Князь Трубецкой - Золотько Александр Карлович (бесплатные серии книг .TXT) 📗
— Меня контузило пулей. Прошла вскользь. А, легендой больше — легендой меньше… Ерунда это все! А вот двенадцать обозов…
— Именно — двенадцать. В десяти деревнях мои люди болтали о времени и направлении движения. Для тебя было приготовлено двенадцать обозов…
— И в каждом ядовитая водка?
— Представь себе — в каждом. А еще в каждом обозе были люди, которые должны были выстрелить вверх ракету в случае нападения. И за каждым обозом на расстоянии следовал полуэскадрон… драгуны, конные егеря… уланы, просто добровольцы… Поляки очень хотели до тебя добраться, сильно им не нравится, что ты посмел захватить в плен шляхтянку… Я так понял, что это была она? — Люмьер сделал неопределенный жест рукой. — Та, которую я тебя уговорил отпустить?
— Да, — коротко ответил Трубецкой.
— Ну, значит, одним грехом на тебе меньше. Хотя поляков это вряд ли успокоит. Ты еще умудрился подло застрелить пана Комарницкого… Хотя, наверное, вся эта ерунда тебя теперь особо не волнует?
— Не волнует совершенно. А вот шесть эскадронов, которые были направлены на поимку моего отряда в пятьдесят с лишним человек — это очень поднимает меня в собственных глазах. И почему меня не настиг полуэскадрон? Да, ракеты не было, иначе я бы ее заметил и увел людей… попытался бы увести. Но почему ракету не запустили?
— Да. Случай. Или судьба — как тебе больше нравится. Лейтенант Сорель — трус и размазня… в паре с судьбой. Первой пулей твои люди умудрились свалить сержанта Франсуа. А чертов Сорель, вместо того чтобы запустить ракету своими руками, прятался за повозкой, а потом… потом сдался. Прекрасно знал, что ты в живых никого не оставляешь, — и сдался, вот еще странность человеческой природы.
— Но ведь он выжил, — напомнил Трубецкой. — Случайно, но…
— Вот, еще один случай в таком мизерном происшествии. А полуэскадрон, который должен был тебя атаковать, в момент перестрелки как раз находился в низине, чуть ли не на дне оврага, и выстрелов никто не услышал — ехали медленно, не торопясь, чтобы не слишком приблизиться к обозу и не вспугнуть принца Трубецкого… А когда все-таки обоз нагнали — было поздно. Разве что утерли сопли и слезы лейтенанту Сорелю… — Люмьер говорил без злости, будто о каком-то малозначащем событии. Карта не пришла или шар для игры не вовремя выскользнул из руки. — И ты не решил отпраздновать свою удачу. Или ты не пьешь? Хотя… На той мызе — помнишь? — ты почти с удовольствием пил такую гадость… А тут я тебе приготовил отличную выпивку. А ты…
— Еще одна случайность. Меня ранили, мой приказ нарушили… В общем, умер другой человек.
— У тебя бдительный ангел-хранитель…
— Наверное. Но ты не ответил, что делаешь тут? Как ты оказался рядом… с лейтенантом Сорелем? После твоего рассказа о засаде я еще меньше верю в случайность.
— И правильно делаешь. Ты считаешь, скольким солдатам Великой Армии сохранил жизнь?
— Не было такой необходимости. Немногим.
— Двадцать три человека, — сказал Люмьер. — Ты оставил в живых двадцать три человека, которые, кроме меня, знали тебя в лицо. Девятнадцать из них я сумел собрать и приготовить к этому дню. Девятнадцать. Когда стало понятно, что мы все-таки берем Москву — в тот день, о котором ты говорил, — я приказал этим девятнадцати уцелевшим в составе девятнадцати же отрядов отправиться в город с передовыми частями. Почему-то я был уверен, что ты явишься сюда, чтобы убедиться лично в своей прозорливости… Ты ведь так уверенно назвал число… И даже Мюрата указал правильно…
— Надо же, ты был уверен… А я до последнего момента не хотел сюда ехать. О девятнадцати уцелевших я как раз не думал, тут ты меня уел, а вот то, что слоняться по Москве опасно и бессмысленно… И все-таки поехал…
— Знавшим тебя в лицо было приказано при встрече сразу же отправлять за мной посыльного, а самим князя Трубецкого либо задержать, либо убить… Дважды мои люди ошиблись, но третьим оказался бедняга Сорель…
— Теперь случай обернулся против меня, — сказал Трубецкой. — Так всегда бывает, если слишком полагаться на судьбу, не находишь? Ты вот зачем-то пришел ко мне, будто прикупил где-то вторую жизнь. Зачем ты пришел, Люмьер? Высказать мне все то, что сказал? Потешить мое самолюбие или наоборот — уязвить мою гордыню? Я ведь могу тебя отсюда не выпустить, Анри. Кстати, тебя, по-моему, зовут. Волнуются…
Люмьер встал с лавки, выглянул в оконце.
— Это бедняга Сорель волнуется. Очень хочет, чтобы все у меня получилось. Денег хочет, и чтобы звание ему вернули… Его ведь разжаловали по моему требованию, за глупость и трусость. Форму я разрешил ему надеть авансом, так сказать… Вон как суетится, бедняга…
Трубецкой медленно поднял пистолет, прицелился в темный силуэт на фоне окошка. В голову. Положил палец на спусковой крючок.
— Сорель! — крикнул капитан в окно. — Прекратите панику! Тут и без вас достаточно возбужденных людей. Лучше подойдите сюда. Поближе. Да не бойтесь вы, никто вас не станет пока убивать…
Нажать на спуск, подумал Трубецкой, грянет выстрел, дым от сгоревшего пороха заполнит комнатенку, прицелиться после этого можно будет только себе в голову. Да и попробуй дышать в таком чаду. Тебе уже так надоело жить, что лишних полчаса не вызывают никаких эмоций, кроме раздражения? Да и капитан, похоже, еще не все сказал. Ладно. Живи. Пока живи.
Трубецкой опустил руку с пистолетом на колено.
— Лейтенант, — тихо, но с нажимом произнес Люмьер. — Вы сейчас поставьте вокруг людей… Не из своего отряда, этих отправьте за город, туда, откуда пришли. Что значит — кого поставить? Ловите любой взвод… Подходите к любому офицеру и от моего имени… да, от имени капитана Люмьера просите поставить людей вокруг, так, чтобы мышь не проскочила. Одновременно найдите где-нибудь плащ и бутылку вина. Только какого-нибудь хорошего вина. Да все пьют вокруг, Сорель! Да отберите у кого-нибудь… Вы хоть что-то можете сделать самостоятельно, без пинков? Можете? Вот и отлично. Вначале — вино и плащ, потом смените тут оцепление… Действуйте, у вас десять минут. Максимум — пятнадцать.
Люмьер сел на свое место, вздохнул.
— Тяжело, наверное, — спросил он с сочувствием.
— Что именно?
— Не выстрелить в затылок неприятному человеку. Я бы, наверное, не смог… не удержался бы…
Голос капитана то становился громче, то почти исчезал, Трубецкой чувствовал, как пол начинает покачиваться под его ногами, как воздух в предбаннике густеет и становится вязким. К горлу подступила тошнота.
Что там бормочет этот француз? Он пытается отвлечь? Заболтать, а потом…
Темнота вдруг метнулась к лицу Трубецкого, сдавила горло, и стоило неимоверных усилий, чтобы не поддаться ей, удержаться на самой грани забытья. Это контузия, князь, сказал себе Трубецкой. И еще не факт, что удастся вовремя пустить себе пулю в лоб… не факт…
— …и я решил, что просто обязан с тобой поговорить напоследок, — сказал Люмьер.
— Что? Извини, я отвлекся… — Трубецкой облизал губы, где-то здесь была вода, но Томаш ее опрокинул и разлил. Вот ведь…
— Я сказал, что поначалу тебе не поверил…
— Ну понятно… какой-то подпоручик… — Трубецкой кивнул, и весь мир резко прокрутился вокруг него.
— Какой-то подпоручик, — подтвердил капитан. — Ты так уверенно рассказывал о Москве… о том, что мы все равно будем отступать… И даже назвал дату… Но она не совпала. Наступило второе сентября, а мы все еще не были в Москве… Еще даже генерального сражения не было… даже намека не было на то, что ваш одноглазый полководец собирается его давать…
Да, подумал Трубецкой, нехорошо получилось… так и вправду можно было опозориться.
— А потом я вдруг сообразил! Вы же… вся ваша страна живет по другому календарю. Разница почти в две недели. И когда я это понял, оказалось, что… Что ты не ошибся! Двадцать четвертого августа по вашему календарю произошло сражение за батарею…
— Шевардинский редут, — подсказал Трубецкой.
— Плевать, как называлась та куча земли, двадцать шестого грянуло сражение… Гремели пушки, а я почти молился, чтобы вы… чтобы русская армия не проиграла его, чтобы вам хватило сил на следующее сражение, чтобы вы удержали Великую Армию до середины сентября. Но хотя бы до третьего числа. Чтобы твое предсказание не осуществилось… Но вы отступили, не ожидая добавки. И тогда я понял, что ты не соврал. Что каким-то чудом ты знал, что будет и когда будет… Я чуть с ума не сошел…
