Волжане (СИ) - Архипов Андрей Михайлович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Радка, слезай!
Не уловив наверху никакого шевеления, он еще раз крикнул.
— Радка!
Чуть помедлив, он забрался на облучок, потянулся и попытался ухватиться за торчащий из сена лапоть, который та надела «исключительно из конспирации», устроив целый скандал из переобувания.
— Радка!!
Лыковый «сапожек» брыкнулся и чуть не заехал ему по лбу.
«Ну что бабы за люди! То им ночь как день, то проснуться не могут… Ладно, не больно ты здесь и нужна!»
Тимка вновь спрыгнул на землю, опоясался и мрачно обернулся.
— Что тут произошло?
Маня равнодушно выслушала его требовательный тон и кивнула сыну.
— Тар, ответь ему. Это ветлужец и хотя он почти твой ровесник, но явно не из простых.
— Я знаю, — коротко и сухо ответил тот, лишь только поднял взгляд от земли. — Это глава выксунской школы. Привет, Тимофей.
Для начала недоуменно похлопав ресницами, Тимка все-таки мальчишку вспомнил. Выручило взрослое имя, которым его мало кто называл.
Зимой ребята из сурской школы пришли к ним на Выксунку на лыжах, доказывая то ли себе, то ли остальным, что не лаптем щи хлебают. Прииск зимой не работал, теплых мастерских еще не было, а сидеть в душной избе и осваивать грамматику и счет…
Походы и посиделки около костров всегда Тимкой приветствовались, собственно как и другими главами школ. Проверка недорослей не прочность и их сплочение были тоже необходимы. Однако тащиться зимой за тридевять земель, не зная толком дороги, через пургу, лесную чащу и обитающих кое-где лихи людишек… Ну и что, что вдоль недавно наезженного тракта, проложенного торговыми обозами с железом, цементом и прочими вкусностями! Зимой-то их активность практически сводилась к нулю!
Было бы ради чего так собой рисковать!
Впоследствии у его был неприятный разговор с Андрейкой, негласно возглавлявшим сурских учеников. Наедине, с выводами насчет обеспечения похода и его пользы. В отличие от Тимки тот до официального положения не дорос и над школой стоял кто-то из взрослых, но от разноса старый приятель не спасся. На это Андрейка ответил по-своему. Воспользовавшись старыми связями, он вытребовал главного обвинителя к себе на Суру вместе с парой десятков школьников, заканчивающих обучение. На Выксунке за главного остался Прошка.
Так что теперь Тимка возглавлял уже сурскую школу, и опыт зимнего похода пришлось творчески перерабатывать именно ему.
Хорошо тогда не загнулся никто. Тем не менее, кто-то отморозил себе пальцы, один из школьников сломал на буреломах ногу и его едва спасли, а пара человек в мороз умудрились подхватить кишечную инфекцию, да такую, что оклемались только к весне.
Еще повезло, что на лихой народец не наткнулись, волки большой стаей не обложили, да рысь никому на плечи с дерева не прыгнула.
С другой стороны леса, около тракта чистили от душегубов постоянно, а прошедший год был урожайный и народец на рисковые вольные хлеба подаваться не спешил. Да и местные жители, пусть и нечасто попадающиеся на пути, не отказывали в ночлеге вечно продрогшим подросткам. Наверное, спасало даже не то, что те были вооружены, а слухи о школах и способность мальчишек немного заплатить за теплый угол.
Все равно даже сейчас Тимке становилось плохо как только он начинал думать про их зимние ночевки в лесу.
Пусть и лапнике, пусть около костра, но случись сильный мороз или долгая непогода… К примеру, легко рассуждать на посиделках об эскимосских снежных домах, но вот строить их каждый день после тяжелого перехода по глубокому снегу или пережидать в них метель несколько дней, деля скудные остатки припасов… Короче, Бог мальчишек миловал, несмотря на наличие среди них некоторых бестолковых голов.
И ведь взрослых уговорили.
По прошествии времени Тимка еще больше уверился, что сурским школьникам вообще не надо было соваться, в тот злосчастный поход! Или хотя бы хорошо готовиться к нему!
Лучше всего о подготовке лыжной «прогулки» говорил тот факт, что большинству пришлось не только лыжи выпрашивать «у тятеньки» или старших братьев, но, и саму одежду — собирать по всем соседям. Собственно, ничего странного, в этом не было, почти у всех учеников, что на Выксуйке, что на Суре, в семье, была всего лишь одна зимняя обувка на всех ребятишек.
Слава богу, что Андрейка догадался на выделенные наместником небольшие деньги запастись припасами, погрузить их на школьные розвальни, да нанять за еду пару отирающихся при прииске подростков в качестве возниц. Не всегда сани могли проехать там, где перли напролом лыжники, но были, тем не менее, всегда неподалеку, останавливаясь в оговоренных на карте точках, обычно небольших деревеньках возле тракта.
Вот одним из возниц и был Тар. В школе он не учился, но на его счастье оказался рядом, на заработках. Хотя какие, к черту, заработки зимой?
Кормили, да и ладно, дома было хуже.
Конечно, для него Тимка был Тимофеем, не меньше. А уж на ряженых в кольчуги выксунских подростков он и вовсе смотрел, разинув рот. Слушал их рассказы о недавних битвах ветлужцев и тоже мечтал о школе.
— Посторонним про меня нм слова. Так что здесь произошло?
Тар говорил заторможено и даже иногда улыбался, будто то, что произошло, его не касалось.
— Про Прастена знаешь ли?
— Кто таков?
— Брат Веремуда, что Иванова полусотня в боевые холопы воронежцам отдала.
— Тогда знаю. И что?
— На побывку его ваш воронежский воевода отпустил вместе с троими сопровождающими, хотя земли Прастена уже того… Вот и приехал он к нашему хозяину. Ну, то есть…
— Я понял. Это Прастен натворил?
— Да нет, он у брата в гостях добрых коней ему привел в подарок, говорят, даже на судьбу свою не жалуется. Мол, холопом уже не числится и добыча не в пример прежнему. А еще, что земля на Дону обильна и его аж завидки берут на нее, потому обустраиваться там и будет…
— Так что случилось?
— Ныне поутру эрзянский князь явился и с ним три десятка воев.
— Этот что здесь делает?
— Говорят что после поражения от рода Медведя бежит он к наместнику Сувара, сыну Селима Колына!
— Который Анбал Хисам?
— Неведомо мне его имя, но говорят, что тот идет с малой ратью сюда.
— И что они все тут забыли, в этой глухомани?
— То опять же мне неведомо, но…
— Договаривай!
— Слышал, что хочет инязор воспользоваться помощью русов, когда с наместником будет освобождать свои земли. Нужно ж ему на кого-то опираться, иначе этот самый Хисам в него не поверит и воев своих не даст. Вот и обещает князь бывшим своим данникам, что если они встанут за него, то он не только поместье Прастена тому вернет, но и новые пашни обоим прирежет, а также долю в цементных приисках выделит…
— Нешто Булгар вмешался? Или это Анбал вместо своих обычных охотничьих забав решил политикой заняться? — не выдержал Тимка и спохватился странной осведомленностью собеседника. — А откуда все это знаешь?
— На побегушках у эрзян был, язык их ведом мне, — пожал плечами Тар и кивнул на два обнаженных трупа, возлежащих рядом с сухими ветками. — Они и послали меня погибшим погребение устроить…
— Кто такие?
— Русы ветлуж… Э… Ваши вои, что на постое, здесь с весны стоят. Хотели они прорваться с весточкой, да подстрелили их…
— А остальные?
— Четверых еще раньше повязали, врасплох застав. Застава ваша путь на полудень стерегла, а эрзяне пришли той же дорогой, что и вы.
— Ясно. А что Веремуд?
— А что он? За каждым из братьев, приглядывают трое, а оружие отобрали.
Верная смерть при неверном выборе,
— А сопровождающие Прастена?
— Вместе с вашими в амбаре, кое-кто и в путах.
Мальчишка неожиданно шмыгнул носом и закончил.
— А мне вот жечь погибших… Разве так поступают с покойниками?!
— А чего сердишься? — не понял Тимка ожесточенных слов Тара. — Вы же так и хороните умерших? Сжигаете, а потом прах складываете в горшки и закапываете… Или я ошибаюсь и эти вои не ваших кровей?
Неожиданно всхлипнула Маня, разом ответив на все вопросы.
