К повороту стоять! (СИ) - Батыршин Борис (читать книги бесплатно .TXT) 📗
«Смерчу» повезло чуть больше - де Ливорн выбросился на песчаную отмель возле самых крепостных верков. Фрегат осел в воду по самый планширь, по палубе гуляли волны, но орудия уцелевшей кормовой башни были изготовлены к бою – прежде чем вода затопила погреба, комендоры успели подать наверх полторы дюжины бомб и пороховые картузы.
Из шести мониторов до Свеаборга добрались четыре. Уже на отходе в замыкавшую колонну «Лаву» угодили два девятидюймовых снаряда из носового каземата «Нептуна»; один из них срезал под самое основание трубу, другой угодил в боевую рубку. Тяга в топках сразу упала, потерявшая полтора узла хода «Лава» все сильнее отставала от колонны, и к кромке минных полей подошла в темноте. Тут-то и сказались последствия рокового попадания: штурманский офицер, знавший береговые ориентиры и схемы минных постановок как собственную гостиную, метался в тяжком бреду – в животе у него застрял осколок. Командир монитора, капитан-лейтенант Степанов после полученной контузии едва держался на ногах, и стоит ли удивляться, что он не сумел найти в темноте безопасный проход? Несчастная «Лава» с разгона проехалась днищем по двум минам. Взрыв, еще взрыв – и монитор ушел на дно, унеся в железном чреве, как в общем гробу, пятьдесят восемь живых душ.
Из прорвавшихся к Свеаборгу кораблей только два, «Чичагов», и «Спиридов», получили серьезные повреждения. «Чародейка» и «американцы» же отделались сравнительно легко, только «Перун», поймал левым бортом чугунную бомбу с «Циклопа». От удара слетело с заклепок несколько броневых листов, открылась течь, вода стала заливать угольные ямы, но монитор даже не сбавил ход. Матросы под руководством боцмана подвели под пробоину пластырь; двухфутовую дыру в деревянном корпусе залатали еще до того, как «Перун» встал на рейд.
Неясной оставалась судьба «Стрельца». После лихой минной атаки монитор так и не нагнал колонну, и что с ним стряслось – о том знает Господь Бог да святой покровитель моряков Николай-угодник…
XIII.«Ваш курс ведет к опасности»
История повторяется, подумал Сережа. Снова, как и, в Северном проливе, все помещения битком набиты спасенными, буфетчик и вестовые бегают, как ошпаренные, разнося бутерброды и жестяные чайники с кипятком, а в превращенной в лазарет кают-компании стонут раненые. Правда, на этот раз здесь только «пассажиры», сто семнадцать человек, из них не менее четверти раненые, обожженные, искалеченные. Остальные на дне, вместе со своим командиром. Он так и не покинул «Русалку», остался в боевой рубке – недвижное тело, завернутое в испятнанную кровью парусину…
Молодой человек покачал головой. Наверное, родственники будут недовольны, им не объяснить, что для моряка не найти лучшей могилы. Да и тесно сейчас на «Стрельце», живых негде размещать, а ведь сражение еще не закончено…
После стычки с «Рупертом» они попытались догнать своих. Безуспешно – бой откатился уже далеко и ворочался там, как медведь в берлоге, взревывая главными калибрами. Русские колонны сейчас рвутся к Свеаборгу на полных оборотах, отставших никто ждать не будет – с оста вот-вот подтянутся британские казематные броненосцы, стоит замешкаться, и конец, прижмут к отмелям и расстреляют, словно в тире. А тут еще чертова пробоина, из-за которой никак не удается развить полный ход!
«Русалку» заметили случайно - ее низкий силуэт был еле-еле различим на фоне близкого берега. Заметили по языкам пламени, вырывавшимся из амбразур кормовой башни, где еще продолжался пожар. С мостика бешено засемафорили флажками, прося помощи, и Сережа скомандовал «к повороту».
На «Русалке» не осталось живого места. Подбиты обе башни, надстройка превратилась в руины. Деревянная ходовая рубка разбита в щепки прямым попаданием, боевая рубка завалена обломками мостика, броня в отметинах от снарядов. Из двенадцати офицеров на ногах держатся пятеро; на досках палубного настила - лужи крови и обугленные проплешины. Но водоотливные помпы пока справлялись, судно держалось на воде. Завели буксирные концы и «Стрелец» потащил искалеченное судно дальше, к проходам в минных полях, стерегущих Свеаборг. И дотащил бы, не мелькни в разрывах туманной пелены, мачты броненосцев Королевского Флота. Они вырастали с пугающей быстротой: с «Русалкой» на буксире «Стрелец» давал не больше двух с половиной узлов.
Оставалось одно. Пока с броненосной лодки снимали остатки команды моряков, инженер-механик с боцманом и полудюжиной трюмных матросов, крутили маховики кингстонов, стравливали пар из котлов, готовя судно к затоплению.
Остановили помпы; судно погружалось с дифферентом на корму. Вода захлестнула палубу, напором воздуха изнутри корпуса выдавило световые люки. «Русалка» стремительно повалилась на левый борт, высоко задирая корму, и ушла под воду. В грязно-пенном водовороте мелькнули обломки досок, какой-то мусор, спасательный круг – конец!
Взяли пеленги на береговые ориентиры – надо было сделать отметку в судовом журнале о месте гибели «Русалки». И поторопиться, чтобы не разделить ее участь – дистанция до преследователей успела сократиться до двух с половиной миль.
- Вашбродие, англичашка повернул на два румба, идет за нами!
Лейтенант поднял к глазам зрительную трубу. Идущий впереди броненосец (это был казематный «Геркулес»), и правда изменил курс и теперь гонится за монитором. В свое время Сережа старательно изучил корабельный состав Ройял Нэви и знал, с чем придется иметь дело. В составе флота с 1868-го – ровесник погибшей «Русалки». Восемь тысяч шестьсот тонн водоизмещения, восемь десяти-, два девятидюймовых орудия плюс мелочь. Солидная броня, парусный рангоут и самое неприятное – девять узлов хода против шести у «Стрельца». Впрочем, какие там шесть, с наскоро заделанной пробоиной в скуле, хорошо, если они делают хотя бы четыре с половиной! Больше нельзя – напором воды выбьет временные заплаты, придется сбрасывать обороты, ложиться в дрейф и снова латать дыры. А «Геркулес» неотвратимо надвигается...
- Дистанция до неприятеля?
Вахтенный офицер поднял микрометр Люжоля [46], подкрутил винт, сверился с таблицей.
- Четырнадцать кабельтовых, господин лейтенант!
Больше двух миль. Для точной стрельбы далековато, хотя дождь прекратился и видимость вполне приличная, несмотря на подступающие сумерки. Но все равно – далеко. Вот когда «Геркулес» приблизится кабельтова на три-четыре, станет тяжело. И тогда надежда лишь на великолепную маневренность монитора – можно подпустить «британца» поближе и держаться в носовых ракурсах, куда достают только погонные орудия сравнительно небольшого калибра. Сам же монитор, башня которого имеет круговой обстрел, сможет отвечать из обеих девятидюймовок. Придется, правда, срубить шлюпбалки и пожертвовать вельботами, но это невысокая цена за шанс уцелеть.
Сережа покачал головой. Какой там шанс? Будь «Геркулес» один – дело другое, но за ним, в полутора кабельтовых, идет «Пенелоп». Броненосный корвет, выделяющийся в ряду малых броненосцев Королевского флота небольшой осадкой, плоским днищем и подъемными, чтобы не мешать движению под парусами, винтами. Отлично подходит для прибрежных действий на Балтике. Со своими восьмидюймовками и хилой броней «Пенелоп» не так опасен, как «Геркулес», но вдвоем они прихлопнут «Стрельца», как докучливую муху. Если, конечно, он, лейтенант Казанков, не предпримет что-нибудь неожиданное.
Развернуться, пойти навстречу, принять бой, как сделал это в 1829-м прославленный «Меркурий»? Сомнительно: тогда русские сумели повредить рангоут турецких линкоров, лишив их хода и маневра. С броненосцами этот номер не пройдет – зажмут в тиски, ударят тараном, и прощайте, дражайшая Нина Георгиевна, извините великодушно, что посмел, несмотря на ваш запрет, сложить голову…
