Шестая книга судьбы - Курылев Олег Павлович (книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Вы не подскажете, который час? — обратилась она к оказавшемуся рядом моряку.

— Без четверти восемь, очаровательнейшая из Кримхильд.

— Из Кримхильд? — Эрна вопросительно посмотрела на моряка. — Господин офицер хорошо знаком с «Нибелунгами» Фридриха Геббеля? [21]

— Я не офицер, фройляйн, хотя скоро должен им стать Пока я всего лишь оберфенрих цур зее.

— А я всего лишь студентка второго курса, а никакая не Кримхильда, — рассмеялась Эрна.

— В таком случае нам осталось только назвать имена, чтобы окончательно представиться. Клаус фон Тротта, — он приложил руку к козырьку фуражки.

— Эрна Вангер, — немного растерявшись, ответила она и пожала протянутую ладонь. — А вы не родственник…

— Адмирала? Дальний, настолько дальний, что даже не собирался становиться моряком. Я прослушал курс филологии в целой куче университетов, но потом посчитал, что в наше время не могу оставаться в стороне от семейной традиции.

Они помолчали.

— Позвольте, я вас провожу? Я слышал, что вы собрались идти домой пешком, — сказал оберфенрих.

— Но я живу совсем рядом. Вон за теми домами, — показала она в сторону Кольца. — Пойдемте.

Первую минуту они шли молча

— А все-таки у Вагнера роль вашей героини сильно сокращена и даже искажена, — нарушил молчание Клаус. — Нет ни гордой супруги, ни скорбящей вдовы, ни безжалостной мстительницы. Он создал образ более нежный и человечный, нежели тот, что был в текстах древних поэтов и стал классическим у Геббеля. Вы не находите?

— Но это же опера, господин… фон Тротта…

— Клаус. Называйте меня по имени и без «господин».

Эрна мельком взглянула на него и кивнула Ей уже стало интересно, чем кончится их короткая прогулка.

— В трехчасовую оперу нельзя вместить такое эпическое произведение без переработки и сокращения — продолжила она — Что касается меня, то вагнеровская Гутрун мне нравится больше, пускай она и не столь воинственна, как Кримхильда. А вам понравилось, как мы сыграли? Мы репетировали целый месяц, несмотря на каникулы. Конечно, это всего лишь студенческая постановка на тему «Гибели богов». Что же вы молчите?

— Мне понравились вы, Эрна. К сожалению, поблизости не оказалось цветов, а отходить далеко я не решился, побоявшись, что упущу вас.

Эрна была смущена. Она украдкой взглянула на своего спутника и не знала, что сказать. Он был на несколько лет старше и, конечно, более образован. Да еще эта аристократическая приставка «фон» вкупе с известной фамилией1 Присущие ее характеру задор и независимость куда-то улетучились. «Скорей бы уж дойти до дома», — подумала она

— Пока будет стоять хорошая погода, мы продолжим играть наш спектакль. У нас даже есть предложения из соседних городов

— А почему вы выбрали именно эту вещь? — спросил Клаус

— Честно говоря, нам ее спустили сверху. Мы выбирали между «Золотом Рейна» и «Богами». Другие оперы «Кольца» уже были распределены. А вы, Клаус, не играли в годы учебы?

— Увы. Из меня никудышный актер. Я даже стихотворение не могу прочитать красиво

— Ну вот я и пришла, — сказала Эрна, когда они остановились возле ее подъезда.

— Действительно, совсем рядом

Он замолчал, и по всему было видно, даже не собирался продолжать, предоставив ей последнее слово. Она удивлённо посмотрела на оберфенриха «И это все?» — невольно сказал ее взгляд.

— Желаю вам всего доброго, — проговорила она.

— И я вам

— Прощайте.

— Прощайте.

Эрна смущенно улыбнулась и вошла в подъезд. «Он наверняка заметил мою растерянность, — думала она, поднимаясь по лестнице. — Какая же я дура! Театральный поклонник проводил до дома, а я уже размечталась. Но он тоже хорош — „Называйте меня Клаус. Вы мне понравились. К сожалению, там не было цветов. Ля-ля-ля..“ Тьфу, как все глупо вышло!»

Через три дня они снова выступали — на этот раз в парке Фрауенклиники на углу Гете— и Зендлингерштрассе. Здесь Эрна, уже почти забывшая оберфенриха с литературным образованием, снова вспомнила о нем. Подойдет ли к ней кто-нибудь на этот раз? К ней одной. Теперь до ее дома нужно идти через весь центр города, а это не меньше часа, почему-то подумала она.

И снова она была великолепна. Но теперь в голосе и жестах ее Гутрун появились новые черты. Она стала воинственней и непреклонней. А в ее скорби по убитому супругу слышались нотки зарождающейся жажды мщения. Пауль Шмельхер с удивлением смотрел на свою актрису из-за кулис и признавался самому себе, что ему нечего возразить.

Сразу после спектакля, когда музыканты укладывали инструменты в футляры и заносили их в предоставленный городской администрацией автобус, а актеры приводили себя в порядок, к Эрне подошел Клаус.

Она вздрогнула, меньше всего ожидая увидеть именно его. Он был в несколько мешковатом штатском костюме и кепке какого-то французского фасона. В руках он держал небольшой, но очень красивый букет цветов, который протянул ей тут же при всех.

— Вы намерены посетить все наши выступления? — спросила Эрна, когда они выходили на Зендлингерштрассе.

— Как получится, милая Кримхильда. Ведь сегодня вы были более Кримхильдой, нежели Гутрун?

— Я отреагировала на вашу критику, господин ученый филолог. — Эрна решила вести себя легко и непринужденно и, главное, ни о чем не загадывать наперед. — А вы? Почему вы сегодня не в морской форме? Она вам так идет.

— Именно потому, что хочу почувствовать себя оставшиеся несколько дней ученым филологом, не козырять встречным офицерам и ходить, не вынимая рук из карманов.

— А что потом? Через эти несколько дней? Какие у вас планы?

— Планы? — Он посмотрел на нее, как бы умиляясь наивности прозвучавшего вопроса. — Это у вас, Эрна, могут быть планы, а у меня приказ явиться на корабль тридцатого сентября. После этого все планы, касающиеся моей персоны, будут составляться где угодно, только не в этой голове, — он прикоснулся пальцем к своему виску.

— Но у вас ведь есть мечты? Что-то личное?

— Безусловно. Например, я хочу предложить вам провести завтра со мной вечер. Сходить в кино, после чего поужинать в небольшом ресторане.

— В кино? — Эрна вдруг встрепенулась. — Вы были в «Каире»? Я имею в виду кинотеатр, а не столицу Египта.

— Нет. Я не здешний и мало где бывал в этом городе.

— Вот и хорошо! Значит, завтра пойдем в «Каир». Это на Кольце. Только вы заранее купите билеты… на хорошие места.

На следующее утро, а это было воскресенье, в дверь их квартиры позвонили.

— Эрна, — заглянул в комнату дочери профессор, — тебя там спрашивает какой-то молодой человек.

— Какой еще человек?

Эрна отложила учебник и, выйдя в прихожую, увидела Клауса. Он стоял с большим букетом цветов. На нем был двубортный темно-синий китель с золотыми пуговицами и узкими погончиками оберфенриха, на которых поблескивали по две золотые звездочки. Белая рубашка, черный галстук. На голове офицерская фуражка с желтым волнистым кантом по краю темно-синего матерчатого козырька. Верх фуражки был покрыт белым летним чехлом. Слева на груди два значка: спортивный — с вензелем из переплетенных букв «DRL» и морской — с изображением большого корабля, идущего прямо на вас.

— Клаус?

— Здравствуйте, фройляйн Эрна. Извините за столь ранний визит, но я буквально на несколько минут.

— Проходите.

Букетов оказалось два. Тот, что поменьше, Клаус вручил Эрне, оставив другой у себя. Сняв фуражку и пригладив рукой волосы, он прошел в гостиную. Через несколько минут в дверях появились родители Эрны.

— Клаус Мария фон Тротта, — представился оберфенрих и отдал цветы слегка удивленной женщине.

Эрна назвала родителей и, еще не вполне придя в себя от смущения, объяснила им, что познакомилась с Клаусом несколько дней назад после их спектакля в Хофгартене (о чем она уже, конечно же, им рассказывала).

— Я пригласил вашу дочь, фрау Вангер, в кино и ресторан и счел своим долгом нанести вам визит и представиться. — Он слегка поклонился и добавил: — Готов ответить на любые ваши вопросы, после чего не стану вам надоедать.