Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" (бесплатные версии книг .txt) 📗
Почему именно ей? Спрашивать у понтифика она даже не собиралась, поскольку понимала — идея эта была рождена не отцом, а сыном. Сам же Чезаре Борджиа обладал очень неприятной особенностью говорить так, что запутывал в паутине слов слишком многих. Только вот и данные им обещания он пока выполнял, на прямой лжи его ещё никто не поймал. Недоговорить, ввести в заблуждение правдой — это да, но только не нарушенные обещания. Вот герцогиня Форли и согласилась стать герцогиней же, но Милана. А дядюшка Лодовико… Каждый сам за себя в этом жестоком мире. Слабый должен уйти, уступая место сильному. Львицу Романии же слабой не назовёт никто.
Платой за власть была полная, безоговорочная поддержка замыслов Борджиа. Всех, без сомнений и колебаний, уже озвученных и тех, которые лишь вызревали в душах столь любящего интриги каталонского рода. Единственное условие, которое она выдвинула в ответ — ничто из этих замыслов не должно было вредить тем, кого она считала семьёй. И оно было принято даже без обсуждений, лишь под одобрительное хмыканье младшего Борджиа.
Немного жаль было собственно Имолу и Форли… Ведь когда — не если, а именно когда, в успехе Катарина была почти что уверена, слишком уж особенную, хотя и мрачную славу приобрёл Чезаре Борджиа — она сядет на трон Милана, новое-старое герцогство придётся отдать. А кому именно… Младший Борджиа намекнул, что: «Если уходит одна опасная хищница, то ей на место должен прийти кто-то очень на неё похожий». И, само собой разумеется, верный лично ему, Чезаре. Последнее слова пусть и не прозвучали, но подразумевались.
Отдать меньшее и получить большее. Катарина Сфорца понимала причины выдвинутого условия. Очень уж стратегически важную позицию занимали Имола и Форли, давая возможность их правителю отрезать Болонью и Равенну от основных земель Папской области. Отсюда и желание Чезаре Борджиа сделать её сначала нейтральной, затем союзником, а потом и устроить такой вот выгодным обеим сторонам размен.
А полученное письмо… В нём содержалось вежливое, облачённое в форму просьбы, требование пусть с небольшим отрядом, но немедленно выехать в Рим. Не просто так, а для присоединения к союзному войску Венеции и Борджиа, которое должно было встретить французскую армию на пути из Неаполя и… по меньшей мере оттеснить обратно на неаполитанские земли. Это были не просто слова, а с довольно подробными выкладками, доказывающими высокую вероятность успеха планируемого сражения. Войска Борджиа и их вассалов, венецианская армия… Испанцы, которые не то высадились в портах юга Неаполя, не то должны были это сделать, тем самым угрожая французам ещё и с южного направления. И намёк на то, что венецианцы не ограничились одной лишь армией под командованием Франческо Гонзаго. Что другая, пусть и меньшая часть их войск ударит с севера.
Довольно полное описание всего: как успехов, так и неудач. Чезаре Борджиа упоминал о разгромленном войске мятежных вассалов и бегстве остатков оного на территорию Сиены. О взятой штурмом Перудже и переходе города под власть Борджиа, как это ранее было с другими землями вроде Болоньи, Остии, Сенигалии и прочих. Наконец о том, что пала и Маджоне, где отсиживался, считая себя в полной безопасности, кардинал Орсини, теперь нечто среднее между пленником и почётным гостем у Борджиа.
Это были успехи, но и неудачи не скрывались. Поднятый мятеж на землях бывшей Пизанской республики, устроенный при явном участии французов, использовавшими для этого всё доступное, включая широко известного проповедника Джироламо Савонаролу. Отвлечение на этот мятеж Медичи, странное поведение правителя Сиены Пандольфо Петруччи и ещё кое-что.
Подобная открытость от другого человека могла бы показаться наивной и вызвать улыбку, но… Катарина осознавала, что уж в наивности и непредусмотрительности этого Борджиа никогда обвинить не получится. Исключительно расчёт, точный и на несколько ходов вперёд. И она понимала суть проводимой игры. Ей, как союзнице, показывались сильные и слабые стороны, давалась возможность сравнить их с аналогичными у противников рода Борджиа. И сравнение было… не в пользу того же застрявшего в Неаполе и рвущегося в родные края Карла Французского. Против одновременного натиска Венеции, Рима и Испании отрезанному от метрополии Карлу было не выстоять. Сфорца не зря долгие годы изучала войну и по трактатам, и на деле. Да и советами опытных военачальников никогда не пренебрегала. Оттого внимательное изучение расстановки сил помогло сделать вывод: если даже Карл VIII сумеет прорваться во Францию, то он заметно ослабеет. Слабость же — то самое, что редко прощают властителям, которые незадолго до этого заявили о себе как о покорителях соседних земель. Чересчур много недоброжелателей за своё не столь долгое правление нажил теперешний король Франции. Достаточно одной серьёзной ошибки, одного действительно крупного поражения и….
Как следует всё обдумав, пусть и потратив на раздумья совсем немного времени, Львица Романии устремилась в Рим, сопровождаемая не самым большим, но всё же внушающим уважение и соответствующим положению герцогини войском. Если даже часть её солдат и погибнет, то не напрасно. Милан, он стоил жертв. А то, что она поставила на победителя, Катарина уже не сомневалась. Очень уж удачно складывалась пока ещё не завершённая но уже понятная мозаика, которую выкладывали на месте Папской области и окрестных государств два Борджиа, понтифик и великий магистр, старый и молодой хищники, для которых слишком тесными и неудобными оказались установленные традициями рамки.
И вот он, древний и великий город, который слишком многое повидал на своих улицах, внутри дворцов просто и дворцов, неотличимых от крепостей. Город, меняющийся в очередной раз, превращающийся из просто сердца христианского мира в город-крепость, опору не Святого Престола, на котором восседал представитель рода Борджиа, а в… Катарина не слишком весело улыбнулась, понимая, что нынешний понтифик укреплял свой род не как иные викарии Христа. Те давали своим родственникам земли, деньги, но при этом делали их частью Папской области, неотъемлемыми от сложной системы власти опоры христианской веры. Александр VI поступал иначе, вырывая земли, замки, даже целые города у своих противников, только передавались они не внутри Папской области, а как бы вне её. Ни Болонья, ни Остия и прочие бывшие владения делла Ровере не стали вассальны Святому Престолу и тому, кто на нём сидит. О нет, они оказались переданы лично Борджиа, да к тому же ставшему теперь главой возрождённых из небытия тамплиеров.
Тамплиеры… Не все обратили внимание на то, что их не просто восстановили, но очень аккуратно отделяли от привычного образа рыцарей-монахов. Отделял тот, в ком самом не было почти ничего от князя церкви, кроме регалий и возможностей. Львица Романии сумела это понять, но вместе с тем ей хватило осторожности держать выводы при себе. Такое знание могло оказаться опасным даже для неё, если она поделилась бы им… с кем-нибудь.
Её встречали. Не просто, а со всем почётом, чего она даже не ожидала. Сразу пришла в голову мысль, что таким образом Борджиа приоткрывают часть того, что должно стать обычным после того, как воплотятся в жизнь достигнутые договорённости, включая и относящуюся к судьбе герцогства Миланского. А во главе встречающих были один из военачальников Чезаре, бывший кондотьер Сальваторе Эспиноза и… Бяьнка де Медельяччи, ей уже знакомая девушка-воительница с необычной судьбой.
Сфорца удержалась от усмешки, поняв, кому именно поручили саму встречу. Эспиноза, который ей был почти не интересен, являлся лишь «парадным доспехом», ведь никто бы не понял, возглавь встречающих женщина, к тому же не имеющая громких титулов. А так… приличия были соблюдены, но в то же время гостье был подан знак, с кем именно ей предстоит говорить. Хотя бы сначала, потому как высшая власть в Риме — это Борджиа. Пусть самого Чезаре в городе не было, он с большей частью союзной армии уже успел покинуть Рим, готовясь к перехвату рвущихся из Неаполя французов, а его младшие брат и сестра были… слишком младшими, но имелся сам Папа Римский — высшая власть в самом Риме и во всей Папской области.
