Скорость. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам (онлайн книги бесплатно полные .TXT, .FB2) 📗
Генка отказывался и сопротивлялся, но силы были слишком неравны. В итоге его поколотили и отобрали все деньги.
Вторая беда заключалась в том, что последняя электричка в сторону его дома уходила без пятнадцати шесть, а он опоздал на нее.
Ему пришлось устраиваться на ночлег на вокзале. Но не тут-то было. Вокзал патрулировал милиционер, поглядывая в Генкину сторону. К конце концов он направился к мальчику.
Как только Генка понял, что идут по его душу, то пацаненок тут же бросился наутек.
Ему нужно было подыскать убежище понадежнее и он спрятался в подвале близлежащей пятиэтажки.
Там было тепло, тихо и уютно. Подвал давал чувство безопасности. Генка быстро заснул после пережитых днем потрясений.
Проснулся утром от звука метлы дворника и понял, что пора ехать домой.
Сев в электричку, Генка вдруг заволновался. Мать наверняка его отругает за то, что он не ночевал дома, а брать точно поколотит.
Он уже морально приготовился к экзекуции, но оказалось, что дома никто даже не заметил его отсутствия ночью.
Это перевернуло Генкино мировоззрение. Он теперь мог пропадать и возвращаться домой по нескольку дней.
Лишь однажды мать равнодушно спросила:
— Где был? Деньги есть?
Генка кивнул. Мать приободрилась и подобрела.
— Сынок, сходи купи мне пива опохмелиться и сигарет.
— Но мне не хватит на сигареты и пиво.
— Ладно, тогда только пиво, — ответила она и полезла в пепельницу искать «бычок» пожирнее.
Генка сходил в магазин, купил пива, принес матери и на этот раз свалил из дома на месяц. Лето подходило к концу, а него потерялся счет дням и месяцам.
Он не заметил, как наступил сентрябрь.
Увидев в одно из городков ватаги девчонок в белых фартуках и мальчишек в иссиня чернильных школьных костюмах, он вспомнил, что ему нужно в школу.
Когда он вернулся и долго не мог попасть в квартиру, то ему сказали, что его мать умерла, а брата забрали в интернат.
Он этому не поверил. Как же такому поверишь, мать не могла вот так просто взять и умереть и оставить его без крыши над головой.
Какая никакая, а все же родная мать. Какой никакой, а все же дом, рассуждал Генка, пока сердобольная, но глупая соседка баба Клава не позвала его пообедать.
Она хотела унять его детскую боль поэтому бездумно соврала, когда он спросил, могла ли мать вот так вот взять и умереть.
— Конечно не могла. Ты ешь, ешь. Она с хахалем в Сочи уехала, погуляет и вернется, — сообщила баба Клава подперев рукой подбородок и сидя с Генкой за столом на маленькой кухоньке.
— А мне что делать? — он с надеждой посмотрел на соседку.
— Я не знаю, Генка, не знаю. Поговаривают, что отец твой на автобазе работает. Мать твоя там уборщицей до тебя подвизалась. Пойди спроси у людей. Отец-то твой должен тебя забрать, пока мать на Югах.
Однажды Генка услышал, что его настоящий отец работает директором автобазы. Но когда он пришел с этой новостью к матери, то та сильно разозлилась и даже легонько шлепнула его по губам.
— Чтобы я больше от тебя такого не слышала. Нет у тебя отца и всё! Понял?
Генка кивнул.
Генка больше верил матери чем старухе почти выжившей из ума.
Он понимал, чувствовал, что Клава скорее всего врет или несет чушь про Сочи и отца, ее за глаза так и называли сумасшедшей старухой, но все таки пообедав побежал на автобазу.
Без надежды — что без одежды: и в теплую погоду замерзнешь.
Он простоял весь день у здания дирекции, внимательно вглядываясь в каждого входящего и выходящего мужчину, но никого похожего на своего отца не обнаружил.
Лишь единожды он заметил, как в окне второго этажа качнулся уголок занавески. В щель он увидел глаза человека лет сорока, который почему-то тут же отпрянул назад.
Но это вряд ли был отец Генки, ведь если бы это был отец, то он спустился бы к нему. Но до конца смены к Генке никто так и не подошел. Лишь иногда проходящие женщины смотрели на него с жалостью, а потом отворачивались.
Тогда Генка решил все же доехать до Сочи и проверить слова безумной Клавы о матери с хахалем.
Он развернулся и смело отправился на железнодорожную станцию.
Глава 22
Лишь единожды он заметил, как в окне второго этажа качнулся уголок занавески. В щель он увидел глаза человека лет сорока, который почему-то тут же отпрянул назад.
Но это вряд ли был отец Генки, ведь если бы это был отец, то он спустился бы к нему. Но до конца смены к Генке никто так и не подошел. Лишь иногда проходящие женщины смотрели на него с жалостью, а потом отворачивались.
Тогда Генка решил все же доехать до Сочи и проверить слова безумной Клавы о матери с хахалем.
Он развернулся и смело отправился на железнодорожную станцию.
* * *
Вокзалы были безопасным пристанищем, если знать закутки и закоулки, в которые можно спрятаться подальше от людских глаз.
Отдельную были бичи или такие же беглецы, то с большинством из них можно было найти общий язык и не бояться их.
Ты никого не трогаешь — и тебя тогда никто не тронет.
Если, конечно, ты не светишь деньгами или не владеешь, каким-нибудь предметом, который может казаться ценностью в глазах других обитателей улицы.
Деньги и ценности могли запросто отобрать. Поэтому Генке приходилось быть осторожным. Да и какие у него могли быть деньги.
Особый запах креозота — каменноугольного масла, которым пропитывали шпалы, также как и запах тлеющего угля вагонных котлов, которым отапливали поезда со временем стал Генке родным.
Вокзалы фактически стали для него родным домом.
Рядом с железной дорогой всегда можно найти тепло, есть вода и еда.
Бесплатную достать не так сложно. То бабушка какая-нибудь яичком угостит, то командировочные пачку печенья оставят в зале ожидания.
Другие места, где можно раздобыть еды Генка старался не вспоминать.
Такая свободная жизнь ему нравилась куда больше, чем квартира с выпивающей матерью и поколачивающим братом.
Стремлением к свободе, приключениям часто захватывало мальчишек из неблагополучных семей.
Пару раз его ловили. И отправляли в детдом. Но перед этим беспризорники попадали во «вшивку» — приемник-распределитель для несовершеннолетних.
Так они назывались потому что большинство детей прибывающих туда с педикулезом. Он хорошо запомнил свой первый раз.
Несмотря на заботу советского государства о детях-беспризорниках — это было ужасное место со своими очень жесткими порядками и правилами. Оно больше походило на тюрьму, чем на место, в котором государство старалось помочь нуждающимся в заботе детям.
Первым делом в помещении прозванном «накопителем» дежурный записывал фамилии имена отчества прибывших детей, год и место рождения, потом сразу же отправлял в следующее помещение, которой выполняло роль «душевой».
И говорил, что встретит на выходе с обратной стороны.
После душа вновь прибывшим выдавали белье,одежду и обувь. Полосатые штаны и рубаха были скорее пижамами и из-за полосок больше напоминали тюремную одежду. Тапочки по типу чешек, пара носков нательное белье.
Вот пожалуй и все, с чем вошел Генка во внутреннее пространство приемника-распределителя.
Его тут же посадили в парикмахерское кресло и меньше чем за минуту обрили наголо.
Свою прежнюю одежду он больше не видел. Воспитанники так теперь называлось население приемника-распределителя делились на отряды по возрасту.
Даже в самых младших отрядах царила жесткая дедовщина. Но не это было самое страшное.
Среди детей попадались просто искатели приключений, сбежавшие из дома, сироты.
Наряду с ними в заведение находились настоящие малолетние преступники, которые еще не могли отвечать по закону.
Генка всегда сторонился таких, знал что принадлежит не их миру. Но в случае чего всегда был готов дать отпор и постоять за себя.
Воспитатели-педагоги, все сплошь мужчины, выполняли не столько роль учителей, сколько надизателей.
