Серая сталь (СИ) - Земляной Андрей Борисович (книга регистрации .txt) 📗
– Хозяин! Здесь Летучий отряд Шестого Управления полиции. Выходи и сдавайся. А то, сам знаешь, хуже будет. К утру пулемётная команда подойдёт, и тогда если кто живым останется, то лишь чудом.
– Ты ещё возьми! – Раздался из дома визгливый голос. – Дом этот ещё мой дед строил, и пулей его не взять. А ежели сунетесь, то здесь все и поляжете.
– Время тянет… – Неожиданно произнёс Николай. – Нет ли у него подземного хода?
Полицейский задумался на несколько секунд и негромко бросил.
– Варенин! Комов! Гляньте-ка может нора из дома ведёт.
– Есть ваше благородие. – Ещё тише отозвались названные и куда-то бесшумно делись.
Подскочил ещё один верховой, и нагнувшись к уху исправника начал что-то шептать. Тот выслушал и нахмурившись отпустил.
– Плохо дело, господин Белоусов. – И в ответ на немой вопрос пояснил. – Там у него сейчас земский доктор Евгений Никодимович Сокольский. Дочка у мельника подхватила чего-то, вот он и приехал на ночь глядя. Видать был где-то рядом, да по оказии заскочил.
– И вправду скверно. – Николай кивнул. – И чего в таком случае делает полиция?
– Да по-разному. – Офицер пожал плечами. – Когда долгие переговоры, когда просто подпалим дом, и пока там все в дыму, быстро вытаскиваем погорельцев. Но такую избу просто не подпалить. Тут без бензина не обойтись. Да и риск велик. Семья-то у мельника большая. Шестеро детей говорят. А детей на душу брать… грех великий. Не отмолишь потом.
– Эй, как вас там, летучие, знаете небось, что дохтур у меня? Так вот жив он, пока вы тихо сидите.
– А чего хочешь-то? – Подал голос Николай. – Вечно в дому не просидишь.
– А вот ты приходи и побеседуем. – Ответил мельник. – А то перелаиваемся словно псы. Да один приходи. И одёжку сними, до рубахи, чтобы видел я.
– И вы пойдёте? – Исправник удивлённо поднял брови. – Чтобы у него кроме доктора был в заложниках ещё и человек из тайной канцелярии?
– Не будет никаких заложников, господин исправник. – Николай скинул куртку, и начал снимать сбрую с кобурами. Потом, снял пояс с ножами, и достав из кармана кошель, начал копаться, выбирая пятаки. – А вот пятачками не поможете, господин офицер? – Боярич показал раскрытую ладонь. А то трёх боюсь будет маловато.
– Может сякены30? – Поинтересовалась подошедшая ближе девушка.
– Да куда я их спрячу-то? – Николай пожал плечами. – А вот пятачки в самый раз будут.
Полицейский уже не понимал ничего. Для чего тот сам идёт к чёрту в пасть и на кой этому странному молодому человеку понадобились пятаки? Но похоже та, кого полицейская молва пяти губерний прозвала Манькой-пулей, прекрасно понимала, и предложила какой-то свой выход, который тем не менее не устроил боярича.
Горсть пятаков, больше десяти штук, тяжёлых медных кругляшей диаметром в пять сантиметров и весом в сорок граммов, гулко ухнула в карман штанов, а Николай вышел прямо перед двери дома.
– Так нормально?
– Повернись. – Раздался голос мельника. – Теперь задери рубаху. Откройте ему.
Что-то скрипнуло, и массивная дверь распахнулась.
Стоило Николаю шагнуть за порог, как чьи-то ловкие руки обыскали его с ног до головы, и наткнувшись на горсть монет, обыскивающий лишь хмыкнул, но пропустил в дом.
Большая комната, ярко освещённая сразу тремя керосиновыми лампами, была полна. Тут были и дети разного пола, и седая женщина в чёрном платке, и явно жена мельника с малышкой на руках, сидевшая на сундуке, и ещё пара мужчин, в рубахах, суконных штанах, и в хороших сапогах, благоухающих дёгтем.
А был ещё пулемёт Льюиса, на столе, смотрящий прямо в окно.
Земский доктор нашёлся в углу. Лысоватый мужчина лет сорока, сидящий на табуретке, прижимая к груди саквояж, и взирающий на происходящее с немым ужасом, сквозь запотевшее пенсне.
– Евгений Никодимович, с вами всё в порядке? – Спросил Николай, повернувшись к врачу.
– Ппочти. – Чуть заикаясь ответил доктор и в глазах его боярич прочёл немой вопрос.
Боярич лишь кивнул в ответ, с лёгкой улыбкой, и повернулся в сторону хозяина дома.
Мельник – огромный широкоплечий мужчина, в чёрном длиннополой поддёвке31, серой шёлковой рубахе – косоворотке, суконных штанах, и хромовых сапогах, с обрезом мосинской винтовки в руках, со злой ухмылкой смотрел как ещё один заложник осматривается в доме.
– Так что же надо уважаемому мельнику? – Николай шагнул вперёд. – Знаешь же, что за угрозу жизни государевому человеку, врачу, учителю, или полицейскому положена каторга?
– А мне таперича чего терять-то? – Мельник усмехнулся, и кивнул стоявшему за плечом Николая. – Вяжи его, да покрепче.
Руку, что схватила его за правое плечо, Николай прижал левой рукой и сломал одним движением корпуса, и продолжая поворачиваться ударил скривившегося мужика коленом под дых, затем со всей дури метнул один из пятаков в лицо второго, и продолжая поворот хлестнул ногой наотмашь по шее мельника, но тот, каким-то звериным чутьём угадав направление движения, отклонился назад, когда его достала вторая нога, ударившая точно в солнечное сплетение.
– Евгений Никодимович, вас не затруднит позвать наших доблестных полицейских, а то, я боюсь они там заскучали. – Попросил Николай, а сам, походя отправив двух подручных мельника в ещё более глубокое забытьё, уже собирался взгромоздить хозяина на табурет, когда на периферии зрения что-то мелькнуло.
Тяжёлый пятак с хрустом врезался в голову старухи, расплескав мозги на сидевших у стены детей, и те словно волчата, предчувствующие смерть, завыли, на разные голоса. А в дом уже врывались полицейские заполнив всю комнату нездоровой суетой, пока исправник, гаркнув во всю глотку, не выгнал лишних.
К этому времени мельник, связанный за локти собственным поясом уже сидел на табурете, хмуро глядя на то, что происходило вокруг.
– А теперь, друг мой ситный, расскажи, где человека упрятал, что третьего дня взяли.
– Ничего я тебе не скажу, хоть режь меня.
– Резать? – Николай рассмеялся, но от этого смеха, у доктора, что оказывал первую помощь раненым, натурально зашевелились остатки волос на голове.
Николай, не развязывая вытащил правую руку мельника из-за спины, так что у того жилы на руке затрещали от напряжения, и произнося слова раздельно, сопровождал каждое слово хрустом сломанного пальца.
– Ты. Мне. Всё. Скажешь. – И заглянув в расширенные от боли глаза, добавил. – В теле человека двести пять костей. Я могу сломать каждую, а некоторые и по нескольку раз. Закончив с тобой, перейду к твоим подельникам и уверен, они не будут запираться.
– Подпол. Крышка под лестницей. – Проскрипел одуревший от боли мельник, и двое полицейских метнулись в темноту.
Вышедший на свет босой мужчина лет сорока, одетый лишь в грязную рубаху и штаны, деловито растирая следы верёвки на запястьях и поклонившись, пожал руку полицейскому.
– Благодарствую господин исправник. Не ожидал вас толь рано.
– Это вот ему спасибо скажите. – Исправник кивнул на Николая, который стоял, чуть прикрыв глаза, приводя дух в равновесие после адреналинового шторма.
– А! Молодые кадры. – Корчагин приветливо улыбнулся. – Чьих будете не спрашиваю, это почти интимный вопрос, но вот отпишусь по команде как положено. Как звать в миру?
– Боярич Белоусов. – Николай поклонился и пожал протянутую руку.
– От всего сердца благодарю, боярич. Честно говоря, не чаял уже увидеть белый свет.
– Да, пустяки. – Николай чуть дёрнул плечом. – Больше суеты да беготни.
– Кончился. – Доктор пытавшийся оказать помощь тому, которому пятак попал в глаз, растеряно развёл руками.
– Сбежал сукин сын. – Спокойно заметил исправник. – Ну и чёрт с ним. там, где восемь, там и девятый не помехой. Ан нет, вон вижу бабушку в состоянии крайней печали. Так что с юбилеем вас, боярич. Десять покойничков ровно.
– Так вы всю банду ревизовали? – Аристарх Корчагин рассмеялся. – Ловко. И нужно заметить, как никогда своевременно. – Он благодарно кивнул полицейскому нашедшему в карманах мельника жетон Особого Управления Тайной канцелярии, и надел его на шею. – Но, полагаю, что тут и без нас разберутся. – Он посмотрел на доктора. – Евгений Никодимович, не подбросите нас до ближайшего городка? Очень хочется много чистой воды, и свежего постельного белья.
