Арбалетчики в Карфагене (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (онлайн книга без txt) 📗
Бунт, конечно, вовсе не унялся, а просто принял более осмысленную и организованную форму. Нашлись вожаки, настропалившие толпу на её настоящих врагов — хлебных спекулянтов. Вот уж, кому досталось теперь по первое число! Их выволакивали из лавок и домов и убивали зачастую голыми руками — долго и сосредоточенно, не позавидуешь. Не щадили и их семей — жён, невесток и не слишком малолетних дочерей насиловали прямо на улице, пуская по кругу, и далеко не всякая отделывалась одним только этим. Об имуществе и говорить нечего — всё грабилось подчистую.
Тут-то и обнаружилось, что не всё так просто в реальном мире. Как и в нашем современном, подавляющее большинство спекулянтов были не сами по себе, а под той или иной "крышей". Уцелевшие, бросив всё, кинулись к своим покровителям, после чего из ворот Мегары в Старый город выплеснулись колонны наёмников. Вот тут и началась настоящая заваруха! Всё, что происходило до сих пор, было — так, детской шалостью. Охваченные бунтом кварталы брались штурмом, солдатня вела себя, как в завоёванном городе — с той лишь разницей, что пленных продать в рабство не светило, поэтому их никто и не брал…
К нам подошёл отряд испанцев от Арунтия, и мы уже опасались, что тоже сейчас получим приказ "выступить, подавить и примерно наказать". Основания? Ну, совет запастись зерном ещё до взлёта цен мы ведь от нанимателя получили? Выходит, он знал обо всём заранее? А кто знает о таких вещах заранее кроме тех, кто сам же эти события и организовывает? Но босс в очередной раз доказал, что вовсе не так прост. Полученный нами приказ гласил — оставаться на месте в полной боеготовности и ни во что не вмешиваться без особого распоряжения. Потом подоспело и особое распоряжение — бегущих от расправы горожан через квартал пропускать, следя лишь за тем, чтобы беглецы не хулиганили и не прихватывали по пути того, что им не принадлежит. Вскоре пришлось и исполнять последнее указание начальства, поскольку беглецы повалили целыми косяками — наёмники спекулянтских "крыш" с чернью не церемонились, да и "среднему классу" под их горячую руку попадаться не рекомендовалось. Не везде, правда, им была лафа. Большая часть городского ополчения приняла сторону бунтующих, и на улицах местами разыгрывались целые сражения — иногда даже по всем правилам военной тактики. Наёмники были опытнее, ополченцы — многочисленнее, так что раз на раз не приходился. В целом, конечно, побеждал профессионализм, и можно было спорить лишь о сроках, в которые олигархия восстановит свой полный контроль над Старым городом. По рассказам беглецов выходило, что основные бои идут в районе рыночной площади и продовольственных складов, но организаторы мятежа пытались овладеть и зданием Совета Ста Четырёх, объявив его низложенным и заменённым "представителями народа", под которыми они, надо полагать, понимали самих себя. От здания их отряды наёмниками олигархов отброшены, но накапливают силы для новой атаки. Всё это здорово напоминало известную байку об эпической битве двух противоборствующих армий за стратегически важный объект — избушку лесника на пригорке. Кончилось всё тоже, как и в той байке — в конце концов пришёл лесник и выгнал всех взашей, гы-гы!
Лесник этот, само собой, был не простой лесник, а по совместительству ещё и городской суффет. Звали его Ганнибал Барка, и заявился он в город, естественно, не сам по себе, а со своими ветеранами. Нельзя сказать, чтобы нашкодившие олигархи так уж горели желанием впускать в ворота сердитого суффета с его не менее сердитой солдатнёй. В этом им пришлось помочь небольшому отряду городского ополчения, отбившему у наёмников ворота и открывшему их перед армией Барки. Такого от малообученного ополчения олигархи не ожидали, и совершенно напрасно. А то, что по-финикийски эти "ополченцы" в большинстве своём говорили коряво, запинаясь и то и дело срываясь на какой-то совсем другой, варварский язык — это уже частности, которыми совершенно незачем перегружать официальную версию событий. Не все из проштрафившихся толстосумов прогулялись на кресты или в изгнание, кое-кто отделался лишь лёгким испугом, а нам и нашим иберийским камрадам здесь ещё жить. А нашему щедрому нанимателю — не только жить, но и продолжать дела свои вести. Поэтому — не будем болтать лишнего, как сказано в официальной версии — так оно всё и было. Тем более, что и настоящие ополченцы там тоже присутствовали, обозначая участие. И спасибо им огромное за то, что только обозначали, а не путались у нас под ногами. Официально же — это всё они, а нас там и рядом не было. Вопросы есть? Всем всё понятно? То-то же.
13. Ох уж эти женщины!
О неизвестной нам подоплёке событий меня просветила потом Криула. Для узкого круга посвящённых предстоящая хлебная спекуляция секретом не являлась. Афера эта производилась регулярно, раз в несколько лет. Наживались хлебные магнаты, конечно, не на черни, лишних денег всё равно не имевшей и страдавшей поэтому просто "до кучи", а на зажиточном "среднем классе", который мог позволить себе хлеб и втридорога — на какое-то время, конечно. Но олигархи и не стремились устроить настоящий голодомор, довольствуясь наживой за пару-тройку недель, за которые вполне успевали хорошенько набить мошну. По графику очередной такой раз давно уже назревал и сдерживался лишь присутствием Ганнибала, с которым не забалуешь. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что произойдёт, когда суффет отбудет из города на многодневную инспекцию и учебные манёвры полевой армии. Поэтому никаким инициатором спекуляции Арунтий не был, просто был в числе посвящённых. А инициировал он несколько иное — участие в афере никогда не участвовавших в ней ранее Феронидов. Не впрямую, конечно — не так прост наш наниматель. Он просто объявил Феронидам о предстоящем пятикратном повышении цен на поставляемые им заморские "снадобья", которые стало намного труднее добывать. Те же и так драли за них с египтян по максимуму и портить отношения с ними сдиранием уже четвёртой шкуры благоразумно не хотели. Но ещё меньше им хотелось уменьшения своих доходов, а тут как раз простой и очевидный способ компенсировать его себе напрашивался. А поскольку для Феронидов это была именно компенсация предстоящих убытков, а не просто дополнительный навар, действовали нанятые ими спекулянты с особой жадностью, а защищавшие их наёмники — с особым рвением. Поэтому и проштрафились Ферониды даже на фоне основных участников куда заметнее, за что и огребли от вернувшегося в город Ганнибала по первое число. Глава клана и несколько его ближайших приспешников на крестах повисли, самые замаранные из уцелевших спекулянтов компанию им составили, прочие отделались изгнанием с конфискацией.
Кто позаботился о том, чтобы вожаки "народной партии" узнали об активном участии Феронидов в спекуляции, как и о том, чтобы запасшиеся загодя зерном наёмники создали своей разнузданностью побольше поводов для народного недовольства — тайна сие великая есть. Арунтий о ней молчит как рыба об лёд, а Криула то ли не догадывается, то ли старательно имитирует недогадливость. Ну, мы ведь с Васькиным тоже далеко не обо всём вслух говорим, о чём знаем и догадываемся. Не за длинный язык нам деньги платят, а совсем за другое. Думаете, легко деньги зарабатываются? У Володи вон до сих пор фингал под глазом, у Хренио губа рассечена, у меня рёбра до сих пор ноют, а у Серёги вообще копчик отбит и шишка на лбу с детский кулак величиной — эти долбаные греки успели спустить его с лестницы. Да нет, не те греки и не с той лестницы! Сказал же ясно, что не было нас у тех ворот! Другие это были греки, и повздорили мы с ними в совсем другом месте. В соседнем квартале, кажется — не помню уже, из-за чего. Скорее всего — из-за баб, но точно не помню — пьян был. Ферштейн?
Впрочем, наш наниматель — человек не мелочный. Раз уж случилась эта пьяная драка во время заварухи, то и в подробности он вникать не стал, а включил и её в число наших служебных отличий, а полученные в ней "ранения" — в число служебных. Десять статеров каждому как с куста, плюс по статеру премиальных за каждый день заварухи, да и жалованье нам тоже прибавил. Володя с Серёгой теперь по семь шекелей в день получают, Васкес — десять, а я — статер, то бишь пятнадцать. Да и единовременно Арунтий наградил нас с испанцем за ту кипрско-родосско-египетскую "командировку" по-царски. Двести статеров ему, триста — мне. Карфагенских, естественно, не египетских. Такому человеку служить — мы всегда с радостью, гы-гы!
