Сирота (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (бесплатные серии книг TXT) 📗
– Боже… – ахнула Евдокия.
– За татьбу же, учиненную супротив своих, вдова и дочь покойного Петра лишаются доли в поместье, что полагалась на дожитие.
– Не губи! – взмолилась она, падая на колени.
– Я все сказал! – сурово сдвинув брови, прогудел воевода.
– Ты! – не сдержав эмоции прокричала Евдокия, указав перстом на Андрейку. – Ты! Из-за… – хотела она что-то еще сказать, но один из мужчин, что стоял рядом с ней, повернулся и врезал ей оплеуху.
– Брат, ты чего? – ошалело спросила Евдокия.
– Тебе мало? Хочешь еще?
– Но он…
И брат Евдокии еще раз дал ей оплеуху.
– Ты плохо поняла?
– Спиридон, – произнес воевода, – уводи ее домой от греха подальше. А потом заходи, потолкуем.
Андрейка же подошел к Афанасию. Хотел было уже что-то сказать, но тот мягко улыбнулся и едва заметно покачал головой. После чего развернулся и пошел в храм, поманив парня за собой.
– Расскажи отцу Геннадию, как ты удумал эту лампу, – произнес настоятель, когда они укрылись от толпы за деревянными стенами.
– Как-то я заметил, что листья, слетающие с деревьев, иной раз, пролетая над костром, устремляются вверх. Меня это сильно заинтересовало. Ведь как так? Все падает на землю, а они взлетают вверх. Я начал специально их кидать и наблюдать. И это оказалось не случайность. Получалось, что воздух, когда нагревался, устремлялся вверх. Но что приходило на его место? Я предположил, что другой воздух. Ведь если черпнуть воды из речки, то река тут же смыкается, заполняя пустоты.
– А как связаны река и воздух? – без тени юродства поинтересовался отец Геннадий.
– Не ведаю. Но мне показалось, что воздух – это что-то похожее на воду, только намного легче и… жиже что ли. Ведь если воду кипятить, то она выкипает, уходя вверх паром.
– Любопытно, – кивнул священник. – Продолжай.
– И тогда я подумал, что если дуть на огонь больше, то он и разгорится ярче. А вокруг огонька горячо. Вокруг огонька, стало бы, должно не хватать воздуха, который постоянно убегает наверх. Но откуда приходит другой? С боков. Но по мере приближения он также нагревается и опять-таки убегает вверх. Из чего я сделал вывод – огонек задыхается, оттого и горит так слабо.
– И ты решил сделать дырочки снизу? Так, чтобы огонек дышал свежим воздухом, приходящим через лампу?
– Истинно так. Я попробовал и у меня все получилось. Получилось, что, убегая вверх, горячий воздух, сосал из этих дырочек свежий, более холодный. Как вы видите – ничего сложного…
– Ничего? – усмехнулся отец Геннадий и начал прохаживаться. – Я много раз видел, как листья улетали вверх, пролетая над костром. Я сам раздувал огонь, чтобы тот лучше разгорелся и видел, что кузнецы особливо дуют мехами в горн, чтобы жара больше. Но мне и в голову не приходило ничего подобного.
– Случайность, – пожал плечами Андрейка. – Я юн и любопытен.
– А печь, о которой сказывал отец Афанасий, тоже связана с этим наблюдением?
– Да, но не только. Печь удалась скорее случайно. Оказалось, что если разжечь костер в основании трубы, то дым станет убегать в нее. И чем выше уходит труба, тем бодрее он туда побежит. Почему? Не ведаю.
– Интересно, очень интересно… – вышагивая по храму пробормотал отец Геннадий. – А как ты сделал так, чтобы внутри землянки стало тепло?
– Дым горячий. Если топить не сильно, но долго, то он разогревает камни, которых касается. Я сделал трубу змейкой и положил ее на пол. По такой трубе дыму бежать долго, поэтому он хорошо нагревает камни, которых касается. А потом, в конце, поставил торчком вторую трубу – прямую, уходящую в небо. Которая дым и сосала.
– И все?
– И все. Видите – никаких особых секретов и сложностей.
– Никаких особых секретов?! Ха! – не выдержал отец Геннадий. – Да если бы я о том ведал, то разве давился бы дымом столько лет?! О Боже! Отрок! Ты разве не соображаешь, что ты удумал?
– Нет, – максимально изображая искренность, ответил Андрейка.
– Боже-боже… – покачал головой отец Геннадий. – У тебя светлая голова! Но Боже, какая же она бестолковая!
– Сын мой, – с вполне благожелательной улыбкой произнес отец Афанасий. – А ты не верил… ты не доверял.
Парень промолчал.
Ему не хотелось напоминать священнику тот факт, что вообще-то они договаривались о другом. И что он, воспользовался моментом и дал ему куда меньше, чем они даже во второй раз уславливались. Просто потому, что не время и не место. Да и если бы отец Афанасий не вмешался, то парень оказался бы в крайне щекотливой ситуации. Тут и долговая кабала завязывающая его напрямую на воеводу, и женитьба на девушке, которая почти наверняка станет его ненавидеть… и получение «в нагрузку» тещу с не менее добрым отношением. Да и вообще – теперь ни одна собака не посмеет попенять его в том, что он убил Петра и вообще был неправ в том конфликте.
Так или иначе, но парень был доволен. Не так, как он хотел, но ситуация более-менее разрешилась. Оставалось теперь верстание пройти и начинать обживаться.
– Приглашаю тебя погостить в моем доме, – меж тем продолжил Афанасий, хитро прищурившись. – Тебе все равно останавливаться негде.
– А холопы мои?
– Их тоже тащи. Найдем где уложить. Но сначала из реки вылавливай иди. Они до сих пор там барахтаются на лодке и никого к себе не подпускают. Сказывают, что только тебе подчиняются…
Глава 6
1553 год, 5 мая, Тула
Андрейка ожидал всего чего угодно от проживания в гостях у отца Афанасия. Но тот вел себя так, словно ничего не произошло. И вообще не касался острых тем. Большую часть времени он проводил в приходе, а разговоры, которые вел по вечерам, носили общий характер.
Родственники Петра и Евдокии его тоже не беспокоили. Наверное, потому что он с подворья Афанасия и не выходил.
Судебное решение воеводы – это веско и его вряд ли кто-то мог оспорить из местных. Однако ничто не мешало найти другой способ нагадить или докопаться. Например, спровоцировать на нападение.
Парень хорошо запомнил, что избить палками – не значит покушение на убийство. Обидно. Постыдно. И все такое. Но не убийство, если не усердствовать. Так что если ты для защиты выхватишь саблю, то ты и станешь нападающей стороной [65].
Мерзко?
А что нового в этом? Он прекрасно помнил, как его отец, в ныне безгранично далеком XXI веке, сокрушался по поводу законов о самообороне. Что, дескать, они были выстроены таким образом, что отстаивали интересы преступников, а не честных людей. И что защита своей жизни, имущества и близких удивительно скользкая тема, даже если эти самые преступники, размахивая оружием ворвались к тебе домой. Легко могло оказаться, что применение дробовика для спасения жены или дочери от изнасилования посчитают превышением самообороны и посадят тебя основательно и надолго. Ведь они всего лишь насиловали. Убивать то этих честных и замечательных людей зачем?
Так что ничего принципиально нового в этом плане за пятьсот лет не появилось. И раньше лучше не было ничуть. Это злило. Это раздражало. Но заставляло трезво мыслить. Парень прекрасно понимал, что если его попытаются избить, то он достанет саблю. Даже если это испортит его карьеру. А то, что родственники пострадавшей стороны что-нибудь гадкое учинят он был абсолютно уверен. Да, Петр был не прав. Но разве справедливо, чтобы какой-то сопляк оказывался правым? Он, а не уважаемое семейство?
Получится у священника пересидеть до верстания или нет – не ясно. Но Андрейка не спешил проверять, чего там у них на уме. Поэтому, когда на подворье Афанасия вошло несколько незнакомых вооруженных мужчин, он схватился за саблю и как-то весь собрался.
Гости отреагировали также, схватившись за оружие, но не извлекая его. Просто положили руки на эфесы сабель, готовые в любой момент их извлечь.
– Хозяин, – положив руку на плечо Андрейки, произнес Устинка. – Это дед твой Степан. Разве не узнал?
