Неожиданность (СИ) - Попов Борис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— Хозяин, мы подошли сказать: сегодня не управимся, а вот завтра — точно будет готово. Работы много. В паре мест глубина аж две сажени будет.
Прикинул на метры. Да, не мелкая речушка Вечерка! Три метра глубины — тут без сома, наверняка, дело не обходится. А у меня планы меняются. Я поднялся с песочка, отряхнулся и подался в гости к мельнику. Надо обговорить госприемку завтра. До мельницы было километра три.
Сосед принял душевно. Звали его Данила (всплыл в памяти герой Бажова, который мастер). Сидели и пили компот с медком с его пасеки. Ему хватало меда, часть продавал. Дамбу завтра пойдет глядеть обязательно. Есть нюансы, которые понимаешь поработавши. Если выявятся, лучше их исправить сразу с мастерами, чем ковыряться, как он в свою пору, в одиночку. Лошадка у него была, я тоже не безлошадный, доберемся махом. В какое время гидромеханики закончат, никто не знал, поэтому договорились, что завтра за ним заеду после конца всех работ.
Спросил, что делать зимой при замерзании реки. Данилу эта тема оживила. Он достал наливочки собственного изготовления, сделал путевую закуску сам (жена убежала в Новгород повидаться с подружками и родней): утки всячески приготовленные, сало — соленое и копченое, колбаски трех видов, квашеная капусточка, всяческая рыбка во всех видах, радовали глаз. Утки плавали тут же в рукотворном пруду. На столе они были и копченые, и жареные. Зелень лука и чеснока, укропчик, срезанные прямо при мне, картинку только подчеркивали. Еще на огороде меня просветили, что все это сеется в разные сроки, чтобы иметь на столе постоянно свежую, а не переросшую зелень. Каждому овощу — свое время.
Данила меня спросил, может я еще вареного чего хочу, ответил, что еды и так завал. Крякнули наливочки из брусники, стали закусывать. Наливки сегодня были трех видов: на березовом соке, землянике и та, что сейчас пьем. Жизнь у мельника явно задалась.
По ходу он меня еще просветил, что в пруду, если пожелаешь, можно развести, кроме уток, еще какую-нибудь редкую рыбешку, которую любишь, а гоняться за ней по всей реке неохота, или нет времени. Или она здесь просто не водится, как очень вкусная вобла, дополнил мысленно я. Выпили еще, заели.
— А на лесопилке надо ставить печку и обкалывать лед вокруг проемов в плотине. И можете работать в самую суровую зиму. Уверены, что будете всю зиму муку молоть?
— Мы будем пилить доски.
— Разве так бывает?
— Теперь будет.
— А кто это придумал?
— Здесь я.
— А Акинфий с тобой был?
— Он денег дал. Строит мой друг-ушкуйник. Прибыль на троих поделим.
— Надо же…
Оказалось, Данила и пилу-то ни разу в жизни не видел.
— Пилу я тебе подарю. Он замахал руками:
— Да чего мне пилить тут!
Дискуссию я прекратил вопросом:
— А ты печку топишь?
— Как и все. Еду надо готовить, дом отапливать.
— А пилить бревно гораздо легче и быстрей, чем рубить. Впрочем, у тебя этой заботы скоро не будет.
— Почему?
— Лесопилка скоро заработает. Матвей тебе махом чурбачков напилит.
— Это платить надо. А с деньгами вечный швах. Акинфий за мельницу три шкуры дерет.
— Компаньон со мной спорить не будет, сделает даром. А мельницу или эту купим, или на этой же речке другую поставим. Мне надо просто посчитать, что дешевле.
— Говорить-то легко…
— А делать еще легче. Я слов на ветер не бросаю. Нарушишь слово — себя уважать перестанешь.
— Ну посмотрим…
— И увидишь. Много уже народу знает цену моему слову. Сейчас со скоморохами пою, голос великолепный, меньше пяти рублей в день зарабатываю редко. Заработает лесопилка — гораздо больше буду иметь. Еще на ведуна учусь, там рублики пойдут. Думаю, к осени на своей мельнице будешь сидеть.
— Я тебе отдам потом!
— Отдашь, отдашь, если мельницу продашь! — усмехнулся я.
Потом пели песни по очереди. У Данилы был приятный голосок. Я не знал его песен, он моих. Словом, Сопот и Евровидение 1094 года! Мельник вздохнул.
— Эх, жаль жена тебя не слышит. Голос у тебя завораживающий! С таким голосом ничего делать и не нужно, только пой.
— Зачем-то Господь дал мне его уже поздно, поэтому, конечно петь буду. Но только голосить мне скучно, поэтому буду и лечить, и строить. А там видно будет.
— А что, голос у тебя не с юности?
— Несколько дней, а мне ведь уже за пятьдесят.
— А выглядишь на тридцать.
— Люди по-разному выглядят.
После каждой песни принимали по чарочке, не дремали. А сорок градусов делали свое дело — начал заплетаться язык, нетвердо держали ноги. Поэтому рюмку отставил. От предложения выпить категорически отказался. Сообщил, что очередные заманивания выпить, приму как обиду, Никиту вычеркну из списков друзей и больше меня на мельнице не увидят. Все мои торопливые обещания будут аннулированы.
Попели еще и на сухую, без алкоголя.
Я поглядел на часы. Было пора прощаться. Оставил пять рублей. Крики и махание руками пресек.
— Ты завтра со мной идешь? Плотину примешь? А работа стоит денег.
И ушел, напевая. Шел целый час. За это время проветрился и протрезвел. Бок оттягивал выданный Данилой мешок с тремя видами наливки, копчеными утками, колбасой, рыбой и зеленью. Богата и изобильна земля наша!
Все еще работали. Я отдохнул на песочке, поджидая два рабочих коллектива для совместного похода домой. Чем опять идти, я лучше поваляюсь в телеге, двигающейся в сторону Новгорода.
Плотина строилась быстро. Над рекой также звучали задорные голоса дамбостроевцев: да тут глубина…, а мне наплевать, … мать, мать, мать! Наконец строители вылезли из воды. У них, оказывается, в наличии была и здоровенная кувалда, которой те, что были наверху, забивали в дно деревянные сваи. Пока нижние, этакие водолазы без костюмов, обсыхали на берегу, довел до их общего сведения, что принимать эту ударную работу завтра приедет мельник, который уже вволю навидался и наисправлялся дефектов на мельнице чуть выше по реке. И если он найдет хоть какую-нибудь неувязочку, которая в будущем будет мешать качественной работе, санкции в отношении строителей не заставят себя ждать.
А вот с получением денег тогда возникнут трудности — за этим проследит один из хозяев лесопилки, бывший атаман ушкуйников. Сейчас Матвей возится в лесу, но завтра с привычной для себя сабелькой, которой он на моих глазах вчера по дороге отсюда очень быстро настругал семерых разбойников, вооруженных до зубов, охотно примет участие в приемке плодов качественной работы коллектива строителей плотины.
— У тебя тоже сабля имеется, — решил сдерзить один уже обсохший водолаз.
Чертовски смелый человек! — восхитился я. Так и виделись обнявшиеся на завтрашнем берегу Вечерки мы с ушкуйником в тоске о безвременно ушедшей в мир иной душе смелого водолаза прямо на рабочем месте из-за обнаруженного мелкого дефекта в плотине.
— Это Матвей вчера с одного из бандитов снял. С мертвого. Не дай вам бог, нелестного мнения мельника о вашей работе, высказанного при ушкуйнике!
Судя по тому, как работяги переглядывались после этого между собой, явно изначально задумывалась какая-то шкода. Притих даже и обычный для них мат. Оказывается они и совсем иначе говорить умеют! Скоро хитроумные мастера ушли.
Я дождался из леса остальных. В воздухе уже звенели комары. Раздал возчикам деньги.
— Завтра выступим так же?
— Конечно, барин. Обращайся, когда надо. Платишь хорошо, вовремя.
— С завтрашнего дня плачу в два раза больше! Но и возить надо будет больше — найму дополнительных лесорубов. Справитесь?
— А то!
— Встречаемся завтра у торговцев бревнами на рынке.
— Можно мы еще двоих возьмем? С телегами и конями, как у нас.
— Берите. Возить бревна сюда теперь будете часто. Тут лесопилка скоро заработает, бревен много понадобится.
Спросил у своих, что им завтра привезти с рынка. Штабель бревен уже внушал уважение. Объяснил Матвею, что они рубят лес в последний раз. Дальше будут строить лесопилку. Времени больше терять не будут.
