Археолог: солнечный камень (СИ) - Рудин Алекс (электронные книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Вилкас поднёс факел к поленнице. Видно, под брёвнами была заранее заготовлена хорошая растопка — костёр сразу вспыхнул. Бледное пламя, едва видимое в дневном свете, пробежало вверх по поленнице, лизнуло носилки и одежду мертвеца. В синее весеннее небо поднялись клубы чёрного дыма.
Плечистый бородатый кузнец в кожаном фартуке сунул в огонь меч вождя. Когда пламя раскалило клинок докрасна, он достал его длинными клещами и положил на специально принесённую наковальню. Тремя точными ударами молота кузнец загнул и расплющил клинок, чтобы никто больше не мог воспользоваться мечом после смерти Арнаса.
Остудив изуродованный клинок в бочке с водой, кузнец с поклоном передал его Вилкасу. Молодой вождь стоял неподвижно, глядя на пламя, которое пожирало тело его отца. Рядом с ним, держа юношу за руку, стояла Агне.
Бенедикту вновь стало страшно. Он понял, что теперь пруссы едины и сильны, как никогда раньше. Теперь нет ни единого шанса склонить их на сторону Христа и внести в их ряды раскол.
Порыв холодного весеннего ветра донёс до монаха тошнотворный запах горящей плоти. Бенедикт закашлялся. Одной рукой зажал себе нос и рот, а другой уцепился за край окна, чтобы не упасть. Почему-то ему казалось важным досмотреть всё до конца.
Через два часа костёр прогорел. Вайделоты, громко распевая молитвы, собрали прах вождя в большой глиняный сосуд. Сосуд запечатали топлёным воском и тоже передали Вилкасу.
Вилкас осторожно поставил сосуд на землю и опустился перед ним на колени. То же самое сделали все остальные пруссы. Только жрецы во главе с Агне остались стоять.
Наконец, Вилкас поднялся на ноги. Что-то негромко сказал. Толпа стала расходиться.
А Вилкас, Агне и Эрик, прихватив с собой несколько воинов, направились через площадь к сараю, в котором сидели монахи.
Бенедикт испуганно отшатнулся от окна. Снова упал на пол. На четвереньках, как мышь, метнулся в угол, опрокинув по пути кувшин. Вода пролилась на пол.
— Они убьют нас Радим! — хрипло забормотал Бенедикт, втягивая голову в плечи. — Они сейчас нас убьют!
Глава 16
Июнь 1970-го года, Балтийск, Калининградская область СССР
Несмотря на то, что наступил вечер, порывы штормового ветра только окрепли. По небу летели рваные серые тучи, а синева в их просветах выглядела болезненно-воспалённой. Ветер гнул ветки тополей и лип, безжалостно срывал с них листья и крутил в воздухе.
Выйдя из крепости Пиллау, я увидел, что Света сидит на скамейке. Девушке было холодно в тонком платье, она съёжилась и непроизвольно втянула голову в плечи. Но отважно ждала меня.
Дернул же меня чёрт выйти без куртки, подумал я. Сейчас бы отдал её Свете, чтобы хоть немного согреть.
Не оглядываясь на часовых, я перешёл мостик и подошёл к скамейке. Света поднялась мне навстречу.
— Всё в порядке? Чего они от тебя хотели?
— Всё хорошо, — кивнул я. — Просто хотели уточнить детали нападения.
Протянул Свете руку.
— Идём скорее в казарму! Как бы дождь не начался!
Света взяла меня за руку холодной, словно лёд, ладошкой.
— Совсем замёрзла! — сокрушённо сказал я. — Ничего, здесь недалеко.
И тут на макушку мне упала холодная тяжёлая капля.
— Дождь начинается! Бежим!
И мы побежали. Держась за руки, бегом обогнули крепость, пробежали мимо дома офицеров и выскочили на проспект.
Немногочисленные прохожие торопились по домам. Придерживая рукой фуражку, навстречу нам размашисто шагал флотский капитан.
И тут хлынул ливень!
Он упал сразу, целиком, и серой водяной стеной отгородил нас от мира. За стеной смутно маячили дома и деревья, по голове и плечам хлестали обжигающе-холодные струи. А мы, захлёбываясь, бежали сквозь дождь, торопясь добраться до тепла.
Мы добежали до казармы. Не сговариваясь, проскочили мимо столовой, из которой слышался гул голосов. Сознание самым краем зацепилось за что-то важное, что должно было состояться сегодня вечером. Но тут мы побежали вверх по ступенькам, и мысль шарахнулась и ускользнула, словно испуганная летучая мышь.
Мы добежали до комнаты, в которой жила Света, и я зачем-то вбежал вслед за ней. Остановившись на полушаге, Света внезапно повернулась ко мне. Её глаза широко распахнулись. Мокрое платье облепило упругую грудь, сквозь тонкую ткань я отчётливо видел выпуклые горошины сосков.
В голове возникла звенящая пустота. Ни о чём не думая, я поднял стул, закрыл дверь и просунул ножку стула в дверную ручку. А когда повернулся обратно — Света уже стояла в одних белых трусиках и смотрела на меня. Платье мокрым комком валялось возле её стройных загорелых ног.
Я через голову стянул с себя рубашку и тоже бросил на пол. Шагнул к Свете, обнял её и почувствовал, как она прижимается ко мне.
Подхватив девушку за упругие ягодицы, я осторожно опустил её на кровать и наклонился над ней. Моя ладонь скользнула между крепких бёдер и ощутила влажное тепло.
Света выгнулась и застонала, закрывая глаза.
А в оконное стекло неистово хлестал ливень.
Следующим вечером мы отправились гулять по берегу моря. Сначала покормили перловкой крикливых лебедей, которые жили в канале возле гостиницы «Золотой якорь». Перловку мы выпросил на кухне у нашего ворчливого завхоза.
Лебеди толкались, хлопали крыльями и ныряли, доставая перловку со дна канала.
Между кораблей, которые были вплотную ошвартованы у причальной стенки, я разглядел на другом берегу корпуса и краны судоремонтного завода.
— Ты знаешь, что в этой гостинице жил Бродский? — спросил я Свету.
— Нет, — ответила она. — А кто это?
— Поэт, — улыбнулся я. — Очень хороший поэт.
— Никогда не слышала. О чём он пишет?
Я пожал плечами.
— О жизни, наверное.
— А о любви?
— И о любви. Жизнь — это ведь и есть любовь.
— Почитай что-нибудь.
Я прикрыл глаза.
— В ганзейской гостинице «Якорь»,
где мухи садятся на сахар,
где боком в канале глубоком
эсминцы плывут мимо окон,
я сиживал в обществе кружки,
глазея на мачты и пушки
и совесть свою от укора
спасая бутылкой Кагора.
Музыка гремела на танцах,
солдаты всходили на транспорт,
сгибая суконные бедра.
Маяк им подмигивал бодро...
— Красиво, — вздохнула Света, прижимаясь ко мне, — но непонятно. А ты знаешь, что Оля в тебя влюблена?
— С чего ты взяла? — удивился я.
— Знаю, — улыбнулась Света.
Я неопределённо хмыкнул. Такая мысль как-то не приходила мне в голову.
— Не думай, я не ревную, — сказала Света.
И тут же спросила:
— Что ты будешь делать?
— А с этим можно что-то сделать? — в ответ спросил я.
Света покачала головой.
— Наверное, нет. Но ты мог бы с ней поговорить. А я отвлеку Севу, чтобы он вам не помешал.
— И что я ей скажу?
— Подумай. Ты же мужчина.
Вдоль набережной канала мы прошли к самому молу. Ветер совсем стих, сырой воздух был странно-неподвижен. Но штормовые волны по-прежнему тяжело накатывались на пляж — море ещё не успокоилось.
Мы спустились к воде. Весь песок после вчерашнего дождя стал мокрым и плотным. Идти по нему было удобно, даже если не подходить вплотную к прибою.
— Мне кажется, я знаю, что случилось с бароном фон Раушем, — неожиданно сказала Света.
Я недоверчиво улыбнулся.
— Ты сегодня преподносишь один сюрприз за другим.
— Правда, знаю! — упрямо повторила Света.
Я рассмеялся и обнял её за плечи.
— Солнышко, я и не сомневаюсь! Просто удивлён. Рассказывай, что ты знаешь. Мне очень интересно.
— Ты не помнишь, потому что разговаривал с Валерием Михайловичем. А я расчищала скелеты и хорошо запомнила, что рядом с ладонью одного из них лежал серебряный талер. И ещё остатки истлевшего тонкого сукна. Только не возле руки фон Рауша, а у другого скелета.
