Недостреленный (АИ) - Читатель Константин (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Вот уж не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Как же я сейчас обрадовался старому знакомцу из забытого детства семь с лишним десятков лет назад, ну или более полувека вперёд. В свободные минутки стал в милиции вспоминать упражнения и гаммы, играть простенькие этюды. Розенталь, будучи как-то не в духе, выдал:
— Слушай, Кузнецов. Заканчивай ты свои кошачьи вопли, сил моих нет. Забирай эту шарманку себе и дома соседей распугивай.
Так у меня кроме новой одёжки и оружейной амуниции случилось и ещё одно неожиданное приобретение. По местным меркам мы с Лизой были далеко не бедными: у нас были смены непрохудившейся одежды на зимний и летний сезоны, баян и главное богатство — Лизина швейная машинка. А с соседями по квартире, которых мы "уплотнили", у нас Лизой отношения и так не сложились. Причин было достаточно: мы "служили власти хамов и большевиков", работали в милиции и "общались со сбродом и уголовниками", я вообще был весь из себя "небритая солдатня", и, наконец, мы вселились в их квартиру, в чём я их, кстати, понимал, мне бы такое тоже не понравилось бы. Тут даже Лизина воспитанность не помогла улучшить наши соседские отношения с уровня косых взглядов и со сдержанно-высокомерных ответов на наше "доброго утра". Возможно, соседи втайне мечтали, что придут либо немцы, либо англичане, и выметут большевиков, но в этом им можно было только посочувствовать. Ну да пусть, мышьяк в еду и соль в чайник на кухне не сыпят, и ладно.
Тем временем события шли своим чередом. У Романовских их сын Владимир куда-то уехал, и судя по недомолвкам, огорчённо-обеспокоенному виду Андрея Георгиевича и тревожному выражению лица Софьи Александровны, похоже, уехал на Дон к Деникину. Родителям не удалось удержать своего деятельного сына от участия в вооруженной борьбе, и теперь они тревожились за его судьбу.
Интервенты действовали в этой истории так же, как и тогда, в моём прошлом-будущем. В обеих реальностях страны Антанты ещё в конце 1917 года заключили договор о разделе России на сферы влияния, а военный совет Антанты в марте 1918 года одобрил планы интервенции. Весной 1918 года во Владивостоке стояли японский, английский и американский крейсера с десантом. В Мурманске английский и французский крейсера. В конце мая-начале июня военный совет Антанты принял решение оккупировать Мурманск и Архангельск. В оккупации на севере России, начавшийся в июне, будут участвовать англичане, американцы и французы, а также сербы, которые находились возле портов и, как и чехословаки, хотели ехать домой, но приняли участие в действиях интервентов. Интервенты предпочитали в военных действиях напрямую не участвовать, а для достижения своих целей ослабления России и вывоза ресурсов пользовались чужими руками, контролируя территорию и зависимые от них местные власти, жестоко подавляя сопротивление местного населения и помещая значительную часть людей в концентрационные лагеря, такие как, например, Мудьюг недалеко от Архангельска, через который прошло около тысячи человек.
Чехословацкий корпус всё-таки поднял мятеж в этой реальности, как я ни надеялся на обратное. Это произошло на месяц позже, чем в моей прежней жизни, и гораздо дальше, в Сибири, на пути во Владивосток, в котором уже находилась немалая часть легионеров, прибывших туда ранее своих сослуживцев. История имеет свойство повторяться. В Новониколаевске случился инцидент, местный Совет попробовал навести порядок, в ответ части чехословаков захватили власть в городе. Троцкий издал приказ о полном разоружении корпуса под угрозой расстрела. Но грозные окрики Троцкого не возымели положительного результата, а, скорее, привели к обратному. Чехословаки разоружаться не захотели, у Советской власти не было подходящих военных формирований для проведения разоружения корпуса силой, и мятеж стал расширяться быстрее лесного пожара, к огромному удовлетворению командования Антанты. Ещё в декабре 1917-го года правительство Франции объявило чехословацкий корпус частью французской армии. В прошлой истории после мятежа легионеров представитель французской военной миссии при чехословацком корпусе официально объявил о намерении Антанты образовать фронт против Германии по реке Волге. И в этой реальности командование Антанты так же развернуло движение частей чехословацкого корпуса с востока на запад и направило их в сторону Урала. Восточный фронт в Советской республике был создан, на этот раз в самом конце июня, и командовать им назначили того же самого М.А.Муравьева, что в прежней истории. У меня появилось чувство дежа вю.
Кроме всего этого, случилось ещё одно событие, о котором я совсем забыл. 20 июня в Петрограде в результате террористического акта был убит Володарский, комиссар по делам печати Северной Коммуны (нового территориального образования, состоящего из нескольких губерний вокруг Петрограда). Несмотря на то, что газеты приписывали эту акцию эсерам (а я по прошлой привычке относился к газетам скептически), это убийство и совершили действительно эсеры, насколько я вспомнил исследования спустя столетие. У меня, привыкшего в двадцать первом веке к манипулированию общественным мнением через средства массовой информации, газетные сообщения вызывали зачастую недоверие. Однако здесь, в начале двадцатого века, газеты говорили, что думали, и ещё были достаточно открыты и искренни, даже в своих заблуждениях и в ложных слухах, несмотря на то, что технологии манипулирования массами и оформились в этом же двадцатом веке. Убийство Володарского было чуть ли не первым громким террористическим актом против высокопоставленного деятеля большевиков, и оно вызывало бурное возмущение в печати и среди рабочих, и привело к требованиям ужесточить политические репрессии к противникам Советской власти. По иронии судьбы, именно глава петроградской ЧК Урицкий, который в моей бывшей реальности также был позднее убит эсером, сдерживал радикально настроенных товарищей, нацеливаясь на борьбу с конкретными антисоветскими организациями и препятствуя массовым расстрелам в Петрограде.
В начале июля в субботу шестого числа мы утром договорились с Пашей Никитиным разделиться для ускорения наших с ним дел, и каждый из нас отправился по своей части адресов: опрашивать потерпевших и записывать показания свидетелей. Я забежал домой, подхватил свой заготовленный загодя солдатский мешок, выскочив на улицу, кликнул извозчика и поехал в Денежный переулок недалеко от Арбата. На место я приехал заранее, незадолго до полудня, так как не помнил точного времени предстоящего события, в памяти осталось впечатление, что в середине дня. Зашел в осмотренный и выбранный несколькими днями ранее подъезд, поднялся на лестничную площадку между вторым и третьим этажом, открыл деревянные рамы окна, выходящего на переулок, и приготовился ждать.
Постоял, посмотрел в окно на переулок. Июльское солнце жарило вовсю. Переулок был почти безлюден. Прошла женщина, неся корзинку, прикрытую тканью. Процокала копытами лошадь, таща грохочущую телегу с сутулым щурящимся возчиком. Время тянулось медленно в эту сонную жару. Слышно было, как где-то наверху открылась дверь. Я спустился и вышел из подъезда, не желая лишних вопросов жильцов.
Прошелся до Арбата, постоял на углу, прислушался. Я ждал автомобиль и думал издалека узнать о его приближении по звуку мотора. Потом медленно по самой жаре прошёл по Денежному из конца в конец, потом далее по другому переулку до Пречистенки. Постоял, посмотрел вокруг на редких прохожих, повернул обратно. Подойдя к Денежному, услышал сзади тарахтенье двигателя. Пошёл быстрее, свернул в выбранный подъезд, взбежал на нужную лестничную площадку. Через минуту легковой автомобиль протарахтел мимо и укатил в сторону Арбата. Опять всё вокруг затопила вязкая тишина.
В прохладе каменного подъезда было полегче. Часов у меня не было, ни наручных, ни карманных на цепочке. Надо бы обзавестись, полезная вещь. Но очень дорогая. Времени, как мне казалось, прошло уже, наверное, часа два, не меньше. Сидя на широком подоконнике окна в толстой стене дома, посматривал наружу, а всё больше прислушивался.
