Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим (мир книг .txt, .fb2) 📗
Я разминал руки и плечи, пока мысли метались между предстоящей схваткой и полученной информацией. Я чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Одно неверное движение — и все рухнет.
Я посмотрел на отражение в зеркале. Знакомое лицо с волевым подбородком и прямым носом казалось чужим, напряженным.
Так, теперь я понимал. Я должен выиграть этот поединок не только ради спортивной славы, но и чтобы остаться на чемпионате и предотвратить возможную трагедию. Груз ответственности давил на плечи, но вместе с тем придавал сил.
В раздевалку заглянул помощник организаторов. Позвал меня. Скоро поединок.
Я глубоко вздохнул, собирая всю свою решимость. Я должен победить Рахима Махмуди, чтобы продолжить миссию.
С этой мыслью я направился к выходу на арену. Шум толпы нарастал с каждым шагом. Я чувствовал, как адреналин разливается по телу, обостряя каждое чувство.
Глава 21
Второй бой
Летнее солнце нещадно палило узкие улочки маленькой деревушки Паин-Кола, затерянной в предгорьях Эльбурса. Десятилетний Рахим Махмуди, вытирая пот с загорелого лба, спешил к старому зданию зурханэ — традиционного спортивного зала. Его босые ноги ловко перепрыгивали через трещины в сухой земле, а в голове крутилась одна мысль. Только бы не опоздать.
Прохлада и полумрак зурханэ обволокли Рахима, как только он переступил порог. Запах пота, смешанный с ароматом благовоний, ударил в нос. В центре восьмиугольной ямы-гауда могучие мужчины, обнаженные по пояс, выполняли ритуальные упражнения под ритмичные удары барабана и пение морщед — наставника.
Отец Рахима, Хасан Махмуди, стоял у края ямы, его крепкое тело, покрытое шрамами от бесчисленных схваток, блестело от пота. Заметив сына, он жестом подозвал его.
— Сегодня ты присоединишься к нам, сынок, — сказал Хасан, и Рахим почувствовал, как сердце забилось чаще от волнения и гордости.
Спустившись в гауду, Рахим ощутил прохладу земляного пола под ногами. Отец протянул ему маленькую гурз — булаву, символ силы и мудрости пахлаванов.
— Смотри внимательно и повторяй за мной, — сказал Хасан, начиная медленно вращать тяжелую булаву над головой.
Рахим попытался повторить движение, но тяжесть оружия потянула его в сторону, заставив пошатнуться. Несколько мужчин негромко рассмеялись, но отец строго посмотрел на них, и смех тут же стих.
— Не спеши, сынок. Сила придет со временем. Главное — это дух воина, который живет в твоем сердце, — Хасан положил руку на плечо Рахима, и мальчик почувствовал, как тепло отцовской ладони придает ему сил.
Весь вечер Рахим тренировался вместе со взрослыми. Мышцы ныли от непривычной нагрузки, пот заливал глаза, но он не сдавался. Когда тренировка закончилась, и усталые мужчины стали расходиться, отец задержал Рахима.
— Запомни, сын, — сказал он, глядя мальчику в глаза, — Пахлаван — это не только сила тела. Это сила духа, честь и уважение к традициям. Никогда не забывай об этом.
Рахим кивнул, чувствуя, как эти слова оседают где-то глубоко внутри, формируя основу характера.
Шесть лет пролетели как один день. Рахим вырос, превратившись из щуплого мальчишки в крепкого юношу. Его плечи раздались, руки окрепли от постоянных тренировок с тяжелыми булавами и борьбы.
В свои шестнадцать он уже считался одним из самых перспективных борцов в округе. Но чем больше он тренировался, тем сильнее чувствовал, что ему тесно в рамках традиционной борьбы.
Однажды вечером, после очередной тренировки в зурханэ, Рахим решился поговорить с отцом. Они сидели на плоской крыше их глинобитного дома, наблюдая, как солнце медленно опускается за горы, окрашивая небо в оттенки пурпура и золота.
— Отец, я должен тебе кое-что сказать, — начал Рахим, чувствуя, как пересохло во рту от волнения.
Хасан повернулся к сыну, его лицо, обветренное и покрытое морщинами, было спокойным.
— Говори, сын мой.
— Я… я хочу поехать в Тегеран. Там проводится отбор в национальную команду по самбо.
Лицо Хасана помрачнело, глубокие морщины на лбу стали еще заметнее.
— Самбо? Эта русская борьба? Зачем она тебе, когда у нас есть наша славная борьба пахлавани?
Рахим сжал кулаки, собираясь с мыслями.
— Отец, я люблю пахлавани всем сердцем. Но мир меняется. Самбо — это шанс показать силу нашей борьбы всему миру, выступать на международных соревнованиях.
— И ради этого ты готов оставить дом, семью, наши традиции? — в голосе Хасана звучала горечь.
— Нет, отец! Я не оставляю традиции, я хочу их прославить! Разве не ты учил меня, что пахлаван должен быть сильным духом и не бояться испытаний?
Повисло тяжелое молчание. Рахим видел, как отец борется с собой, как в его глазах мелькают то гнев, то гордость, то страх.
Наконец, Хасан тяжело вздохнул.
— Хорошо. Но помни, сын мой, — если ты уедешь, пути назад не будет. Ты должен добиться успеха, иначе лучше не возвращайся. Я не потерплю позора.
Эти слова острым ножом вонзились в сердце Рахима. Он понимал, что отец говорит так из любви и заботы, но от этого было не легче.
— Я не подведу тебя, отец. Клянусь, — твердо сказал Рахим, глядя в глаза Хасану.
Той ночью Рахим долго не мог уснуть. Он лежал на своей циновке, прислушиваясь к тихому дыханию младших братьев и сестер, и думал о том, что ждет его в большом, незнакомом городе. Страх и волнение боролись в его душе с предвкушением новых возможностей и твердой решимостью доказать свою правоту.
На рассвете, когда первые лучи солнца только начали окрашивать небо, Рахим тихо собрал свои немногочисленные пожитки в старый отцовский рюкзак. У порога его ждала мать, Фатима. Ее глаза были красными от слез, но она молча протянула сыну узелок с лепешками и сушеными фруктами.
— Береги себя, сынок, — прошептала она, крепко обняв Рахима.
С тяжелым сердцем, но полный решимости, Рахим зашагал по пыльной дороге, ведущей к шоссе. Впереди его ждал долгий путь в Тегеран и неизвестное будущее.
Тегеран оглушил Рахима. Шум, гам, бесконечный поток людей и машин — все это было так не похоже на тихую жизнь в горной деревушке. Первые дни он чувствовал себя потерянным, словно песчинка в огромной пустыне.
Деньги, которые Рахим привез с собой, быстро закончились. Он снял угол в маленькой комнатушке на окраине города, разделив ее с тремя другими рабочими-мигрантами. Запах пота, готовящейся еды и немытых тел постоянно висел в воздухе, но Рахиму было не до удобств.
Днем он работал грузчиком на овощном базаре. Работа была тяжелой, но годы тренировок в зурханэ сделали свое дело — Рахим легко поднимал тяжелые ящики с фруктами и овощами, вызывая уважение даже у более опытных рабочих.
Вечерами, превозмогая усталость, он шел в маленький спортивный клуб на другом конце города. Клуб был старым, с облупившейся краской на стенах и потрепанными матами, но для Рахима он стал вторым домом.
Тренер по самбо, Бахрам Фархади, поначалу скептически отнесся к деревенскому парню. Но увидев силу и упорство Рахима, он начал уделять ему особое внимание.
— У тебя хорошая база, парень, — говорил Бахрам, наблюдая, как Рахим отрабатывает броски. — Ты очень сильный. Как бык. Но самбо — это не только сила. Здесь нужна техника, скорость, умение думать на ковре.
Рахим впитывал новые знания как губка. Часами он отрабатывал броски, захваты, болевые приемы. Падения на жесткий мат оставляли синяки по всему телу, но он не сдавался.
Однажды вечером, возвращаясь с тренировки, Рахим услышал крики о помощи. В темном переулке трое парней избивали пожилого мужчину. Не раздумывая, Рахим бросился на помощь.
В пылу драки он даже не заметил, как применил недавно выученный бросок через бедро. Один из нападавших отлетел к стене, другой получил болевой на руку. Третий, увидев, что дело плохо, бросился бежать.
Помогая подняться пострадавшему, Рахим вдруг осознал, что только что использовал приемы самбо в реальной схватке. И они сработали.
