Восхождение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Ниночка вспорхнула со стула, бросилась к пакетам и через несколько секунд раздались ее вздохи и ахи:
– Ах! Вот это да! Класс! Можно, я примерю?
– Можно, конечно! Тебе же куплено! – и яприготовился смотреть процесс примерки.
Да, это было правда красиво. Ниночка уже совершенно не стесняясь меня разделась донага, за полторы секунды сбросив халатик и трусики (как змея выскользнула, и как это у женщин так эротично получается?!), и начала примерять французское нижнее белье. Потом надела платье – уже белое, но очень похожее на «маленькое черное платье», а потом с восторгом и писком нацепила на шею золотой кулончик.
Зрелище было – отпадное! Господи, ну откуда берется такая красота?! Природная красота, без операций, ухищрений и даже практически без косметики! Все-таки бог совершенно не справедлив. Кому-то дает щедро, а кому-то то, что осталось в пыльном углу. Тут бог конечно расстарался, и красивая одежда только оттенила совершенство.
Хорошо, что она не осознает силы своей красоты! Иначе бы вертела мужиками, как хотела! – пришло мне в голову.
А потом я забыл обо всем. Я даже платье с нее снимать не стал, только повернул к себе спиной, стянул трусики, нагнул и… куда только девалось мое похмелье с тошнотой и слабостью!
Все-таки я здорово помолодел. Только в молодости можно откалывать такие номера после ночи с пьянкой, с жутким похмельем, вдруг улетучивающимся как по мановению волшебной палочки когда перед тобой маячит круглая попка прекрасной девушки!
В общем, нам было очень хорошо. Так хорошо, что я боялся – об этом услышат соседи на два номера в стороны от нас, и все те, кого ЭТО застало в коридоре.
К обеду я уже почти отошел – вот преимущество молодого тела. Когда уселся за стол, взяв себе тарелку борщка и картошку пюре с котлеткой (я прост в своих предпочтениях!), ко мне подсел подкравшийся со спины Паршин.
– Привет, Михаил! Как успехи? – начал он неопределенно-стандартно.
– Лучше всех! Цвету и пахну! – буркнул я с набитым ртом, подумав о том, что все-таки есть в номере наверное лучшее решение для похмельного социопата. Никто не будет приставать и нести всякую ересь.
– Тут это… поговаривают, что на тебя жалобу написали – Паршин понизил голос и оглянулся, как заговорщик – Ну… типа разврат и все такое!
– Кто написал? – я так охренел, что даже есть перестал – Какой разврат?!
– Ну так… все знают, что к тебе девчонка из персонала ходит… Ниночка! И в номере ночует. Так вот и написали – что мол, разврат тут устроил, совратил работницу сферы обслуживания, что подаешь плохой пример и вообще – порочишь образ советского писателя. Кто написал? Да этот вот… козел… и написал! Мирон Макарович. И еще несколько человек подписались – он ходил, собирал подписи. Большинство отказались, но некоторые подписались. Вот, как-то так!
Вот же не было печали! У меня тут же и бесповоротно испортилось настроение. Удастся ли вообще досидеть в Доме творчества до конца срока? А может свалить отсюда, пока меня не выгнали официально?
– Ты это… не переживай особенно – хмыкнул Паршин, вылавливая в стакане кусочек вареной груши – Он время от времени пишет жалобы, всех уже замучил. Так что к его словам не особо-то и прислушиваются. Но будь осторожнее… это насчет Ниночки. Ее могут уволить. Скандала затевать не будут, но по собственному желанию – запросто. Ну а насчет тебя… да чушь это собачья – тут всякое бывало! Рассказывали, как один пьяный классик дебош устроил – так он телевизор разбил, и мебель переломал! И ничего! Так что… забей. Я зачем тебе и сказал – чтобы ты был осторожнее, не так открыто.
– Откуда они знают, черт подери? – раздраженно бросил я, запихивая в рот кусочек остывшей котлеты – Подглядывают что ли?!
– Миш, чему удивляешься? – фыркнул Паршин – Ты ведь на виду! Модный, популярный писатель, богатый, известный. За твоими книжками гоняются, расхватывают как горячие пирожки! Думаешь, не обидно? Все мы стараемся, пишем, считаем себя гениями, и вдруг… появляется какой-то мужичок со своими сказками, и ему все блага! Как ты думаешь, мало найдется людей, которые захотят бросить в тебя камень?
– Риторический вопрос? – усмехнулся я.
– Еще какой риторический! – тоже усмехнулся Паршин – Даже из тех, кто тебе улыбается, кто здоровается и хвалит, найдется куча народа, который обрадуется, если ты попадешь в неприятности. И часть из них при первой возможности подставит тебе подножку. Так что… дерзай! Борись! Кстати, у тебя хороший вкус! Я тоже пытался за Ниночкой поухаживать, еще до тебя, но она наотрез отказалась даже разговаривать о встрече! Тут о ней половина мужиков мечтает, а вторая половина слюни на нее пускает! Хе хе хе…
Паршин хихикнул, потом вздохнул:
– Кстати, часть подписавших – женщины. Обидел ты их!
– Чем?! – я едва не поперхнулся компотом.
– А тем, что внимания не обращаешь! – снова ухмыльнулся Паршин – Они-то считают себя неотразимыми, великолепными! А ты проходишь мимо них, как мимо табуреток! Обидно! А ведь ты самый в этом месте завидный и желанный объект вожделения!
– Тьфу на тебя! – фыркнул я, едва не расхохотавшись – да какой, к черту, завидный и желанный?! Я что, киноактер?! Или артист-певец?! Мужик, тертый жизнью, в возрасте уже! Нахрена я им?! Небось еще и замужние!
– А что, у замужних строение тела другое? – тоже фыркнул Паршин – или им мужика не хочется? А ты, Миша, себе цены не знаешь! Ты высоченный, плечистый, с мужественным лицом – тебя даже шрам украшает! Молодой – тебе на вид больше тридцати пяти не дашь! То есть мужчина в самом соку, знаешь, что делать с женщиной! А еще – над тобой витает аура тайны! Ты неизвестно откуда взялся – может, инопланетянин?! Или тайный шпион, разведчик?! Вот как в «Щит и меч»! Там тоже герой все про себя забыл! Потому что потерял память в боях за светлое будущее народа! А то, что ты известный писатель, который деньги лопатой гребет, это не повод, чтобы в тебя влюбиться? Да ты бы видел, как бабы в зале краснеют и запинаются, когда ты входишь! Как они пожирают тебя взглядами! И самое интересное – даже те, кому за пятьдесят!
– Эти-то какого черта? Им о душе думать надо! – досадливо сморщился я, ругая себя на отсутствие наблюдательности. Расслабился на «гражданке»! Нюх потерял! Хех… на красивой гражданке.
– Ты только им об этом не скажи! – заговорщицки прошептал Паршин – убьют, прямо здесь! Батожком голову разобьют!
Мы расхохотались, и остаток обеда болтали уже совсем о другом. Можно сказать – ни о чем. Паршин спрашивал что-то о международной политике, я автоматически отвечал – ничего интересного.
Вообще, советский народ невероятно политизирован. Те, кто говорил, что советские люди ничем, не касающимся их жизни не интересовались – глубоко заблуждаются. Еще как интересуются! И происками международной буржуазии, и событиями за рубежом вроде каких-то катастроф и неприятностей. О наших катастрофах советская пресса никогда не писала, а вот о зарубежных, происшедших в странах, угнетаемых империализмом – это всегда-пожалуйста.
Впрочем – может и правильно. Меньше знаешь плохого о своей жизни – крепче спишь. Что толку, если ты узнаешь, сколько людей сгорело на станции от взрыва газа? Или погибли в авиакатастрофе? Это как-то улучшит твою жизнь? Нет. А вот настроение испортит точно. И летать на самолетах начнешь бояться. Да, это правильно – не смаковать подробности катастроф.
Уйдя в номер, я уселся за работу и не высовывался до самого ужина. Подумывал и на ужин не ходить, но все-таки пошел. И зря. В зале тут же наткнулся на инициатора движения: «За народное презрение проклятому Карпову» Мирона Макаровича Сядристого. Увидел его красную рожу, и едва с катушек не слетел. Так захотелось подойти и дать ему в морду – аж кулаки зачесались! Ну вот что, что людям надо?! Я что, отнял у них кусок хлеба? Жену увел? Дом спалил? Просто пишу свои сказочки, которые нравятся людям – ну за что, за что меня так истово ненавидеть?
Может за то, что я чего-то добился? Что живу на гонорары от своих книг, а их книги не покупают? Ну почему люди такие злобные, мерзкие существа? Мда… Вот так и поймешь фразу: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». Ей-ей понимаю эту актрису.
