Лейб-хирург (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович (книги бесплатно без txt) 📗
— Гадаешь, зачем вызвали в Москву? — спросил Валериан.
— Для обмена опытом по применению новых методов лечения, — сказал Михаил.
— Это будет, — согласился друг. — Но основная причина — подготовка медсанбатов и госпиталей к поступлению пациентов, отравленных газами.
— Какими газами? — удивился Михаил.
— Боевыми. По достоверным сведениям немцы готовят на фронте их применение. Для противодействия этому созданы специальные химические части — по одной роте в каждой дивизии. Они будут учить солдат и офицеров как вести себя в случае применения химического оружия. Производятся и начали поступать в войска защитные маски. К сожалению, их пока мало, поэтому завозят только на передовую. Однако отравленные все равно будут, к этому нужно быть готовым.
— Твоя затея? — спросил Михаил. — Как и с переливанием?
— Умный у меня друг! — засмеялся Валериан. — Моя, Миша. Эти гады недобитые на все способны. Но мы их наклоним и поставим буквой «зю». Навсегда дорогу в России забудут!
Он сжал кулак.
«Откуда ты столько знаешь?» — едва не вырвалось у Михаила, но он сдержался. Сказал другое:
— Хороший у тебя дом, и прислуга вышколенная. Только вот горничная…
— Страшная? — улыбнулся Валериан. — Из комитета по призрению вдов прислали. Муж у нее на войне погиб, а детей кормить нужно. Гертруда Кляйн ее зовут, немка. Из-за этого нанимать не хотели, патриоты долбанные, а вот я даже сомневаться не стал. Женщина толковая, работящая, кофе варит замечательный. Некрасивая, ну, и что?
«И цесаревна ревновать не будет», — мысленно добавил Михаил, но вслух говорить этого благоразумно не стал.
— Ты жил в Германии, — сказал другу. — Какие они люди, немцы?
— Нормальные, — пожал плечами Валериан. — Работящие, дисциплинированные. Ученые у них замечательные, инженеры. Вещи делают качественные. Одна беда: время от времени у них что-то переклинивает в мозгах. Тогда они начинают считать себя высшей расой и мечтать о мировом господстве. От того и к нам полезли. Немцы в этом смысле не одиноки.
Взять тех же британцев. Империя, над которой не заходит солнце, но им все мало. Везде нос суют, в том числе в Россию. Мне порой кажется, что только мы, русские, не считаем себя лучшими в мире. Никуда не лезем, никого не учим жить. Всех забот, чтоб не мешали, да вот только не выходит. В прошлом веке Наполеон в Россию приходил. Чего ему во Франции не сиделось? Всю Европу под себя погреб, нет, мало. В этом веке немцы пожаловали, юберменши поганые. Видно доля у нас такая: время от времени давать Европе по мозгам.
Только урок не идет впрок, — вздохнул Валериан и добавил, помолчав: — А дому не завидуй, будет иу тебя такой.
— Это вряд ли, — покачал головой Михаил.
— Неужели? — иронично сказал друг. — Мне припомнить один разговор? Когда молодой дантист Зильберман просил взять его в клинику, которую мне должен был купить Поляков?
Сейчас бы ты согласился на такое?
Михаил подумал и покрутил головой.
— Вот именно! — кивнул друг. — Для надворного советника и кавалера ордена Святого Владимира это мелко. Некогда я обещал, что после войны к тебе будет стоять очередь из пациентов. Знаешь, почему?
Михаил развел руками.
— Вот ты приехал в столицу. Командир медсанбата, который несколько месяцев ничего видел, кроме ран и крови. И что же? Вместо того чтобы предаться недоступным на фронте удовольствиям, как-то: завалиться ресторан, сходить к доступным дамам или хотя бы посмотреть фильму в синематографе, мой друг схватился за медицинские журналы. И, как мне доложили, отрывался от них лишь для того, чтобы посетить ватерклозет. Вот из таких и выходят настоящие врачи. Прибавь несомненный талант хирурга. У тебя умелые руки и чувствительные пальцы, я видел, как ты оперируешь. Хороших хирургов в России не так много. Кому-то не хватает умения, кому-то знаний, а вот у тебя есть все. Ежели чего нет, то это временно. Работы ты не боишься, так что превзойдешь. Перед тобой несколько путей, Миша. Можно остаться в армии — это сытная и безбедная жизнь, но карьеры в ней ты не сделаешь. Армия — консервативное учреждение со своими традициями, многие из которых дурные. Евреев, к примеру, не любят. Я бы советовал после войны выйти в отставку. Можно открыть свою клинику. Но ты убьешь годы, прежде чем достигнешь успеха. С банковскими счетами дела будешь иметь больше, чем с больными. Так можно и квалификацию потерять.
Я бы советовал тебе научную карьеру. Рекомендую устроиться хирургом в госпиталь и там совершенствовать мастерство. Профессор Зильберман — это звучит!
_ Не возьмут меня в госпиталь, — вздохнул Михаил. — Там своих хватает.
— Не забывай, что у тебя есть друг, — улыбнулся Валериан. — Хоть сейчас могу похлопотать.
Согласен?
— Нет, — отказался Михаил, подумав. — Рано.
— Умница! — одобрил Валериан. — Вот за что тебя ценю, так это за трезвый взгляд на жизнь.
Ты отличный хирург, но об этом знают немногие. Нужно создать репутацию. Для начала напиши несколько статей для «Хирургического вестника». Материала у тебя — завались! К примеру, расскажи о своем опыте применения переливания крови.
— Мне Бурденко уже предлагал написать, — признался Михаил.
— Николай Нилович — умнейший человек, — кивнул друг, — и хирург гениальный. Мне до него, как до Москвы раком. Пиши! Одну статью о переливании крови, вторую — о растворе Рингера, третью — о лидокаине или сульфаниламиде. Препараты новые, только стали применяться, сведения о них медики с руками оторвут. А вот о лечении отравленных газами можно смело диссертацию готовить — защитишь со свистом. Ну, и я помогу. Так что будет у тебя, Миша, свой дом с прислугой, высокий чин и наследное дворянство.
— Последнее вряд ли, — покачал головой Михаил. — Чтобы еврею… Поляков, богатейший человек Западного края, да и тот только личный дворянин.
— Увидишь! — пообещал друг.
— Предлагаю за это выпить! — предложил Михаил.
— Не вижу причины отказаться, — засмеялся Валериан и наполнил бокалы янтарным ромом.
Взял свой, — За тебя друг! За профессора и наследного дворянина Российской империи Михаила Александровича Зильбермана.
Они выпили. Оба не догадывались, что этот тост претворится в жизнь уже в ближайшие дни.
А события, которые этому приведут, кардинально изменят жизнь обоих…
Глава 13
Конференция проходила в главном военном госпитале Москвы. Здесь имелся достаточно просторный для таких мероприятий зал, кроме того, госпиталь — объект военный, поэтому охраняется. В свете предстоящего разговора об отравляющих газах — мера не лишняя. Если немцы узнают, что мы готовимся к химической войне, придумают очередную гадость.
Тевтонский гений, он такой, сумрачный.
Архитектурой и устройством госпиталь отличался от того, что я знал в своем мире. Меньше декора и помпезности, больше функциональности и удобства в устроении. Но такой же огромный. Лечебные корпуса, квартиры для врачей — принято в этом времени жить рядом с местом службы, лаборатории, кухни, прачечные, морг, конюшни, недавно появившиеся гаражи для санитарных автомобилей… Не удивительно, что руководил этой махиной цельный генерал — действительный статский советник [36] Порфирий Свиридович Елаго-Цехин, хирург и отважный человек, прославившийся в период кавказских войн. Милейший, между прочим, генерал — веселый и гостеприимный. Я у него в госпитале неоднократно бывал — проводил показательные операции и демонстрировал приемы переливания крови.
После них Порфирий Свиридович зазывал меня в кабинет, где мы пили чай приправленный коньяком, или коньяк, приправленный чаем — это как выходило.
В моем времени этому госпиталю после Великой Отечественной войны присвоили имя Бурденко. Но пока Николай Нилович, живой и здоровый, сидел в президиуме собрания вместе с другими главными хирургами фронтов, Вельяминовым, Елаго-Цехиным и вашим покорным слугой. Я смотрел в заполненный военными врачами зал. Офицерские мундиры, узкие серебряные погоны, ордена и знаки военных врачей на груди. Последние — неотъемлемая принадлежность формы, ими гордятся. Мало в России людей с высшим образованием, а врачей — особенно. Это в моем мире окончить вуз стало рядовым делом. В советские времена даже гражданские специалисты носили вузовские ромбики и гордились ими. Потом это сошло на нет. Знаки о высшем образовании закрепились только на военных мундирах.
