Каторжанин (СИ) - Башибузук Александр (книги полностью txt) 📗
Скрежетнули клинки, я укосом обил удар, а потом прямым выпадом ткнул его в лицо. Не достал, но все-таки заставил отпрянуть.
Капитан отскочил, но тут же атаковал снова, ловко изобразив, что будет бить с левого плеча, но рубанул с правого.
Незнакомая манера боя слегка запутывала, но удар удалось отразить без особого труда, впрочем, ответные японец тоже успешно парировал.
Все эти сказочки над преимуществом кендзюцу над европейскими стилями, не имеют под собой никаких оснований. Да, школы абсолютно разные по философии, но в техническом плане — очень схожи, хотя в ассортименте и оригинальности приемов та же дестреза все-таки богаче. Правда на мастерском уровне это преимущество нивелируется. Важен не стиль, а умении владеть мечом. А японец был мастером с большой буквы — это я понял сразу.
Понял и он, что столкнулся явно не с рядовым противником.
Одобрительно кивнул и разразился целой серией молниеносных ударов, даже слегка потеснив меня. Дело осложняло еще то, что рубились мы в коридоре, что сильно стесняло маневрирование, да и само тело штабс-ротмистра отчаянно бастовало, здорово убавляя мне скорости. Отсутствие гарды на шашке тоже заставляло осторожничать, так как любой соскользнувший по клинку удар мог поставить точку в схватке.
«Тренироваться надо… — зло ругал я себя. — Еще не хватало, чтобы разные макаки гоняли меня словно какого-нибудь щенка первого года обучения…»
Но, после очередной сшибки, я наконец приноровился к манере азиата и сам перешел в наступление.
Три укола капитан отразил блестяще, но невольно развернулся ко мне боком. А четвертый удар он был вынужден отбивать уже с разворота, что сбило его с ритма.
Шаг в сторону и одновременно вперед, резкий косой мах — клинок вспорол воздух и с хрустом отрубил кисть японцу. Сабля шлепнулась на пол, капитан, зажимая обрубок руки, попытался отпрянуть, но я уже успел вывернуть руку и обратным движением всадил ему шашку под подбородок.
Сочно хлюпнула кровь, выплескиваясь фонтаном из шеи. Японец захрипел, покачнулся, мелкими шажками попятился, но запнулся об труп казака и рухнул на пол.
— Блядь… — я потянулся, чтобы потрогать порезанное плечо и еще раз выругался от боли. Хотя больше от злости — сам порез оказался пустяковым, кожу едва поцарапало.
В коридор наконец ворвались бойцы, но я не стал их распекать — схватка длилась меньше минуты и без особого шума — они просто не успели бы на помощь.
Но чертов японский финансист за это время успел убить двух человек. Наумов тоже не выжил, ему косоглазый просто раздробил кадык. А еще одному казаку, сломал ребра. К счастью, Свиньин отделался всего лишь растяжением связок.
— Вот нельзя тебя одного оставить, Християныч… — беззлобно ворчал Лука, зашивая ремень на кобуре.
— Теперя тока вместе быть! — поддакивал Тайто. — Не надо гонять наша…
— Вот бы схлестнутся с таким… — восхищенно мечтал вслух интендант, баюкая свою руку.
— Он бы вас убил через пару секунд, — сухо заметил я. — Это был настоящий мастер. И вообще, что за манера пошла, всяким интендантам и бухгалтерам учится фехтованию? Считали бы себе свои портянки, али монеты, так нет, лезут куда не следует.
Интендант смущенно хихикнул и заткнулся.
И правильно, настроения шутки шутить у меня категорически не было.
Затем дождался пока фельдшер меня заштопает, тяпнул арманьяка и пошел службу служить.
Устроил бойцам для профилактики хорошую головомойку, в том числе пополнению, а потом приказал Свиньину раздать трофейные рубли. Так-то они им пока незачем, но денежка в кармане добавляет душевного спокойствия и уверенности в будущем. Что в наших условиях нелишнее. Опять же, авторитет отца-командира тоже взлетает до небес.
Пешая часть отряда добралась в поселок вовремя и без происшествий. А вечером прибыли остальные по реке.
— Александр Христианович! — Майя прямо с лодки рванула ко мне. — Как вы? Я… я…
Девушка вдруг покраснела и потупилась. Мадина тут же передразнила сестру, состроив забавную рожицу.
— Все хорошо, Майя Александровна… — я взял девушку за руки. — Что со мной станется?
— Все что угодно! — вдруг сурово отчеканила Майя. — Себя не бережете, так подумайте о нас… — она окончательно смутилась и тут же ретировалась под предлогом заботы о размещении раненых.
Мадина по своему обыкновению сунула мне записку и картинно подняв взгляд к небу, прижала обе руки к сердцу.
— «Любит тебя…» — вслух прочитал я. — «Сама мне призналась. Очень переживает, что ты ее нет». — И поинтересовался у девчонки. — Правда, что ли. Не врешь?
Мадина серьезно кивнула.
Честно говоря, этот момент меня больше расстроил, чем обрадовал. Потому что к Майе я ничего не чувствовал. Хотя нет, чувствовал, но на любовь это было совсем непохоже — мне просто хотелось женщину. Но опять же, для половых утех, она явно не подходила. А морочить девушке голову мне претило. Сука… надо срочно кого-нибудь трахнуть, что бы дурь из башки вылетела. Вот только кого? Пожалуй, присмотрюсь к деревенским молодухам.
Вечер пролетел за делами, мы готовились к следующему маршу. Ну а утром, еще затемно, примчался один из дозорных и сообщил, что со стороны Александровска и Рыковского, к нам идут большие японские отряды с артиллерией…
Глава 20
Попытка разобраться с личностью неожиданно резвого японского финансиста поначалу почти ничего не дала.
Опрос японских солдат информации не прибавил — они в один голос твердили, что им просто приказали сопровождать тайи, то есть капитана Ито Сасаки, а вот кто он на самом деле — сообщить не удосужились.
Досмотр личные вещей ясности не прибавил, в них не нашлось ничего особенного: обычный немудрящий скарб военного, финансовые ведомости, другие документы и даже черные нарукавники, чтобы не замарать обшлаги мундира во время бумажной работы. Правда в чемоданчике еще нашелся нож-танто, старинной изысканной работы и неплохого качества, но он тоже ничего не доказывал — с такими раньше все самураи таскались, а может и сейчас таскаются.
Ну а потом, Свиньин нашел в потайном отделении простенький блокнот — сплошь исписанный непонятными каракулями.
— Это не японская письменность, — сразу заявил наш прапорщик-ренегат. — Это какой-то… — он задумался… — шифр. Хотя на основе наших иероглифов. Думаю, это тоже ведомость, вот видите, старинное обозначение числительных. Все-таки этот капитан очень непростой человек. Помнится, что я его видел мельком в штабе генерала Харагучи, но, увы, большего ничего сказать не могу. Хотя, кажется, я догадываюсь к какой организации он принадлежал… — прапорщик указал на танто. — Если можно, покажите мне нож… — повертел его в руках, после чего показал мне вытесненную на кожаном покрытии ножен маленькую эмблему. — Он из «Кокурюкай».
— Что еще за «кукарекай»? — хмыкнул Собакин.
— «Кокурюкай» на русский язык переводится как «Общество Черного Дракона», — вежливо пояснил Хосегава. — Так еще на японском языке называется ваша река Амур. Это очень могущественная организация, в нее входят почти все руководство Японии, как гражданское, так и военное. По сути — правительство в правительстве и разведка в самой разведке. Даже в ближнем окружении императора полно людей оттуда. Они националисты, цель — изгнать русских со всех территорий южнее Амура. У них есть свои школы для подготовки шпионов и разведчиков.
Страшные люди — ни перед чем не останавливаются. Их боятся даже свои.
— Еще веселее… — недовольно буркнул я.
— Специально к нам заслали? — удивился Стерлигов. — Но откуда японское командование могло знать?
— Вряд ли, они не могли знать, что мы именно сегодня войдем в Дербинское. Сбежавшие после боя японцы просто не успели бы добраться к своим. А капитан прибыл сюда еще вчера. Скорее всего, мы на него наткнулись случайно.
— Возможно, он действительно армейский бухгалтер, — предположил Свиньин. — И одновременно казначей этого… как там его, «Черного дракона». А в записной книге, зашифрованная ведомость выдачи средств своим. Но какого хрена он выбрыкнул? Мог бы попытаться договориться. Ну или схитрить как-нибудь.
