Танненберг (СИ) - Михельсон Андрей (электронная книга .txt) 📗
Батальон, посланный по дороге вправо, на выступающий вперёд холм, действительно обнаружил там, в кустах, наблюдательный пункт корректировщиков под прикрытием взвода пехоты. После короткой перестрелки, всё было кончено. Путь к бегству пролегал по открытой местности, и оставшиеся в живых, в том числе и корректировщики, сдались. Сразу же был отправлен гонец вниз, к своей артиллерии, чтобы она быстро выдвигалась на холм, откуда открывается такой живописный вид.
Это был, пожалуй, самый успешный эпизод утренней атаки. Потому что на остальных участках так близко, а главное, незаметно, подобраться к позициям противника не удалось. Полки, развёрнутые в центре, заняли свои рубежи ещё раньше, и в темноте, начали осторожно продвигаться вперёд по полям. Но там не нашлось столь явных ориентиров, по которым можно было бы оценить расположение германцев, как на правом фланге. Остановились на безопасном расстоянии, чтобы не выдать себя раньше времени. Артиллерия сзади, в укрытиях, стволы развёрнуты примерно в сторону противника. Корректировщики попрятались в кустах, установив связь по телефону с батареями. Когда начало светать, пехота так же молча двинулась вперёд. Им, конечно, помогло то, что с холмов внизу всё по-прежнему казалось серым, и их продвижение ещё довольно долго оставалось незамеченным. Но когда на востоке загремели выстрелы, германские дозорные не стали искушать судьбу, и тоже начали стрелять в нашу сторону. Началась стрельба в ответ, дозорные побежали. Но противник уже был разбужен, их передовые части быстро занимали позиции, разворачивалась артиллерия и пулемёты. И вскоре на нашу пехоту обрушился шквал огня, вынудив её залечь. К счастью, произошло это уже на довольно крутых склонах холмов. Поэтому, когда германские корректировщики всё же навели свою артиллерию на наступающих, то большинство снарядов летело мимо и дальше. Их пушки стреляли в лучшем случае с вершины, а то и из-за позиций за ней. Возникал эффект пресловутого «обратного склона», на который очень трудно попасть при навесной стрельбе. А ещё труднее рассчитать время подрыва шрапнели. Это наших и спасло. Фугасы рвались спереди и сзади, шрапнель в воздухе, но в основном пролетала мимо, параллельно склону. Конечно, были потери, но всё могло быть намного хуже. Вражеские пулемёты тоже чесали поверх голов. Но и высунуться было проблематично. Двигаться в таких условиях дальше означало выбрать верную смерть. А потому ждали.
Тем временем, стало достаточно светло, наши корректировщики уже присмотрелись к холмам, и дали первые установки по телефонам. Сзади послышался грохот выстрелов 152-х мм гаубиц, с боков подключились трёхдюймовки. Часть снарядов ложилась на подсвеченные вспышками выстрелов позиции пехоты. Когда по ним пристрелялись, а делать это на склоне холма, обращённого в нашу сторону, было очень удобно, то перешли на шрапнель, которая начала косить там пехотинцев, независимо от того, лежали они, или стояли. Мелкие окопы спасали от неё не всегда, а высовывать голову наверх в таких условиях и вовсе не хотелось.
А часть снарядов полетела сразу за сады и рощи, где хотя бы теоретически могли находится скрытые батареи. И иногда они их там находили. Постепенно, основной огонь нашей артиллерии начал переноситься всё в большей степени дальше, наугад нащупывая там вражеские орудия. Вскоре, на правом фланге наша пехота прошла насквозь небольшой лесок на холме, и вышла ещё на две батареи, стоявшие прямо за ним. Приблизиться не рискнули, потому что чуть в стороне рвались наши же снаряды, иногда цеплявшие расчёты противника осколками. Поэтому открыли винтовочную пальбу между деревьями, выбивая обслугу. Германцы вскоре сообразили, в чём дело, попытались было развернуть несколько орудий, но тогда именно по ним открылся наиболее ожесточённый огонь. В конце концов, противник бросил всё и побежал. По ним некоторое время ещё стреляли, но делать это из глубины леса было неудобно на большое расстояние. А выходить из него под огонь своих же снарядов совершенно не хотелось. К тому же, иногда они залетали и в лес, убивая своих. Впрочем, вскоре до артиллеристов дошло известие о том, что пространство за лесом очищено от неприятеля, батареи брошены, и огонь следует прекратить. Начали подтягивать и свои пушки на холм, выдвигая корректировщиков на край леса, откуда открывался хороший обзор на другие батареи противника, и на саму Млаву, откуда выдвигались на помощь своим остальные части дивизии.
Хуже всего могло быть на левом фланге. Потому что там позиции противника между ручьями и кустами были установлены не чётко, и только по счастливому стечению обстоятельств на них не напоролись ночью. Но когда начали наступление там, то оказалось, что свой фланг вообще подставили под огонь небольшого отряда, оказавшегося в стороне. Это вызвало поначалу смятение в рядах наступавших, и крайний батальон отступил. Германцев такой поворот событий воодушевил, и они, потеряв из виду ретировавшийся батальон в кустах за ручьём, двинулись дальше, чтобы фланговым огнём смести следующий. Но наши далеко не ушли, оставив в зарослях наблюдателей, которые обнаружили, что противника всего две роты. Тут же сообщили об этом своему командиру, который опять двинул батальон вперёд. И теперь уже противник попал под неожиданный фланговый огонь, бросил свой пулемёт и побежал. В целом, события на этом фланге разворачивались примерно так же, как и в центре. Вскоре наступление было остановлено артиллерийским огнём, пехота залегла. Здесь был другой нюанс. Её было довольно трудно засечь в таком положении, потому что местность была сильно заросшая кустами и рощами, прорезана долинами нескольких ручьёв, вдоль которых росли и высокие деревья. И сказать наверняка, где залегли русские, было довольно трудно. Поэтому германцы стреляли можно сказать по площадям, что конечно, наносило вред, но опять же, всё могло быть намного хуже. А вскоре, подключилась и наша артиллерия, заставив попрятаться в окопы вражескую пехоту, и сильно беспокоя близкими разрывами орудийную прислугу. Но здесь её огонь был тоже малоэффективен, потому что корректировщики мало что видели.
На правом фланге к тому времени уже образовалось некое затишье. Спешащие туда наверх по пологому склону подкрепления из Млавы, ещё не вошли в зону поражения. На кромку леса уже вышли наши корректировщики, но артиллерия ещё не подтянулась. Лошади выбивались из сил, затаскивая орудия на крутой холм, им помогали люди. Ситуация для германцев, наверно, ещё не была ясна до конца, поэтому их пушки, уже нацеленные сюда, не открывали огня. Возможно потому, что пехота так и не высунулась из леса. Но вскоре, за ним были установлены орудия, задрав стволы вверх, и начали пристрелку. Прежде всего, по артиллерии, которая была для корректировщиков, как на ладони. Противник начал стрельбу в ответ. К этому времени батальоны на краю леса успели выкопать небольшие лунки, в которых и прятались. От шрапнели это практически не спасало, гораздо больше защищали деревья, которые и принимали на себя большую часть смертоносных пуль. А вот германская артиллерия была накрыта довольно быстро. Орудия замолкали, потому что прислуга была выбита. Наша пехота воспрянула духом, из леса выкатили, наконец, подтянувшиеся пулемёты, и открыли огонь по приблизившемуся противнику. Те послушно залегли, огрызаясь в ответ редкими выстрелами, и короткими перебежками двинулись дальше, под прикрытие спасительных кустов вдоль ручья, протекавшего примерно в полуверсте перед лесом. А наша артиллерия, теперь перенесла свой огонь на другие батареи, которые отсюда, с боку, были видны корректировщикам. Вскоре и в центре огневые точки противника были подавлены, германская пехота боялась высунуть голову из окопов, потому что по ним изредка всё ещё постреливали шрапнелью. Это, наконец, позволило нашим основным силам снова пойти в атаку. Когда они приблизились к окопам, то пушки по ним стрелять перестали, пехота сделала короткий рывок, и прежде чем противник успел сообразить, в чём дело, уже свалилась к нему на голову. Правда, сюда тоже спешила подмога из Млавы, но её продвижение с самого начала было сильно затруднено тем, что периодически они попадали в зону обстрела нашей артиллерии, которая стреляла по германским батареям. Да, и подарки, которые летели наугад, за холм, тоже мешали продвижению. Поэтому, к моменту, когда окопы в центре были заняты, германская подмога располагалась в виде сильно разбросанных фрагментов на большом пространстве от занятых позиций до Млавы. Люди продвигались короткими перебежками, надеясь, что в этот момент не раздастся близкий взрыв. А когда по ним начали стрелять ещё и спереди, особенно из пулемётов, то вся эта масса людей вынуждена была залечь. Те, кто находился сзади, ещё не поняли, что произошло из-за большого расстояния, и продолжали двигаться вперёд, пока не натыкались на прильнувших к земле товарищей, и не начинали слышать свист пуль над головой.
