Война за мир (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Строго говоря изначально Николай Александрович хотел аккуратно дожать, победив в войне с по-английски благородно снисходительным выражением лица. А потом просто развесить на столбах всю старую элиту Запада, проведя своего рода Нюренбергский процесс. Но раз сын попросил способа для «быстрой победы», то почему бы ему не пойти на встречу?
Почему этот шаг позволял быстро выиграть войну? Потому что запускал «хаос власти» в рядах противника. То есть, всецело парализовал управление Альянсом.
Как так-то?
Ну представьте, что есть маршал, в его подчинении четыре генерала, под ними от пятнадцати до двадцати полковников. А тут раз и первые два уровня исчезают, через гибель маршала и всех четырех генералов. Что произойдет? Правильно. Вся эта толпа полковников начнется люто-бешено драться за власть. А если это не маршал, а министр, и условных «полковников» не двадцать, а полсотни или даже больше, что вполне обычно для гражданских структур?
Если бы Николай Александрович нанес удар только одной лишь монаршей семье, то хаоса власти не получилось бы. У любого короля, царя и Императора всегда есть какой-нибудь родственничек, которого можно посадить на престол и украсить дорогой шапкой — короной. Главное, аппарат управления останется на месте и, в целом, система устоит. Аналогично будет, если вырезать только министров. Монарх, выступая верховным арбитром, достаточно быстро разрулит кризис в ручном режиме. Да, может быть не лучшим образом, но не суть. Главное — никакого хаоса власти не получится.
А вот если ударить и по монаршей семье, и по верхушке министерств — начнется хаос. В Альянсе освободиться несколько сотен высших кресел и в драку за них вступят тысячи представителей истеблишмента. При этом шансы «прыгнуть выше своей головы» получат даже те, кого раньше и на порог не пустили бы. И разрулить ситуацию «в ручном режиме» будет некому, потому что в монаршей семье будет происходить тот же самый процесс грызни за власть.
В сложившейся ситуации такой кризис вел только к одному — хаосу власти и неуправляемому развалу Альянса. Он просто технически не мог устоять в этой грызне. Даже если формально его целостность будет сохраняться, внутреннего взаимодействия попросту не будет. Главное — не оставить никаких явных лидеров, способных в сжатые сроки навести порядок за счет своего авторитета. То есть, выступить в роли монарха — как некий верховный арбитр. Поэтому Николай Александрович не гнушался никаких методов и старался бить комплексно, на пределе возможностей…
Франц Конрад фон Хётцендорф вышел из автомобиля, поднял голову и улыбнулся. Его ждала его Натали. Вон она стояла на балконе в излишне откровенном наряде, прикрытым для приличия красивым шелковым халатом. Хотя даже так было многое понятно. Взгляд опытного мужчины легко выхватывал силуэт ее тела под мягкими, тонкими тканями. А излишне открытое декольте, по меркам моралистов, дразнило видами самого провокационного толка.
Фактический диктатор Австрийского королевства нервно сглотнул комок, подступивший к горлу и улыбнулся. Натали смотрела на игриво и наслаждалась производимым эффектом. А соски ее упругих грудей едва заметно проступали через мягкую ткань шелкового халата и того пеньюара, что был под ним.
Томно улыбнувшись, эта актриса удалилась с балкона, тем самым еще сильнее раздразнив уже немолодого, но все еще пылкого мужчину. Эта актриса, эмигрировавшая уже лет восемь как из Империи Востока, была его страстью. Франц долго ее добивался, несмотря на свое положение. Однако Либорская лишь смеялась на его ухаживания, грозя уехать из Вены в Париж, куда ее звали выступать. Что заставляло мужчину развивать еще большие усилия… дарить еще больше подарков… оказывать еще более вызывающие знаки внимания.
Франц развелся.
Франц сливал на свою пассию огромные средства, превращая их в драгоценности, цветы и прочую романтическую мишуру.
Франц поселил обычную актрису в одном из лучших особняков Вены, насмерть разругавшись из-за нее с массой местной аристократии.
Но Франц не сожалел. Он с улыбкой счастливого идиота пошел к дверям, а слуги, сопровождавшие его, подхватили корзинки с розами, поспешили следом.
Дверь открыл престарелый слуга. Он никогда не нравился Францу. Слишком цепкий и холодный взгляд. Не слуга, а старый солдат. Но Натали ценила этого старика, отмахиваясь от желания Франца приставить к ней свою охрану…
— Милая, — томно произнес он и протянул обтянутую темно-лазурным бархатом длинную шкатулку. — Это тебе.
Натали открыла ее и игриво поморщилась, словно там была какая-то сущая безделица.
— Примерь. Прошу.
— Мне не идет зеленый, — капризно надув губки, фыркнула Натали.
— Ювелир обещал, что на тебе эти изумруды заиграют особыми красками.
— Ты думаешь?
— Примерь, малыш. Если тебе не понравится, я затолкаю это колье в глотку тому болтуну, что вздумал меня обмануть.
— Хм… — задумчиво произнесла актриса и нехотя достала из шкатулки роскошное колье. Крупные изумруды с удивительно насыщенным цветом, были оттенены многочисленными малыми бриллиантами. Из-за чего золотой основы было практически не видно. А вокруг сочных островков зелени сверкало целое море света, переливаясь и искрясь.
— Великолепно! — С придыханием произнес Франц, подавшись вперед и приобняв даму, когда она надела украшение и стала красоваться перед большим зеркалом. Колье лежало на ее полуобнаженной груди, мерно колеблющейся от спокойного дыхания. Он не удержался и поцеловал ее. Потом еще раз. И еще.
— Шалун, — чуть отстранившись, хихикнула Наталья. — Ты ведь имел в виду мою грудь. А что до колье…
— Только слово! Я все сделаю!
— Не стоит обижать мастера. Пожалуй, оно действительно недурно. Время от времени его можно будет одевать…
Поболтали. Подурачились. Выпили немного дорого игристого вина. Натали сыграла своему любовнику на фортепьяно и спела озорную песенку своим удивительно нежным голосом. При этом ее шелковый халат сполз с плеч, обнажив кружевной пеньюар. Что спровоцировало Франца на более активные действия…
Вечер получился дивный. А ночь тихой и спокойной. Во всяком случае охрана фактического диктатора Австрии расслабилась. Ну что здесь могло произойти? Их хозяин развлекается с актрисой. Обычное дело. Весьма эффектной, но так и что?
А потом наступило утро.
Начальник отряда охраны, что сопровождал Франца Конрада фон Хётцендорфа в этой поездке с трудом разлепил глаза, удивляясь тому, что он заснул. Голова мерзко трещала, словно он вчера самым безбожным образом перепил. Огляделся. Его бойцы также спали. А в помещении была удивительная тишина. И слуг не было ни слышно, ни видно. Хотя с вечера они постоянно мелькали, в особенности та миловидная горничная, угостившая его наливкой.
Он вскочил.
Осмотрелся.
Быстрым шагом вышел в зал.
Пусто.
Не на шутку испугался. И быстро зашагал в покои Натали.
Дверь оказалась закрыта.
Он постучался. Тишина. Постучался громче. Снова тишина. Попытался выбить хлипкую на вид дверь. Но не тут-то было. Ее изнутри словно чем-то подперли.
Разбежался и врезался в нее плечом, приоткрыв на несколько сантиметров. Прозвучал выстрел. И винтовочная пули, пробила дверь, ранив его в ногу. Не смертельно. Но кровь пустила.
Поэтому он, громко матерясь, выхватил свой пистолет и открыл ответный огонь. Прямо сквозь дверь. Выстрел. Второй. Еще один.
На этот грохот прибежали проснувшиеся подчиненные начальника охраны. Оттащили своего командира от двери. И лихо разрядили в нее свои пистолеты.
А потом, навалившись, выбили, преодолев завал. И обнаружили внутри помещения кошмарный натюрморт.
Франц Конрад фон Хётцендорф сидел на стуле прямо напротив двери. Стул был уперт в стену, даже больше — закреплен там, а сам диктатор Австрии, плотно к нему привязан. И за руки, и за ноги. Снизу к стулу был прикреплен карабин. Тот самый, который и выстрелил, приведенный в действие тягой — обычной жесткой рейкой, надавившей на спусковой крючок при открытии двери.
