по горлу.
Москаленко же три дня болтался в Москве без дела. Судьба его решалась на самом верху. На фоне катастрофических потерь и относительной неудачи контрудара 1-й танковой можно ожидать самых строгих выводов.
Но для чего еще нужно послезнание? Решительно вмешавшись в судьбу генерала, я смог убедить Сталина вернуть командарма на фронт. Только дать ему общевойсковую армию — 1-ю гвардейскую.
И сообщить о решение я вызвался сам, но решил сделать это необычным способом. Вызванный в Генштаб Москаленко впал по-видимому в ступор, услышав:
— Вы грибы собирать любите?
— Ээээээ…. гм… — явно замялся боевой командир.
— Вот и отлично, — просиял я — прокатимся в лес, заодно и поговорим о деле…
Про этот лес, и что в нем полно грибов я услышал от вездесущего адъютанта Михаила. Никогда не был завзятым грибником, да и за самим Василевским такой привычки не знал, но очень уж хотелось вырваться из четырех стен казенных кабинетов. В лес, уже чувствовавший приближение осени, на свежий воздух… как на свободу.
Шуршит шинами по московским полупустым улицам ЗиС-101, мы с генералом сидим на заднем сиденье и каждый занят своими мыслями. Москаленко скорее всего терзают смутные сомнения по поводу собственной судьбы, меня же волнуют последние события на фронте… но чем дальше от города уезжает автомобиль тем дальше уходят тяжелые будни генштаба. Молчим по-прежнему, но настроение у обоих проясняется.
Корзинки, плащ-палатки достает из багажника запасливый Михаил, а вот нож я вытащил из-за сиденья. Немецкий кинжал с традиционной надписью…
— Трофей! Танкисты под Воронежем подарили, — объясняю я с невольной гордостью происхождение своего орудия производства, отвечая на удивленный взгляд Кирилл Семеновича. Сам он разводит руками, демонстрируя отсутствие необходимого инвентаря. Выручает Евграфыч, поделившись с генералом своим перочинным "с пятью лезвиями".
Осенний лес как кусочек другой жизни. Он принял нас под свой шатер еще не желтеющих листьев, нехожеными тропами уводя от страшной реальности куда-то в детство…
Первые грибы, любовно опущенные на дно корзинок. Полянка. Остановились, пора поговорить.
— Кирилл Семенович, по решению Ставки вы назначаетесь командующим 1-й гвардейской армии. Фактически — комендантом Сталинграда…
— Спасибо, — после недолгой паузы и с явным облегчением произнес Москаленко.
— Понимаете, что город надо защищать до последней… — не стал произносить пафосного "капли крови" — возможности?
— Так точно! — сосредоточенно произнес генерал. По его виду становилось ясно, как он уже далеко от этого волшебного леса, этой мирной полянки и грибов… сознание уже перенесло его на фронт. Мозг начинает выстраивать план. Я даже уловил движение корпусом — вернуться немедленно к машине и быстрее, быстрее.
— Давайте все-таки пройдемся, надо кое-что обсудить.
Молча пересекли полянку и я задал вопрос, так мучивший меня:
— В чем причина неудачи контрударов танковых армий?
В принципе я ожидал поток жалоб, обоснованных надо признать, но меня приятно поразила принципиальность генерала, начавшего не с господства немецкой авиации или ссылок на недостаток артиллерии, а с управления и связи:
— … плохо умеем командовать, что уж там, — закончил свой эмоциональный и насыщенный "метафорами" пятиминутный спич командарм.
— Хотя 1-я гвардейская — общевойсковая армия, у вас в подчинении будет несколько танковых корпусов. Постарайтесь учесть эти ошибки в руководстве крупных масс танков. — Помолчав, решил закончить разговор и эту прогулку
— Что ж, в путь. — Разворачиваясь в сторону дороги и ожидавшей нас машине, произнес я, с удовольствием рассматривая корзинку с полутора десятками подберезовиков и подосиновиков. Москаленко набрал намного меньше, не тем его голова была занята, но среди них лежала удивительная парочка белых…
Возвращаясь, договорились зайти в столовую — пообедать и заодно отдать нашу добычу на кухню.
Стоило только войти в двери Генштаба, как ко мне бросился дежурный генерал. По его виду я сразу понял, что обедать не придется. Спать видимо тоже…
Какой уж тут сон, когда фюрер изволит гневаться? В общем, если по порядку, то Гитлер прибыл под вечер и сходу принялся махать шашкой. Не знаю, что уж там такого случилось в столице (хотя надо бы разузнать), пока я со Штеффи на лоне природы отдыхал, но расстроился мой патрон изрядно. Досталось всем, начиная от коменданта штаб-квартиры и заканчивая начальником штаба вооруженных сил. Кейтель только глазами моргал, выслушивая весьма немелодичные рулады главнокомандующего. Йодль — тот как чувствовал — умотал еще с утра в какую-то инспекционную поездку. Так что за него пришлось отдуваться Паулюсу. Ничего, справился. Стоял, как солдат почетного караула: взгляд в одну точку, мимика на нуле, короткие сжатые ответы бесстрастным голосом. И так полчаса где-то, пока Гитлер не выдохся. Кстати, первый серьезный срыв у фюрера в бытность Паулюса начштаба ОКХ. Можно сказать: боевое крещение на новом месте принял сталинградский антигерой.
По-сути претензии Гитлера к генералитету сводились к следующему:
а) слишком медленно и
б) слишком мало.
Отчасти я с ним даже готов был согласиться. Операции на Сталинградском направлении действительно развивались медленнее, чем ожидалось, а на Кавказском — не развивались вообще. Но ведь не от хорошей же жизни!
Говоря по совести, я и сам ждал от рывка на Сталинград большего. По моим предварительным прикидкам город должен был быть уже взят, а обороняющие его войска размолоты в кровавую пыль. Но вот, поди ж ты. Как говорится, человек предполагает…, а противник — располагает, да. Советское командование на удивление резво среагировало на изменения, внесенные мною в текущую реальность. Армаду Клейста встретили, куда большие силы, чем я помнил из истории, приказ "Ни шагу назад!" появился раньше и закрутилось… В результате атакующая группировка до сих пор топчется где-то в районе Сталинградских пригородов, а штурм самой волжской твердыни, несмотря на успешное окружение главных сил Сталинградского фронта в Малой излучине, обещает быть весьма жарким. Воистину: хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.
Но хорошие планы тем и отличаются от всяких авантюр, что их можно корректировать по ходу дела, если возникнет такая необходимость (а она, зараза, всегда возникает). Вот этим-то мы в последнее время и занимаемся. В удар на Сталинград изначально была заложена такая мощь, что сама идея о сопротивлении казалась абсурдной. Теперь такая перестраховка уже не кажется излишней. Именно этот запас прочности и позволяет Клейсту, не смотря на отчаянное сопротивление русских, упорно пробиваться к берегам Волги, перемалывая по дороге десятки стрелковых дивизий и танковых корпусов. Противник же вынужден бросать свои войска в бой по частям, укладывая в землю один стратегический эшелон за другим.
Многих, и в первую очередь Гитлера, такое положение угнетает. Кажется, что немецкие войска топчутся на месте, захлестываемые бесконечными волнами советских резервов. Но я, в отличие от некоторых, знаю, что резервы СССР отнюдь не безграничны. Армии, сгорающие сейчас в огне Сталинградской битвы, уже не смогут принять участие в зимнем контрнаступлении. И не факт, что им найдется адекватная замена.
Сталин, без счета бросая под каток немецкого наступления массы своих солдат и техники, совершил почти неизбежную в такой ситуации ошибку. На юге Восточного фронта создалась именно та ситуация, которой я так настойчиво добивался — ударные группировки Вермахта получили возможность уничтожать части Красной армии по частям, в наиболее выгодных для себя условиях. Сейчас на стороне армейской группы Клейста все мыслимые преимущества — свобода маневра, превосходство в силах, стратегическая инициатива, благоприятная местность, эффективная поддержка с воздуха. Соотношение потерь — просто катастрофическое для русских. Правда с началом городских боев оно несколько выровняется, но по моим прикидкам размен все равно останется выгодным для Германии.
