2008 - Доренко Сергей Леонидович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Вы, Михаил, туристом тут или работать? У нас к вам просьба — идите к Владу Шурыгину. В Дом правительства. Он там на части разрывается. Силовиков ему оставьте, и он уже к нам сюда переберется со всем силовым блоком министров. А вы берите на себя экономику. Вы — премьер. Декрет Реввоенсовета будет через десять минут. Вы знаете, что уже семь регионов страны объявили о государственном суверенитете? Собирайте их снова, соблазняйте их, ну, не мне вас учить. Собирайте команду по своему усмотрению. Приступайте.
Ходорковский очень буднично сказал: «Хорошо. Дайте мне своего человека, чтобы представил там вашим и для связи». И пошел на работу.
Когда Ходорковский ушел, Лимонову позвонили со Спасской башни, сказали, хмырь какой-то про него спрашивает, пройти хочет. Говорит, что из ФСБ, из отдела по борьбе с бандитизмом. Он сам и группа его товарищей осознали и готовы служить делу революции. Пропустили его. И он явился. Предстал. Улыбчивый парень с открытым русским лицом. Понькин. Андрюха Понькин. Майор Понькин.
Это было 4 февраля 2008 года.
Вечером этого дня сменится знак года — придет Желтая Земляная Крыса.
И взаимодействие стихий породит новые метаморфозы сущностей.
Пока же у нас такая обстановка:
Морпехи США в воздухе. В одном из самолетов — Рик Блэквуд. У него в рюкзаке сушеные початки кукурузы, а стаканчики с дерьмом он не нашел. Это ничего, дерьма в Москве своего теперь хватает.
Северокавказские боевики в Обнинске минируют обшивку ядерного реактора и производят небезопасные действия с пультом управления.
У Комитета спасения России завтра обращение к нации, как они это называют. Без прессы притом. Прямо из бункера сигнал погонят на запасной военный Софринский телевещательный центр, оттуда — на спутник.
Реввоенсовет заседает в Кремле.
Яньло-ван сидит в Аду и возглавляет свою Пятую канцелярию.
Владимир Путин заперт в техническом помещении подземного командного пункта РВСН и мечтаете о том, как потом, попозже, назначит президентом России того аккуратного японского мальчика, который касался его в сентябре двухтысячного года. И тогда острова Курильские отойдут японцу, оставшись российскими. Через мгновение он поделится этой своей политстратегической идеей с китаистом Мелянюком, а также с доктором Сапелко. Мелянюк из вежливости одобрит. А доктор мрачно скажет: «Таблетки наверху остались, Владимир Владимирович».
