Великий поход (СИ) - Годунов Борис (книга жизни txt) 📗
Сказать, что весь мир был в шоке – значит, не сказать ничего. Даже оба кайзера были потрясены, явно не ожидая ничего подобного, и если Вильгельм немедленно погнал «молодых волков» со всех постов и мобилизовал армию, то Франц-Фердинанд опоздал. В результате в Германии то и дело вспыхивали более или менее успешно подавляемые мятежи, а Австро-Венгрия рухнула. В Вене обосновался рейхсштатгальтер Зейсс-Инкварт (что ничуть не удивило терран), Франц-Фердинад, едва успев короноваться, был убит, а его брата Карла венгры провозгласили королем Венгрии и Хорватии, короновали короной святого Иштвана и намертво встали на границе, зажав нацистов в Цислейтании.
Все эти новости Хаецкий узнавал между делом – на аналитиков обрушилось настоящее цунами информации, а результат требовался, как обычно, вчера. И работать приходилось в море – оставив отряд прикрытия в Архангельске, основные силы Объединенного флота вышли в море, начав охоту на гитлеровский флот.
Грубо рассекая невысокие волны, авианосец, окруженный свитой, шел на юг. Выбравшийся на палубу Хаецкий стоял, зажмурив глаза и подставив лицо ветру, и пытался хоть ненадолго отвлечься от работы…
До сих пор сам Гитлер не появлялся на публике ни разу. Скорее всего, это означало, что он засел на антарктической базе – но совсем необязательно. Он мог тайно обосноваться где-нибудь в Цислейтании или даже в Германии, где его будет крайне трудно найти… И еще труднее достать, потому что психопат наверняка засел в каком-нибудь бункере – время на постройку у него было – и почти наверняка закопался так, что обычными бомбами его не достать. Ну а снова использовать ядерное оружие посередь Европы терранам не слишком хотелось – предыдущий опыт трудно было назвать приятным…
А по Антарктиде удар неизбежен – даже если Гитлера там нет, оазис Ширмахера по неведомым причинам раз за разом привлекал нацистов. Что такого было в этом клочке продутой всеми ветрами мерзлой земли, которую ее первооткрыватели не иначе как в насмешку назвали оазисом – Хаецкий не знал. Не знал этого и Фок, но какие-то подозрения у физиков на этот счет имелись, особенно у одного молодого и весьма язвительного американца. Хаецкий их, разумеется, не понимал, Этне – тоже, но на главный вопрос физики все-таки отвечали внятно – ядерный удар по базе допустим. Но нежелателен, так как физики очень хотели получить себе все наработки немцев… на что военным было решительно наплевать.
Впрочем, антарктическая база не была главной проблемой для Хаецкого. Чем дальше, тем больше он начинал подозревать, что этот мир – далеко не последний в их походе. Нацисты уже обосновались в двух мирах – что мешало им устроиться в третьем, четвертом – да хоть до бесконечности? Абсолютно ничего. И наверняка они именно так и поступили… Коричневая чума, точно так же, как настоящая, может десятилетиями, если не веками, скрываться от человеческих глаз… но однажды чумные блохи проберутся в город – и вспыхнет эпидемия.
Впрочем, судя по тому, что уже известно, главное логово нацистов где-то здесь, а значит, есть шанс, что их удастся если не разбить окончательно, от по крайней мере лишить большей части сил. А для этого прежде всего необходимо найти и уничтожить флот… И, судя по тому, как оживилась палубная команда, спешно готовя торпедоносцы к вылету, именно это и произошло.
Постояв на палубе еще пару минут, Хаецкий ушел – началась работа, и не стоило мешать техникам, готовящим самолеты к вылету. Тем более, что у него хватало и своих дел, а бой вполне может принести новую информацию…
Пока, впрочем, никакой информации не было. Зато была Этне, лежавшая на его койке, заложив руки за голову и задумчиво созерцавшая потолок.
– А ты прав, так лучше думается, – заявила она.
– И до чего ты додумалась? – поинтересовался Хаецкий.
– До следующих целей. Первым делом наци почти наверняка нападут на Мальвины. Десант, может, и не станут высаживать, но разнесут все, что можно. Потом – хотя может, даже и начнут с этого – пройдутся по Сиднею и Мельбурну. И все – аборигенам их не достать. Угля просто-напросто не хватит, а бункероваться в море им придется в радиусе действия авиации… Да и нам их сковырнуть будет непросто.
– Занять Южную Георгию, – пожал плечами Хаецкий. – Для полосы там место найдется. А с какой скоростью американцы аэродромы подскока строят, ты и сама знаешь. Недели не пройдет, как можно будет туда бомбардировщики перебросить. И думаю, что одной бомбы будет мало – для гарантии лучше бы две-три…
– О ней наци тоже подумают, – возразила Этне.
– В этом мире там нет ничего, кроме склада с припасами для китобоев, – покачал головой Хаецкий. – И сколь-нибудь заметный гарнизон туда не поставишь.
– Мы тоже. А сотню-другую, из которых большая часть – техники, сковырнуть будет несложно.
– Если мы накроем главную базу, фрицам станет не до маленького острова у черта на куличках. Ну а если не накроем… Я же не предлагаю там разворачивать постоянную базу – сели, заправились, взлетели, вот и все. Ладно, оставим это все командованию, а ты лучше скажи – из Австрии новости есть?
– Посмотри сводку, – махнула рукой Этне, – на столе лежит.
Сводка пришла всего десять минут назад, но ничего действительно важного в ней не было. За сутки не изменилось практически ничего, если только… Хаецкий отложил сводку, быстро перелистал несколько старых, заправил бумагу в машинку и начал спешно печатать.
– Что ты там углядел? – осведомилась Этне, повернув голову.
– Волчьи стаи. Ты разве сама не заметила? – Хаецкий продолжал печатать, не сбавляя темпа. – И это при том, что у аборигенов с гидроакустикой проблемы…
– Проще говоря, они собрались по наши души, – заключила Этне. – И поскольку я представляю, насколько это сложно, вывод один – нас ждали и запустили резервный план. Хотя все это лишний раз подтверждает, что ждали нас все-таки позже…
– Ладно. С этим я закончил, пойду к Горшкову, – Хаецкий вытащил отпечатанный доклад из машинки. – Заодно, возможно, что-нибудь новое узнаю.
Появление волчьих стай Горшкова, естественно, не обрадовало. Комментировать он эту новость не стал, но мнение Хаецкого к сведению принял и тут же озадачил разведку новой информацией – атакованный отряд оказался авианосной ударной группой, но там не было ни «Цеппелина», ни достроенного уже в параллельном мире «Рихтгофена», а был какой-то совершенно неизвестный авианосец. Авианосец налет пережил, хотя и не без потерь, а вот «Шееру» не повезло, как и трем эсминцам. Удар болезненный, но не фатальный, а новый корабль был крайне неприятной неожиданностью. Горшков был зол на разведку вообще и на Хилленкоттера в частности, а Хилленкоттер, у которого, к тому же, возникли какие-то проблемы с армейской разведкой, был зол на всех, в том числе и на Хаецкого.
Хаецкий неудовольствие начальства перенес стоически, вытянувшись по стойке смирно и в нужный момент выдавая «Так точно, товарищ адмирал!», ожидая пока гроза закончится. Ждать пришлось не слишком долго – разнос Хилленкоттер устроил больше для порядка, чем за реальные провинности... Не прошло и пяти минут, как адмирал махнул рукой, вяло попросил все-таки придерживаться принятого в англоязычных странах обращения, выдал папку со снимками авианосца и велел работать. Хаецкий отдал честь, забрал папку и вернулся в каюту.
В каюте ничего не изменилось – Этне все так же валялась на койке и таращилась в потолок.
– Влетело? – осведомилась она, скосив глаза на Хаецкого.
– Влетело, – согласился Хаецкий. – Да еще и у фрицев появился новый авианосец…
– Ну-ка… – Этне резко села и почти вырвала у напарника папку. – Вот так номер! Это же «Раймунд»! Так… «Альфонс»? Не подходит, мостик не такой. Сам «Раймунд» потоплен, «Бертран»? Тоже не то, труба прямая… Слушай, ну или это все-таки «Раймунд», и тогда его не потопили в Ла-Рошели, или… Или у нас под носом построили авианосец, а мы и не заметили. Стыд мне, позор и поношение…
– Бывает, – кивнул Хаецкий. – Мы вот так нацистское вторжение прошляпили. Были, конечно, подозрения – да что там подозрения, было ясно, что рано или поздно это случится, но никто не ждал, что случится так рано. Ну а итог ты видишь сама…
