Я спас ссср! том i - Вязовский Алексей (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Наконец, мне удается прижать его к траве, засунуть одну руку под шею, локтем другой руки надавить сверху. Классический удушающий прием. Петров хрипит, краснеет, но не сдается. Да и как ему сдаться? Говорить то он не может. Краснота переходит в синеву и Петров отключается. Я убираю руки — не дай бог задушил… Но нет, дышит. Парни вокруг включаются в ситуацию, сразу много рук хватают меня и ставят на ноги. Я кривлюсь от боли, но терплю.
— Задушил! — кричат одни — Зовите милицию.
— Да нет, жив! — кто склонился к Петрову и проверил пульс.
Вика пытается пробиться через толпу, но ее не пускают. Я же шатаясь, стягиваю заляпанную и порванную рубашку, отряхиваю брюки.
— А ну расступитесь, бандерлоги! — слышу громкий рык. Узнаю бас Кузнецова. Его массивная фигура таранит толпу, Вика бежит сзади. Сразу обнимает меня со слезами.
— Что случилось?! — товарищ наклоняется к Петрову. Тот уже порозовел и моргает глазами.
— Кузнец, это был махач — один из парней помогает нашему богатырю поставить Петрова на ноги. Тот тоже качается, глаза мутные.
— Рус первый врезал комсоргу.
— Бывшему комсоргу! — Кузнецов держит моего врага за шкирку, не давая упасть.
— Да тот Селезневу обругал грязно — футболисты начинают галдеть — Правильно врезал.
— Махач был честный, один на один.
— Почти честный!
— Милицию вызываем?
— Да дружинники сейчас сами придут.
— Так! Харэ галдеть! — Кузнецов встряхивает Петрова. Тот все еще в ауте, хотя ему уже явно лучше — Вот на минуту нельзя вас оставить. Представляешь, Рус, — друг поворачивается ко мне — Пошел отнести мячи в спортзал, возвращаюсь… а тут такое…
— Дорогой, как ты?? — единственный кто мной интересуется — это Вика. Она начинает меня ощупывать, я морщусь от боли в ребрах. Но больше, кажется, повреждений нет.
— Так! — принимает решение Кузнецов — Расходимся. Забирайте этого дебила — покачивающийся Петров отправляется в руки футболистов — Не будет милиции.
Осмотр продолжается и на Таганке. Отказавшись от помощи друга и напялив пиджак на голое тело, я в сопровождении Вики доезжаю до «конспиративной» квартиры. Знал бы генерал, чем мы тут занимаемся! Девушка капается в ящиках и находит вполне приличную аптечку.
— Тебя в травмпункт надо — резюмирует она, щупая ребра. Справа уже появился огромный лиловый синяк.
— Ну а там что сделают? — я осторожно сажусь на стул, дышу еле-еле. Так боль не столь заметна.
— Рентген, конечно.
— Нет, потом.
— Обмотают торс тугой повязкой.
— Ну вот и обмотай.
На свет из аптечки появляется бинт, лейкопластырь на катушке. Меня начинают пеленать.
— Леш, я хотела тебе сказать — осторожно произносит Вика, фиксируя повязку — Перед дракой у меня в голове какой-то звон раздался. Тревожный.
— А как ты поняла, что это был тревожный звон?
— Ну, он был странный — задумалась девушка — Как набат во время пожара.
Ого! Вот это новость. Неужели я со своим Словом так влияю на Вику, что она тоже начала что-то слышать?
— Обязательно говори мне, если подобное еще раз случится — я кладу руку на бедро Вики — Хорошо?
Девушка неуверенно кивает.
Моя рука сползает вниз, а потом начинает свое путешествие вверх, задирая подол платья.
— Русин, я глазам не верю! Опять синдром раненого??
Вика смеется, пытаясь оттолкнуть мою руку.
— Да, любовь моя. Я ранен прямо в сердце.
К правой руке присоединяется левая.
— Нет, Русин! Пойми! Тебе нельзя. Если это перелом ребер или даже трещина…
Мои ладони все-таки проникают под платье и оказываются на упругой попке девушки.
— Солнышко, а ты слышала о такой позе «наездница»? Она еще называется "амазонка".
Утром в субботу я, позевывая, прогуливаюсь по вестибюлю станции Динамо. Разглядываю дискоболов, бегунов и прочих атлетов на барельефах. Попутно тайком ощупываю бок. Болит, но умеренно.
Ночью Вика, освоив новую позу совсем меня "заездила". В некоторый моменты наивысшего наслаждения моя "амазонка" просто отключалась, забывала о травме и наваливалась руками на грудь. Я внутренне охал, но терпел. Ведь передо мной колыхалась прекрасная Викина грудь.
— Привет, старичок! — из прибывшего поезда выходит Герман и приветливо хлопает меня по плечу. Ну хорошо хоть не по ребрам…
— Чего такой бледный? Не выспался?
В одной руке Герман мял папиросу — явно курить хочет, в другой — держал портфель. На плече висел черный диктофон Филипс. Заметив мой взгляд, Седов подмигнул:
— Последний писк моды. Прямо "из Парижу". Сорок пять минут записи на пленочную кассету, а не на обычную бобину.
— Да… Хорошо вас Аджубей снабжает.
— Нас, старичок! Нас. Теперь ты играешь в команде "Известий". Привыкай. Ну что, пошли? Надо сегодня быстро отстреляться и сдать материал. В понедельник едем делать интервью с главным архитектором гостиницы Россия.
Мы поднялись по эскалатору и вышли в город.
— Да, большая стройка намечается — я вдохнул свежий московский воздух. Как же хорошо! "И жить хорошо и жизнь хороша!".
— А какова моя роль в этих поездках?
— Будешь вникать как работать "в поле" — Герман передал мне портфель, закурил папиросу. Вот и закончился свежий московский воздух — Поиграешь "запасным". Я опрашиваю директора школы — ты завуча. Я архитектора — ты прораба. Уловил? Потом сравниваем материалы в редакции, смотрим. Может чего буду у тебя брать из текста.
— Годится — я вернул портфель, ускорил шаг — А как оно вообще работать "в поле"?
— Да зашибись! На руках носят. Помню в прошлом году история была. Поехали с фоторепортером в один колхоз делать репортаж про урожай. Я записал интервью, идем в поле, где должны были снимать, как первый секретарь райкома отрывает колосок, мнет его в руках и что-то показывает нашему герою и председателю колхоза — женщине, тоже герою соц. труда. Приехали к полю, а пшеница у них слабенькая, сантиметров сорок всего. Нашему фоторепортеру это не понравилось и он как заорет: — «Все на колени!»
Они и бухнулись коленками в грязь. Представляешь себе — трое взрослых заслуженных людей. Комбайнер-то ладно, он и так грязный, а секретарь и председательница в светлых костюмах стоят на коленках и друг другу колоски показывают. И смех и грех. Зато репортаж получился отличный, пшеница всем по пояс, красота. Аджубей хвалил. А какую поляну нам там накрыли… — Герман мечтательно улыбается — Водочка, сало, домашние колбасы, шашлычок пожарили…
Мнда… И эти авгиевы конюшни мне придется зачищать? А ведь Седов не так уж и плох. По-журналистки нагл, развязан, зато деловит и явно пробивной. Но откуда такое скотское отношение к людям труда? Откуда такой разрыв между элитой от народом? Или это вечная проблема России?
До школы мы дошли быстро. Так же скоро включились в работу. Линейка с наряженными учениками и родителями уже была построена на школьном дворе, спустя полчаса начались выступления педагогов. Седов принялся записывать комментарии, брать интервью — мне же предложил прогуляться по школе.
— После линейки будет что-то вроде капустника в актовом зале — журналист достал из портфеля фотоаппарат. Смену.
— Говорят даже делегация дипломатов из ГДР будет. Там доснимем и по домам. Эх, не выделили нам фотокорреспондента на сегодня, все самим делать… Ладно, старичок, дуй в школу и посмотри доску почета первым делом — может какие известные выпускники тут есть. Вставим в статью.
Я зашел в здание, прогулялся по 1-му этажу. На меня нахлынула ностальгия по моей "прошлой" жизни". Сколько лет я отдал школе! Сколько учеников выпустил. Некоторые работают в правительстве, стали известными учеными…
Рассматриваю доску почета, выписываю фамилии. Особенное внимание — фронтовикам. Потом у завуча или директора можно будет уточнить детали. Закончив все на 1-м этаже, поднимаюсь на последний. Тут актовый зал. Пока пустой. Прохожу партер, поднимаюсь на сцену. Все готово к торжеству. Украшенный шариками и цветами задник, плакаты с поздравлениями. За кулисами слышу голоса и смех. Незаметно заглядываю и вижу в заставленном коробками помещении группу старшеклассников во главе с невысоким коренастым парнем в очках. Узкоглазое восточное лицо мне знакомо. Это же Юлий Пак! Предводитель диссидентов на Маяке, заместитель Буковского, который сейчас сидит в психушке. Вот так встреча! Пак держит в руках гитару и инструктирует учеников:
