Единственная на всю планету - 3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (версия книг .txt) 📗
— Что от тебя было нужно Гришину? — спросил Виктор Борисов.
— В расчеты вкралась ошибка, а на каком этапе, неясно, — ответил Сергей, расставляя на столике свои тарелки. — А ему горит.
— Ему всегда горит, — недовольно сказал Виктор. — Пусть сам проверяет, если невтерпеж, а не отрывает людей от обеда. Вы какой этап считали?
— Отстань от человека, — сказал Валентин Егоров. — Начальство ругаешь, а сам ничем не лучше. Ты уже занялся десертом, а он еще только начал есть первое.
— Валентин, а что у вас за беготня была с час назад? — спросил Сергей. — Кого ни спрошу, никто не знает, а бегали как ошпаренные тараканы. Кого‑то, по–моему, даже качали.
— Это не в нашем секторе, а у Ильина, — объяснил Егоров. — Они там вырастили какие‑то невзрачные кристаллы. Я спрашиваю Сашку Панарина, что это за открытие мирового масштаба, а он сгреб меня за грудки и начал объяснять, что это вовсе не кристаллы, а… Дальше у него для объяснения не хватило слов в русском языке. Вы же знаете, что даже в одном секторе у каждой группы своя тема, по которой изучают уже кем‑то наработанный материал. Скорее всего, это то, что досталось Ковалевым от пришельцев. Вот и у меня тема не имеет ничего общего с фазовыми переходами материи, о которых он говорил. А не зная всего того, что им дали, я в его объяснения сразу не врубился. Да он на меня много времени и не тратил. Пришел Субари, и Сашка умчался к остальным. А качали Ильина. Хотели еще качать Субари, но не решились. Я позже узнал, что всем в группе дали премию в десять окладов. У Субари, когда он нес эти кристаллы, руки ходили ходуном. Я еще ни разу не видел его таким взволнованным.
— Сейчас каждый день кто‑нибудь что‑то открывает, — недовольно сказал Валентин, — и все группы премируют, а два сектора прикладной математики пашут на всех как папа Карло, без открытий и премий. Что‑то в этом есть…
— Подожди ты со своей премией, — перебил его Сергей. — И так после полной оптимизации всем в два раза увеличили оклады. Вы, ребята, вот что скажите. Слышали о том, что произошло на курсах?
— Мне рассказала одна из наших лаборанток, — сказал Валентин. — Сразу трое выпавших в осадок. Такого у Ольги еще не было. Но ведь их всех быстро вытянули. Даже не было большого шума, и из группы никто не ушел. Вот если бы вытянуть не получилось, тогда да…
— Я не об этом хотел поговорить, — отмахнулся Сергей. — Ольга на передаче говорила, что эту оптимизацию ей и всем остальным делали пришельцы. Так?
— Ну, так, — подтвердил Виктор. — Наверное, оставили какое‑то оборудование.
— Не знаю, — с сомнением сказал Сергей. — Я в Обнинске никакой аппаратуры не видел, а вот Ольга и Нор там сидели почти постоянно, а если уезжали, то только в те дни, когда не было обработок. И здесь то же самое. Можно предположить, что аппаратура где‑то спрятана или они ее носят в карманах, но тогда объясните, зачем после тройного ЧП они не только примчались сами, но и прихватили с собой сестру Ольги и двух псов? И все вместе заперлись с пострадавшими. Я раньше как‑то не придал значения, но, после того как они меня вытянули в Обнинске, вид у обоих был какой‑то болезненный. А до нашего разговора я у них не видел бледности и усталости. А вчера вечером, когда открыли изолятор и все вышли, нормальный вид был только у собак и у пострадавших, а Нор, Ольга и ее сестра — все двигались так, словно разгружали вагоны с углем.
— Хочешь сказать, что никакой техники нет и они сами делают оптимизацию? — догадался Валентин. — А что это меняет? Ты, Сергей, поменьше распространяйся о своих догадках. Это может быть опасно и для них, и для тебя. Служба безопасности контролирует здесь каждый чих.
— Не будут они записывать ваше чавканье, — неуверенно сказал Сергей. — И потом я только вам сказал, больше никому, а вы не трепачи. А Ольгу с Нором охраняют не хуже нашего президента. Интересно, чем закончатся все эти открытия? Перед нами ставят очень конкретные задачи. Я думаю, что на выходе должно получиться что‑то такое, что всколыхнет весь мир!
— Что‑то вроде говорящего кота, — хохотнул Валентин. — Слышали, что он заявил? Если, говорит, кто‑нибудь будет снимать «Мастера и Маргариту», я могу сняться в роли Бегемота. Только керосин пить не буду. Я его уже пробовал: и на запах, и на вкус это такая гадость! А вообще‑то, не ломал бы ты свою продвинутую голову. Смысла в этих гаданиях никакого. Придет время, и все узнаем.
Десяти дней Маргу Стару не хватило. Как за такое короткое время прочесть память всей жизни двух, пусть даже очень молодых, людей? Если бы это были юноша и девчонка его собственного мира, он бы справился без большого труда. Все‑таки Марг был одним из самых сильных магов Ортана. Но осознать новый мир, который потряс его своей необычностью и никак не сочетался со всем тем, с чем пришлось столкнуться за двухвековую жизнь, быстро не получалось. Пришлось просматривать всю жизнь сначала девушки, а потом и парня, начиная с детского возраста, а такое требует много времени даже для мага с его ускоренным восприятием. Но волю бога нужно было выполнять, поэтому, в совершенстве освоив язык, Марг впервые за последние двадцать лет взобрался на коня, взял охрану и поехал с визитом в столичный храм Гарлы. Храмы всех богов стояли неподалеку друг от друга, поэтому много времени у него дорога не заняла. Марга встретили с подобающим его сану уважением и проводили в трапезную, куда вскоре пришла и старшая жрица.
«Как же мы все‑таки отвыкли от женской красоты, — думал старик, глядя ей в лицо. — Если подумать, какая разница в том, узкий нос или широкий? Маленькие глазки видят не намного хуже таких вот глазищ, но они не притягивают взгляды и не вызывают желания смотреть в них вновь и вновь. А ведь я уже старик. Бог вдохнул новые силы в мое изношенное тело, но даже ему не под силу снять груз прожитых лет. И все равно я любуюсь этой красотой, и она рождает желание… Как же она должна действовать на молодых!»
— Вы долго будете меня рассматривать, Старший? — засмеялась девушка. — В ваши годы ехать верхом только для того, чтобы на меня посмотреть? Сообщили бы, и я вас навестила бы сама!
— В следующий раз так и сделаю, — сказал он по–русски. — Конечно, вам, Ирина, будет легче приехать. Я хотел задать вопрос, знаете ли вы этот язык, но теперь в этом нет необходимости. Ваши прекрасные глаза дали ответ за вас. Скажите, старику, зачем вы пришли из своего мира в наш? По сравнению с вашим он выглядит убого.
— Никакого секрета в этом нет, — справившись с волнением, ответила Старшая. — У нас есть пословица, в которой говорится, что лучше быть первым парнем в деревне, чем последним в городе. От себя добавлю, что выбирали из тех, у кого не осталось корней, и многое дали. Там я не была ни сильной, ни красивой. Вы, конечно, действовали по указке Ардеса?
— Я его слуга, — ответил старик. — Если вы думали, что он вами не заинтересуется, то это по меньшей мере наивно. Ваша госпожа никогда наивной не была, поэтому она должна была подумать о том, что все будет именно так. Она всегда старается, как говорится в вашей пословице, убить одним выстрелом двух зайцев. Я не знаю, чего она хочет добиться в случае с вами, кроме усиления своих слуг. Вас мой господин трогать не станет, и все разборки будут в вашем мире, а там, Ирина, для него нет никаких правил и ограничений. Ардес чувствует себя обманутым, и кому‑то придется за это ответить. Надеюсь, что платить будет не весь ваш мир, мне он понравился.
— Вольфензон требует гарантий, — сказал Юджин Леман начальнику Управления внешней разведки Разведывательного директората Норману Хендерсону. — Все основные лица слишком хорошо прикрыты. Он может ничего не сделать, потерять людей и навлечь на себя крупные неприятности. Судя по тону письма, он с ними вообще не хочет связываться. Если бы не наши завуалированные угрозы, мог бы даже не ответить. Я бы на него сильно не рассчитывал. Посудите сами, сэр, стоят ли наши обещания его бизнеса, а в случае провала он его может легко лишится и хорошо еще, если уцелеет сам. Я на его месте не стал бы рисковать. Еще полгода назад — куда ни шло, но не сейчас.
