Противостояние - попаданец против попаданца (СИ) - Шейко Максим Александрович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Целыми сутками я ездил по штабам, войскам, заводам… Все, сколько-нибудь значимые резервы срочно перебрасывались к фронту и оборонительным рубежам. Вести из войск были малоутешительны, немцы наращивали силы по обеим сторонам еще существовавшего коридора, вели разведку, прощупывали нашу оборону огнем…
Чувствовалось, что катастрофа — дело ближайших дней. Если не часов. Но стать свидетелем этого трагичного момента мне не пришлось. Опять, в который раз — срочный вызов в Москву. Получив телеграмму Сталина вечером 12-го августа я интуитивно догадывался, что стало причиной — намеченный на середину августа визит Черчилля в СССР. Оставив Маленкова и Ворошилова вместе с оперативной группой ГенШтаба расхлебывать заваривавшуюся кашу, я немедленно поехал на аэродром.
Ночной полет, сам по себе заставит нервничать, техника того времени была та еще; а тут и беспокойство по поводу сложнейшей ситуацией у волжской твердыни. До самого прилета я не сомкнул глаз, комбинируя в голове разные способы спасения Сталинграда.
Концептуально: я предполагал, что предстоящая битва должна была воспроизвести уже известное сражение под Киевом. заставить немцев штурмовать укрепленный город в лоб. А роль "колоды на северном фланге"- Пятой Армии Потапова — выполнял бы целый фронт маршала Тимошенко. По иронии, именно 6-я немецкая армия штурмовала киевский УР летом-осенью 41-го.
Кроме того, в отличие от драмы прошлого года, нынешний Сталинградский фронт был застрахован от удара в спину. Поворот Гудериана и удар Клейста в тыл не повторить, больно далеко ГА "Центр" за плечом наступавших армий южного фланга вермахта.
Кроме того, у меня уже был опыт битвы за Воронеж. Во многом этот сюжет: борьба за крупный город/сильную крепость с одновременными попытками ее деблокировать извне неоднократно повторялись и в истории, и в ходе Второй мировой войны.
Но на этом плюсы заканчивались и начинались минусы.
ЮЗФ Кирпоноса один был мощнее, чем оба фронта защищавших Сталинград. А вот у немцев сил сейчас больше; по прикидкам ГенШтаба в двух армиях прущих на город — порядка 11 корпусов, более 40 дивизий. Хотя они и потрепаны и измотаны в двухмесячном, почти непрерывном наступлении, но это много. Гораздо больше, чем в реальном 42-м моего мира.
Немецкая авиация господствовала безраздельно над полем боя; просто свирепствовала в небе. Только ночники (АДД и легкомоторные части вооруженные По-2) хоть что-то могли попытаться сделать.
К слабости советских ВВС добавлялась слабость средств ПВО стрелковых дивизий. Зенитные орудия, особенно автоматические, были редкостью, реально стрелковые дивизии могли противопоставить воздушному террору противника лишь счетверенные "максимы" и некоторое количество ДШК.
Воздушный террор над нашими войсками иногда доводил бойцов до исступления и паники.
То о чем так долго твердили большевики…, гм. В общем, 13 августа Клейст, наконец-то, сделал то, чего я ждал еще пару недель назад — завершил окружение основных сил Сталинградского фронта в междуречье Дона и Волги. По случаю этого знаменательного события я даже пропустил со своими подчиненными (ага, с обеими сразу) по бокалу французского шампанского. Знаю, что не серьезно и отдает хулиганством, но не сдержался. Как-никак — мой первый реальный и несомненный успех в нелегком деле коррекции хода боевых действий. В известной мне истории фронт Еременко окружения избежал и сумел отступить в Сталинград, составив основу его обороны. Теперь этот фокус не прошел. Правда радовался я хоть и бурно, но не долго.
Противник вовсе не собирался мириться с таким положением дел. Попытки деблокировать окруженные части извне следовали одна за другой, их дополняли настойчивые поползновения самих окруженцев вырваться из котла — адская мясорубка начала неумолимо набирать обороты, перемалывая соединения и части. Собственно, ничего необычного в таком поведении советских войск не было, напротив, они дрались в своей типичной для этого периода войны манере — безалаберно, но ожесточенно. Неприятной неожиданностью стало количество вражеских войск и техники в районе Сталинграда. Немецкая войсковая разведка на этот раз слегка зевнула, недооценив группировку противника, сосредоточенную в окрестностях будущего волжского бастиона.
В городе нашлись и свежие стрелковые дивизии, и танковые корпуса и даже армейское управление, которые, как следовало из показаний пленных и вновь поступивших разведданных, теперь выдвигались на городской оборонительный обвод и пытались пробить коридор к окруженным западнее Сталинграда армиям. В другой ситуации у них это вполне могло бы получиться — как ни крути, а появление свежих и достаточно многочисленных резервов в критический момент операции это всегда чревато неприятными последствиями. Но в этот раз вроде обошлось. Все же я не зря накручивал Гитлера, а он, соответственно, ОКХ и командование на местах, требуя в первую очередь уничтожить противостоящие советские войска, и лишь потом приступать к атаке города. Теперь эта стратегия давала свои плоды.
Сломив сопротивление русских на флангах, дивизии Клейста и Гота не ринулись очертя голову штурмовать городские кварталы, ограничившись выдвижением к дачным окраинам подвижного заслона из моторизованных частей. Главные же усилия были брошены на окружение и скорейшую ликвидацию центральной группировки Еременко. Результат не замедлил сказаться. Причем советское командование даже немного подыграло нам, проявив свою обычную, но не всегда уместную активность. Вместо того, чтобы стать в жесткую оборону, опираясь на многочисленные полевые укрепления, нарытые в донских степях саперами и мобилизованными на земляные работы мирными жителями, окруженные части начали череду упорных, но бессистемных и несогласованных атак на блокадную линию немецких корпусов.
Советские дивизии и бригады поодиночке и группами, никак не координируя свои действия, долбились об мощные германские заслоны, пытаясь вырваться из окружения во всех направлениях разом. Кое-каким везунчикам это даже удавалось и тогда кучки посеревших от степной пыли бойцов без тяжелого вооружения и обозов, а зачастую и без всякого подобия командования и организации, выходили к новым оборонительным рубежам Сталинградского фронта. Эти измотанные до предела люди, представлявшие собой ошметки еще недавно боеспособных частей, насколько нам удалось установить, тут же отправлялись на переформирование, унося с собой воспоминания о пережитом в донском аду, но таких счастливчиков было немного.
Подавляющее большинство попыток пробиться через кольцо немецких войск, превосходящих своих противников, как числом, так и мобильностью, пользующихся мощной поддержкой ВВС, да еще и удачно зацепившихся за обращенные на запад полевые укрепления одного из внешних оборонительных рубежей Сталинграда, закончились вполне закономерно. Ровная, открытая местность, отлично просматриваемая с воздуха и позволяющая сполна воспользоваться мобильностью механизированных частей, а также сухая безоблачная погода, дающая возможность Люфтваффе продемонстрировать все свои возможности, также играли за нас. А потеря управления — этот вечный бич РККА, в данном случае усиленный целенаправленными ударами с воздуха по штабам советских частей и соединений — только ускорила неизбежный финал.
Около недели основные силы 62-ой и 64-ой армий, остатки 1-ой 4-ой танковых армий, а также значительная часть 1-ой Гвардейской армии, еще варились в адском котле, но с каждым днем бурление в этом своеобразном водовороте, образовавшемся между Волгой и Доном, постепенно шло на спад. Я же, достойно отметив недавние свершения, в который раз вынужден был вернуться к своим далеко идущим планам, которые чем дальше, тем больше нуждались в существенно коррекции. Предстоял штурм города на Волге.
Буквально через сутки после моего отлета ожидаемая катастрофа произошла — немецкие клещи сомкнулись. В кольцо попали 62-я армия, группа войск 64-й армии, сводная оперативная группа полковника Говолуева (сменил генерала Николаенко) и ряд частей и соединений 28-й и 1-й гвардейской армий. 13-й танковый корпус в очередной раз, несмотря на "несчастливый" номер, проявил невероятную везучесть и оказался вне кольца. Однако в нем остались буквально считанные танки — их свели в одну бригаду, а управление корпуса и остатки трех других отвели в Сталинград на переформирование.
