Свободная территория России (СИ) - Богданов Александр Алексеевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Подпрыгивающая на ухабах на заднем сиденье виллиса Нинель Полторацкая отчаянно чихала и сморкалась в салфеточку. Дорожная пыль ела ей глаза, забивала горло и мешала таращиться на окружающий пейзаж. Вдобавок ее укачивало, она неустанно зевала и страдала без папирос. Рано утром они выехали из Магадана в тот серый предрассветный час, когда так хочется понежиться в мягкой постели под чистыми простынями. Взбодрив себя чашкой крепкого кофе и глубоко затянувшись Казбеком, она одела подобающую для войсковой операции форму лейтенанта МГБ и пристегнула к поясу тяжелую кобуру. Кто мог представить, что папиросы так быстро кончатся и ее попутчики окажутся некурящими? Водитель, сержант Свистунов, сутулый человек с набрякшими веками и обвислыми усами молчал всю дорогу, вцепившись в баранку и переключая сцепление, а прыщавенький радист на переднем сиденье, поправлял соскальзывающие наушники и без передыху долдонил в микрофон, «Ольха, ольха, как меня слышите? Прием.» Нинель грызла нехватка никотина, у нее стучало в висках, волны раздражительности и беспокойства накатывались на нее, ей срочно надо было закурить; захлебываясь от желчной злости она заламывала руки и трясла своей птичьей головой. Когда они почти пересекли плато, к ее облегчению прозвучала команда остановиться; колонна застыла в пятидесяти метрах от отвесных скал, между которыми змеилась дорога. За узким проходом проглядывала безмятежная гладь озера. Не долго думая Нинель выскочила наружу и помчалась к танкистам в поисках табака. Она была мало похожа на боевого офицера, скорее на огородное пугало, мундир болтался на ней как на вешалке, сапоги хлопали и сваливались с ног. Наклонившись к ней с платформы и посмеиваясь, солдаты-второгодки, угостили ее махрой. С наслаждением затянувшись, она ловко выпустила дым изо рта аккуратными клубящимися колечками и, присев на стальную ступень, рассмеялась от счастья. Жизнь опять заиграла красками! Она почувствовала бешеный прилив энергии и неудержимое желание прямо сейчас уничтожать врагов социализма… Не обращая внимания на чудачества коллеги, полковник Шрага вылез из виллиса и осмотрелся. По его приказу танки сползали на грунт; пехотинцы, открыв борта, покидали грузовики и строились в боевой порядок. Подбежавший к нему командир разведвзвода выслушивал его инструкции. «Проверьте нет ли засады. Два месяца назад на этом месте бандиты посмели напасть на наш ЗИС-151. Они уничтожили офицера и восемь солдат. Обследуйте проход и дорогу — нет ли мин.» Козырнув, бравый старлей побежал выполнять задание. Тем временем три Т-34, гремя гусеницами и выпуская сизый дым, гуськом поползли в скальный проход; за ними последовали длинные шеренги автоматчиков. «Разворачиваюсь в боевой порядок,» докладывал Шрага по рации своему начальству в Магадане. «До лагеря отсюда два километра. И сразу в бой!» Неожиданно захохотал он.
Все притихло в лагпункте. Жестяная пятиконечная звезда, некогда красовавшаяся над комендатурой, валялась, втоптанная в дорожную грязь. Пожары догорели и груды мусора покрывали улицы и переулки. Повстанцы как умели приготовились к обороне. Тусклый блеск булыжников утомлял взоры. Груды их были навалены повсеместно. Харитонов прятался за баррикадой из крупных камней, сложенной у ворот. По замыслу штаба восстания сооружение это должно было представлять долговременную огневую точку и задержать противника, отсекая пехоту от танков. Харитонову было доверено наиболее совершенное оружие, которым располагали повстанцы — ручной пулемет Дегтярева и запасной диск с патронами. Не было ни гранат, ни взрывчатки, правда выдолбили двухметровую траншею пересекающую дорогу в надежде, что она задержит агрессора. Окна, находящейся рядом вахты, были укреплены мешками с песком, там расположились бойцы, вооруженные автоматами и бутылками с бензином. Бойцами были и женщины — они не хотели сдаваться и готовились поджигать танки. За покареженными стенами дощатых построек замерли в ожидании атаки восставшие рабы; они сжимали в руках все, что могло послужить им оружием: лопаты, ломы, молотки, камни и просто колья с вбитыми в них гвоздями, меньше половины из них имели винтовки и автоматы. Отдаленное металлическое позвякивание и нарастающий лязг возвестили о приближении танков. Эти звуки внушали ужас. Сердца затрепетали, ладони вспотели, дрожь, как электрический ток, пронизывала конечности. Они ближе и ближе и вот, оглушая ревом моторов, из-за поворота показалась бронетехника. Неуклюжие зеленые машины с красными звездами на броне застопорились перед траншеей. Головной танк стал направлять хобот орудия, целясь в баррикаду; за ней сжался Харитонов и его друзья, а два других танка повернули — один налево, другой направо — опрокинув остатки забора и подминая гусеницами колючку, проворно вползли на территорию лагеря. За ними показалась пехота. Харитонов первым застрочил из своего пулемета, из всех укрытий поднялась пальба, засвистели пули, закричали раненые; вражеская пехотинцы стали спотыкаться, падать и залегли; в этот момент танк выстрелил, снаряд разорвался в груде наваленных камней, осколки с визгом хлестнули по доскам, земле и человеческим телам; группа Харитонова перестала существовать, только языки пламени танцевали на месте, где минуту назад было пулеметное гнездо.
С опаской озираясь и оглядываясь, натянув до ушей глубокие каски, неприятель протискивался вперед, завоевывая территорию и на каждом шагу преодолевая сопротивление. Через разбитые окна и щели в обломанных стенах, Сергей, Маша и Глебов стреляли по пехотинцам. Лязгая затворами, Кравцовы с треском вкладывали в винтовки обойму за обоймой, и затем, хорошенько прицелившись, плавно нажимали на спусковые крючки. Из своего автомата, экономя патроны, Глебов бил одиночными. Промахов не было, после каждого выстрела падал враг. На них обратили внимание. Красный командир закричал и остановил продвижение. Подразделение развернулось, перегруппировалось и окружило барак. По-пластунски подползли они к окнам и закидали помещение гранатами. Когда все стихло и стрельба прекратилась, советские двинулись дальше. «Огневая точка уничтожена. Путь свободен,» отрапортовал по радио ротный. «Получите медали за отвагу. Приготовьте список,» пообещал Шрага. Резня продолжалась. Бойцы МВД расстреливали всех, кто не был одет в солдатскую форму. Были среди палачей Иванов, Петров и Сидоров, те самые захваченные и отпущенные Глебовым на свободу рядовые, которые здорово перетрусили в руках повстанцев. Тогда по прибытию в родную часть они подверглись дисциплинарному взысканию и сейчас отрабатывали свою вину перед Совдепией, но все же совесть в них стала пробуждаться — стреляли они мимо и неохотно или делали вид, что не замечают цели вообще.
Сквозь серое полотно дыма и взвешенной в воздухе золы продвигался танк, выискивая уцелевшие очаги сопротивления. Закопченный пожарами и занесенный пеплом, он с трудом находил путь через загроможденные обломками улицы. Из-за угла разрушенного лазарета на большой скорости выскочил ему навстречу трофейный ЗИС-151. Длинные языки пламени вырывались из его кузова, доверху нагруженного хворостом и соломой. Танковый пулемет ожил и заработал, вбивая пули в кабину и в радиатор. Ветровое стекло на грузовике отсутствовало, легко можно было разглядеть искаженное ненавистью лицо Пилипенко, сидящего за рулем. Он направил грузовик танку в лоб и, в последний момент выскочив из кабины, кубарем покатился по земле. Горящий груз накрыл приплюснутую краснозвездную башню и по инерции переместился на заднюю часть корпуса, откуда торчали выхлопные трубы и жалюзи моторного отделения. Не прошло пяти секунд и Т-34 вспыхнул как дымный факел. Огонь добрался до топливных баков и танк взорвался. Люки оставались захлопнутыми, никто не пытался спастись через них. Пилипенко лежал неподвижно в луже алой крови, лицом вверх, руки широко раскинуты, каблуки ботинок дымились, близость пожара плавила и воспламеняла. Оттуда несло гарью и бензиновым чадом; случайный ветерок бросал на воина пригорошни пепла, как бы торопясь похоронить его. Вражеские автоматчики было подступили к телу, но череда выстрелов со стороны близлежащих деревянных баррикад отогнали их. Пошатываясь и ругаясь, советские удалились искать добычу полегче. Из развалин выбежала Оксана, губы плотно сжаты, на щеках копоть, винтовка болталась у нее на плече; за ней поспевали другие женщины. Они подняли героя и перенесли его в укрытие за бревнами, но для Пилипенко все было кончено. Он холодел, лицо его залила мертвенная бледность, закрытые веки не разжимались, жизнь покидала его. С потускневшими от скорби глазами Оксана склонилась над возлюбленным. Лицо его подёрнулось судорогой, тело вздрогнуло и глаза закрылись навсегда. Мятежный и вольнолюбивый дух его отлетел. Глубокий вздох вырвался из груди Оксаны, она прерывисто задышала и потеряла сознание.
