Ваше благородие (СИ) - Северюхин Олег Васильевич (чтение книг TXT) 📗
В середине февраля в Таджикистане произошёл крупнейший горный обвал объёмом в два с лишним миллиарда кубических метров горной породы на реке Мургаб, в результате которого образовались естественная плотина и Сарезское озеро. В моё время озеро наполнилось к 1926 году, создавая опасность прорыва в реки Пяндж, Аму-Дарья и далее мощным селевым потоком до Аральского моря, сметая всё на своём пути.
Катастрофы и стихийные бедствия всегда были предвестниками крупных войн и многочисленных жертв. Как-будто Создатель, один раз напустивший на Землю очистительный Всемирный потоп, решил периодически напускать катастрофы и войны, чтобы обновлять население, но каждый раз убирая самых лучших представителей населения, производя массовую депопуляцию на земле.
В марте, когда началось раскручиваться знаменитое дело Бейлиса, меня пригласил к себе профессор Жуковский, приехавший по делам в северную столицу.
В квартире профессора я застал и жандармского полковника Петроваса.
— Не обижайтесь, господин штабс-капитан, — сказал он, — но это я напросился к профессору, чтобы встретиться с вами в неофициальной обстановке. Вы же знаете отношение армейских офицеров к представителям Отдельного корпуса жандармов. И второе, я не хотел, чтобы на вас пала тень каких-либо отношений со мной.
— Замечательно, господин полковник, — с улыбкой сказал я, — на языке определённого сословия это называется прелюдией к вербовочной беседе и дальше пойдёт предложение секретного сотрудничества в интересах Веры, Царя и Отечества.
— Мне уже говорили о ваших энциклопедических познаниях, поэтому я не удивлён вашей оценкой нашего разговора, — сказал полковник Петровас. — Речь действительно пойдёт о секретной работе в интересах государства, но без всяких подписок и псевдонимов.
— Я слушаю вас, — сказал я и приготовился к вопросу о социал-демократах и не ошибся.
— Почему-то вас опасается Третье отделение канцелярии ЕИВ, — сказал полковник, и моё руководство поручило мне установить с вами контакт на предмет выяснения причин этого, а также того, можете ли вы нам помочь выявить социал-демократов, работающих в государственных учреждениях.
— В отношении контакта можете считать поручение выполненным, — сказал я. — У меня остались прекрасные отношения с начальником жандармского управления губернии подполковником Скульдицким и, вероятно, останутся такими же. А вот с социал-демократами дело обстоит намного хуже. Вы вместе с полицией загнали социал-демократов в глубокое подполье и вытолкнули за границу, не понимая того, что у нас всё население является в той или иной мере социал-демократами.
Социал-демократы считают, что наиболее эффективной экономической системой является рыночная конкуренция на базе частной собственности и что необходимо держать её под контролем общества, не допуская монополизации со стороны частных предприятий или государства.
Разве вы с этим не согласны? Согласны, я это знаю. И многие люди согласны. Но для этого у людей должны быть экономические и политические свободы. А людей вместо свободы начинают дубасить палками или казацкими нагайками по спине. То есть, власть сама радикализировала социал-демократов, выпестовала из них стойких революционеров, боевиков-террористов, агитаторов и сейчас пытается бороться теми же методами с этой социал-демократией.
Обыватели и интеллигенция будут молчать, а выявление соцдеков в госструктурах будет обыкновенной охотой за ведьмами и ещё более всколыхнёт общество, увеличив число социал-демократов. Это как гидра. Отрубишь одну голову, на её месте вырастает две-три головы. Вот в этом я вам помогать не буду.
Другое дело в нейтрализации их деятельности здесь и за границей. Но для этого государство должно предпринять какие-то шаги по демократизации общества. Именно демократизации. Не соцдеки должны демократизировать общество, а власть.
— Получается, что вы считаете бесполезной борьбу с социал-демократией? — перепросил меня полковник Петровас.
— Выходит, что так, — сказал я. — Но нужно учитывать, что методы борьбы есть разные и прежде всего экономические. Та же Госдума является небольшим шажком вперёд, но эти шажки настолько маленькие, что непонятно, в какую сторону эта Дума двигается, а постоянные их роспуски только подтверждают тезисы соцдеков, что за лучшую жизнь нужно бороться. А мне от вас нужна помощь.
— Что за помощь, — встрепенулся заскучавший от моих политических лекций полковник.
— Мне нужно встретиться со святым старцем Григорием Ефимовичем, — сказал я, — но встреча должна быть конспиративной. Надо мне старцу как старому знакомому пару слов шепнуть на ухо.
— А почему вы думаете, что он вас примет? — спросил полковник. — Он человек привередливый и без подношения или без большой протекции никого не принимает.
— А вы ему передайте, что с ним ангел хочет встретиться, тогда и посмотрите на его реакцию, — сказал я.
— Хорошо, посмотрим, — сказал полковник и откланялся по своим делам.
Да, однако, я его не обрадовал.
Время как раз было обеденное и профессор Жуковский пригласил меня отобедать с ним, чем Бог послал. А Бог, судя по всему, благоволил к профессору.
— Вы знаете, — сказал профессор, — хлебая ложкой вкусный борщ, мы проверили в аэродинамической трубе нарисованные вами модели и получилось, что такие летательные аппараты имеют почти идеальную форму и способны развить совершенно потрясающую скорость. Я уже рекомендовал некоторым конструкторам взять это на вооружение. Я посчитал подъёмную силу винта обыкновенного и составленного из четырёх тонких крыльев. Результаты потрясающие. Но как поднять мотор вверх? Ведь в вертикальном положении он работать не будет.
— Поднимать вверх и не нужно. Достаточно установить его по центру геликоптера, — сказал я и профессор сразу же перебил меня:
— Какое чудесное имя вы ему придумали. Винтокрыл. Геликоптер. Это обязательно нужно закрепить за нами. Российский приоритет должен быть во всём.
— Я продолжу, — сказал я, — а от двигателя вверх пойдёт вал к насушим лопастям. За счёт изменения шага винта будет регулироваться скорость, а за счёт его наклона — направление его движения по горизонтали, либо по вертикали.
— Поразительно, — сказал Жуковский. — Вы обязательно должны быть у нас консультантом по вопросам воздухоплавания в воздушном океане.
— Николай Егорович, — предложил я, — обратите внимание на конструктора Сикорского. Мне кажется, что идея геликоптеров обязательно заинтересует его.
На этом мы обед закончили, и я пошёл к себе в присутствие, то есть в Главный штаб.
Глава 46
По дороге в присутствие я обнаружил за собой слежку. Наблюдение за собой выявлять очень просто. Для этого нужно немного сосредоточиться и перестать думать о всякой ерунде, а просто заняться игрой в лица, вспоминая, видел ли ты когда-нибудь человека, сегодня встретившегося тебе. Кроме лиц нужно отмечать самые интересные гардеробы женщин или мужчин. Я, например, знал, что для филёров департамента полиции и Третьего отделения ЕИВ канцелярии было закуплено сукно горохового цвета на верхнюю одежду. Какой дурак это придумал, до сих пор не известно, но кто-то хорошо нагрел руки, или как говорили в моё время, попилил бюджет. Так вот гороховое пальто мне встретилось только сегодня и после встречи с полковником Отдельного корпуса жандармов Петровасом. Вербовка с одновременным установлением слежки. Это что-то новое в практике агентурно-оперативной работы императорского сыска.
Петербург я знал очень плохо, но каждый день при возвращении домой уделял с полчаса на изучение улиц и проходных дворов, прилегающих к присутствию и месту жительства. Просто так. На всякий случай. Мало ли чего. Кроме этого, в моём кабинете висела карта Петербурга. Специально повесил, чтобы лучше представлять, что и где находится. И в присутствии я тоже уделял не менее получаса, чтобы запомнить, что и где находится и по каким улицам лучше до него дойти.
Свернув в один из проходных дворов, я быстро прошагал его и встал с левой стороны, приготовив револьвер. Вначале послышались острожные шаги, которые стали убыстряться и потом перешли на бег, чтобы не потерять меня. Вскочившего мужичка в котелке с утеплением я ухватил за лацкан горохового пальто и сунул к его носу револьвер:
