Альтернатива маршала Тухачевского (СИ) - Толстой Владислав Игоревич (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
В новом "издании истории" полковник Ленков собирался устранить этот недостаток в оснащении артиллерии РККА — расходы на создание средств АИР, по сравнению с перевооружением артиллерии в целом, предстояли копеечные, польза же, с полным на то основанием, ожидалась огромная.
В комплекте со средствами АИР шла необходимость создания специального самолета-корректировщика артиллерийского огня. В этом плане правы были немцы, как минимум, стократно окупившие расходы на проектирование и производство печально известной "рамы", разведчика-корректировщика ФВ-189. Можно было только сожалеть о том, что после войны не пошел в серию наш аналог "рамы", Су-12 — конечно, во второй половине 40-х, в свете начавшейся "реактивной революции" в авиации он устарел морально, но, во время Великой Отечественной войны похожий самолет, пусть и с менее высокими характеристиками, был бы "на вес золота". Кстати, та же "рама", хорошо вооруженная и бронированная, с приличной маневренностью, несмотря на низкую скорость, была "крепким орешком" для советских истребителей.
Для обеспечения связи между корректировщиками и огневыми подразделениями были необходимы хорошие рации. Вообще, радиосвязь традиционно была больным местом РККА. Увы, традиция "рапортоемких" и "нерапортоемких" видов обеспечения армии, по неофициальной терминологии ВПК, появилась именно в конце 20-х — 30-е годы. К первым относились все ударные системы — от стрелкового вооружения до тяжелых бомбардировщиков. Ко вторым относилось то, что обеспечивало данные системы — транспорт, оптика, связь, и так далее. Тот факт, что без хорошего транспорта, связи, прицелов и прочего, обеспечивающего снабжение, управление, целеуказание, ударные системы резко теряют в эффективности, не то, чтобы не понимался — он как-то отходился на второй план. Последствия от этого были самые нехорошие.
Но выгоды от внедрения артиллерийского калибра 90-мм оправдывали все труды и затраты. Дело было в том, что в линейке калибров РИА имелась "дыра" между калибрами 76-мм и 107-мм. В реальной истории ее попытались закрыть перед войной, введя калибр 85-мм, поначалу для зениток. В ходе Великой Отечественной выяснилось, что 85-мм все же слабоват — и пришлось "в пожарном порядке" вводить на вооружение армии флотский калибр 100-мм. Таким образом, попытка сэкономить привела к двойным тратам. И черт бы с деньгами, их, в конце концов, можно заработать — но, сколько советских воинов заплатили своими жизнями за отсутствие нужного калибра, ведомо только Всевышнему; ясно только, что погибли многие — те люди, которые при наличии 90-мм орудий могли бы вернуться домой.
На перспективу 90-мм калибр хорошо подходил для тяжелых зениток — эти орудия, имея достаточную досягаемость по высоте и довольно тяжелые снаряды, могли эффективно бороться с налетами фронтовых бомбардировщиков на типичном для них диапазоне высот, как правило, не превышавших 6–7 км. При крайней нужде, их можно было использовать и для борьбы с налетами стратегических бомбардировщиков — хотя, конечно, они не были заменой зенитных орудий калибров от 100-мм и более, которые могли делать эту работу полноценно. Вот только для эффективной работы 100-мм зениткам было нужно очень многое, производство чего в СССР, в реальной истории, было освоено только после войны — силовые следящие приводы и радиовзрыватели. Да что там говорить — у нас до войны даже радиолокаторы производились поштучно, хотя и с отменными по тем временам характеристиками.
Вячеслав Владимирович надеялся суметь справиться с нехватками ПВО — но, у него были изрядные сомнения в том, что это удастся сделать до войны. Слишком уж много было слабых мест у советской промышленности, чтобы даже послезнание, пусть и при активной помощи куратора, могло кардинально изменить ситуацию.
Ну и еще одно несомненное достоинство тяжелых зениток — взяв за основу их качающуюся часть, при небольшой переработке, можно быстро получить отличные тяжелые танковые и противотанковые орудия. Те самые орудия, с которыми у Красной Армии были такие проблемы — не от хорошей жизни на Курской дуге для борьбы с новыми немецкими тяжелыми танками ставили на прямую наводку корпусные орудия, 122-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы. Также, совсем не от изобилия возможных вариантов, ими же, в слегка переделанных вариантах, вооружали новейшие тяжелые танки и самоходки — СУ-152, ИС-2, ИСУ-122 и ИСУ-152. К слову сказать, для борьбы с новейшими немецкими тяжелыми танками куда лучше подошли бы аналоги немецких 88-мм танковых пушек, KwK36 и KwK43, имевшие намного большую скорострельность и лучшую настильность траектории — вот только, не было у нас тогда аналогов немецких 88-мм зениток, а 85-мм орудие было слишком слабым.
Первым этапом к решению этого вопроса, по мнению разведчика, должно было стать приобретение также созданной специалистами "Круппа" и "Бофорса" зенитной пушки Bofors 75 mm L/60 Model 1929 (также имелся ее вариант 80 mm L/50). Мало того, что эта покупка позволяла Советскому Союзу на два года раньше получить современное зенитное орудие калибра 76-мм, по сравнению с покупкой в 1931 году 75-мм орудия "Рейнметалл". Именно развитие этой зенитки и привело специалистов концерна "Крупп" к созданию и запуску в серию в 1932 году знаменитого "ахт-ахт", 8,8 sm Flak18/19/36. Да, именно этой зенитки калибра 88-мм — на базе которой в 1936 году была создана пушка будущего "Тигра".
Мы же катастрофически отстали с новым калибром — и наша 85-мм зенитка, заметно уступавшая немецкой 88-мм, была принята на вооружение только в 1939 году, а танковое орудие на ее базе — в 1943 году.
Возвращаясь же к дивизионным орудиям, можно было лишь констатировать непростительное запаздывание с началом проектирования и принятия на вооружение новых моделей 122-мм и 152-мм гаубиц. На то были и объективные причины — очень велики были потери, нанесенные нашим инженерным и конструкторским кадрам революцией, Гражданской войной, тем же делом "Весна", сфабрикованным чекистами, в результате которого были репрессированы многие опытнейшие конструкторы артиллерийского вооружения старой школы, верно служившие России, например, генерал Дурляхов. Следствием этого было то, что первоначально проектирование новой 122-мм гаубицы было поручено КБ-2, большей частью укомплектованному германскими инженерами. Гаубицу они создали, и неплохую — вот только 122-мм "Лубок" был спроектирован под привычные им технологические возможности немецкой промышленности, непосильные нам.
В результате, всех этих "чудес" наши заводы до 1941 года производили модернизированный раритет Первой Мировой войны, 122-мм гаубицу фирмы Шнейдера, обр. 1910/30 года. Выпуск же современной гаубицы М-30, обр. 1938 года был начат только в 1941 году.
Выход из этой ситуации Вячеслав Владимирович видел в следующих действиях: учеба у немцев была необходима, тогда мы сильно отставали. Вот только надо было давать задание на разработку не одной 122-мм гаубицы, а и 122-мм, и 152-мм гаубиц. Сделать в начале 30-х технологичный аналог М-30, посильный нашей промышленности, "проходило по ведомству фантастики". Вообще, по тем временам, резкий скачок был нереален — гаубица Шнейдера и М-30 были орудиями разных поколений, созданными на базе технологий совершенно разного уровня. Требовалось орудие-"ступенька", чтобы и конструкторы, и промышленность, и войска смогли "набить руку" на более совершенной системе дивизионной гаубицы, чем "француженка", но не слишком для них сложной.
В первом приближении, это орудие должно было быть пригодно для массового производства нашей промышленностью, быть достаточно легким для возки шестеркой лошадей, иметь баллистику гаубицы Шнейдера, и, дальнобойность в 10,5 км. В перспективе, по мере перевооружения М-30, оставшиеся орудия можно будет "сослать" в полковую артиллерию, усилив ее батареей из 4 морально устаревших, но, все еще достаточно мощных гаубиц.
