Красные камни - Савин Владислав (полные книги .TXT) 📗
— Ну во-первых, за сто пятьдесят лет, мобресурса стало побольше. А во-вторых, даже в время "шведского потопа", численность армий составляла порядка десяти-двадцати тысяч. Под Варшавой там сражались (вопрос жизни и смерти Польского королевства) семнадцать тысяч шведов и бранденбуржцев против сорока тысяч поляков — причем в трехдневной битве, паны были разбиты и Варшаву сдали. А так, согласно истории, вся шведская армия вторжения насчитывала два корпуса, в четырнадцать и в двенадцать тысяч — и этого хватило, чтобы всю Польшу на уши поставить, "потоп", катастрофа, после которой Речь Посполитая так и не оправилась.
— Это как? Две дивизии, на такую территорию?
— Так шведы не одни были. Сами поляки, те же магнаты, как дерьмо в проруби болтались, то присягая шведам, то воюя с ними. И бранденбуржцы (то есть немцы), и даже мы, русские, тоже активно участвовали, себе куски отрывая. Ну и правда, мало оказалось — польское войско шведы разбивали не раз, а территорию удержать, у них войск не хватало, ту же Варшаву за войну занимали не однажды. Но и тогда, повторяю, больше двадцати тысяч войска у одной из сторон в одном месте собиралось редко. Так что урежь осетра — если по летописям, в 1569 году в Дрогобыче жило 1800 человек, то на семьдесят лет раньше, клади полторы тысячи. С вооруженной силой, максимум полсотни постоянной городской стражи, и ополчение могло быть еще сотни три-четыре, на случай набега татар. Против такого, панам трех-четырех тысяч войска хватит. И то даже не для сражения, а как аргумент, чтоб сосед по походу себе больше не урвал. А собственно лезть на стены — на то могли скинуться (особенно с участием Церкви) на немецких наемников. Считая, что (узнавал у университетских) рядовой кнехт тогда получал четыре талера в месяц, элитный боец первого ряда — двойную плату, сержант — тройную или четверную, офицеры, к коим также относились знаменосец, барабанщик, лекарь, казначей и фельдфебель (тогда это была должность заведующего обозом и лагерем, по-нашему, зампотылу) — шести- или восьмикратную, ну а зарплата полковника оговаривалась особо — правда, и "чрезвычайные" траты полка, если таковые возникали, шли из командирского фонда. При том, что заработок квалифицированного ремесленника тогда — два талера в месяц, а подмастерья или крестьянина, один или меньше. То есть нанять тысячную банду на месяц, святому отцу обошлось бы где-то в шесть-семь тысяч талеров — размер среднего купеческого состояния, для Церкви вполне подъемно. Тем более, если пообещать расплатиться после штурма (за вычетом убитых), и надеяться повесить на побежденных все расходы.
— Так ведь артиллерия еще. Ее сосчитали?
А ведь верно — тогда, самый дорогой род войск. Пушкарям все завидовали — получают плату как офицеры пехоты, а в битве от сечи в стороне (ну если только враг до пушек не доберется). Только были пушки под стенами, скорее всего, собственностью панов, а не наемников — чтобы пыль в глаза другим панам пустить, какая у меня сила. А значит, за собственный панский счет.
Вообще, достоверность в фильме больше пришлось соблюдать по части оружия современного. Поскольку зрителями будут не только штатские — но и те, кто служил, и кто воевал, а они хорошо могут оценить эффективность пулемета и снайпера на указанной дистанции, по плотному строю ростовых мишеней. А со средневековой тактикой не знакомы, если сам Великий Режиссер (бывший фронтовик) предложил для эпизода с послами, огненные стрелы "для большего драматизма" — искренне полагая, что это так же просто, как в наше время "зажигательные патроны заряжай". Но товарищи с истфака здесь, для консультаций привлеченные, объяснили, что со стрелами было куда сложнее — вместо ценного закаленного наконечника к древку прикручивалась пакля, пропитанная смолой, строго в пропорции (слишком хорошо будет гореть — сгорит еще в полете, слишком плохо — эффекта не даст). И у стрелка при этом был "второй номер" с факелом, запаливавший стрелу в самый последний момент. Потому, по жизни в той обстановке, совершенно невероятно, что у поляков бы наготове такие стрелки оказались, и они не запаниковали бы под пулеметом. Но уж больно зрелищной и эффектной получилась сцена — решили не менять.
Сам же бой, по сюжету — эффектно, но тактически не интересно. Как вояки "генерала" Мо против наших пулеметов у базы Синьчжун. В пятнадцатом веке дистанции боя были совсем смешные на наш взгляд — зажигательная пуля из снайперской винтовки в бочку с порохом на артиллерийской позиции, и хороший выходит фейерверк с летальным исходом для артиллеристов. Которые, как я сказал, и в те времена были куда более ценным и редким персоналом, в сравнении с пехотой. А дальше — чистая арифметика, что кончится раньше, у них люди, или у нас патроны. Если по сюжету, проход из этого времени в 1942 год есть, и нам еще боекомплекта подкинуть успели. И снайперша Таня (Лючия) работает, выбивая командиров (или тех, кто на них похож). Какие в итоге шансы у атакующих, до стены добежать, со штурмовыми лестницами на плечах?
Отбились. Где-то все же враги сумели влезть на стену, чтоб перед камерой сабельками помахать (не везде же с пулеметом успеешь, фронт широкий), их всех перебили. Нам больше возни было все сцены отснять, имея весьма ограниченную натуру — но сделали. В кадре поле с бесчисленными тушками "убитых врагов" — по жизни, куда убитые с прошлого эпизода делись, если ландшафт вполне узнаваем, и кто костровые столбы выкопать успел? А ведь много трупов за двое-трое суток в жаркое лето, здесь было бы как после газовой атаки — Синьчжунское наше сидение вспоминаю, ой и погано там было под конец, не продохнуть. Но будем считать, что давешний парламентер не только неудовольствие высказать приезжал, но и банально договориться о выносе тел, к взаимной выгоде, тем — своих похоронить по-людски, и мародерка конечно, нам — чтоб не воняло.
Карл Клаузевиц сказал — военное дело простое и понятное, но воевать сложно. То есть думать особенно не надо, но трудно встать и идти туда, где тебя могут убить.
Маша за мной ходила, хвостом. Пока я не попросил для нее маленькую роль почти без слов — служанки пани Анны (роль Лючии), в кадре иногда появляется, что-то подать и принести. Я тоже иногда в кадре появляюсь — на стене, с саблей грозно стою. Поскольку широкий кафтан пятнадцатого века нетрудно прямо поверх современной одежды накинуть, ну а сапоги и в те времена были похожи. А вот Аню Лазареву в этом фильме вы на экране не увидите — у "администратора киногруппы" свои дела, в том числе и вне площадки, как например в университете (конечно, на выезде ее двое-трое ребят сопровождают).
Да, роман тот я нашел в библиотеке и прочел, целый вечер убив. Имя автора увидел — ну хоть стой, хоть падай! Вот что значит гений — недаром его в нашей истории в течение тридцати четырех лет (после смерти Ефремова и до его смерти в 2006 году) называли "величайшим из ныне живущих фантастов". Мир "двадцать третьего века" по сюжету, описан — прямо техномагия какая-то, вся поверхность Земли (где живут пятьсот миллиардов человек), это города, дворцы, лаборатории, университеты, музеи, дикой природы почти не осталось. Заводы убраны под землю, цеха и линии конвейеров простираются на тысячи километров, там же и железнодорожные линии с шестиметровой колеей, даже под морями и океанами, как общепланетное метро. Сельское хозяйство — в башнях и шахтах с гидропоникой, или в океане плавучие и подводные фермы, китов выращивают на убой. С дальних планет Солнечной системы летят гигантские ракеты-рудовозы, поскольку ресурсы самой Земли вычерпаны до дна. Ведется осушение венерианских болот и орошение марсианских пустынь, чтобы и эти две планеты сделать подобием Земли, а на Юпитере и Сатурне лишь полезные ископаемые добывают, поскольку высокая гравитация и ядовитая атмосфера, людям будет тяжело. И строится звездный корабль, длиной в десять километров, чтобы на фотонной тяге лететь к Альфе Центавра — вокруг подготовки этой экспедиции и ее начала и крутится сюжет.
