Превосходящими силами - Герантиди Олег (серия книг .TXT) 📗
– Связь как?
– Через связных, как еще!
Разложив на капоте «эмки» карту, капитан Егоров, налысо обритый крепыш с азиатскими чертами лица, пояснял:
– Вот здесь они закопали свои пушки. Линия окопов вот так.
– А наша задача какая?
– Давай сначала по дальней связи вызовем авиаподдержку.
– А что раньше не вызвали?
– Да эти козлы радиостанцию расстреляли! Пошли посмотрим все на месте.
Когда они прошли метров триста по лесу и вышли к линии обороны, Стариков оценил увиденное. Два сгоревших дотла Т-26. Один с сорванной башней. Во втором, в лобовой броне пробоина с кулак. Вдалеке, ближе к вершине холма, несколько трупов фашистов.
– А где их позиции? – спросил Игорь.
– Видишь, во-о-он там, перелом холма. Здесь на обратном скате наши позиции. А с той стороны – их.
– Так ведь не видно ж врага-то.
– А это и есть, как в шахматах, патовая ситуация. Если мы в атаку идем, то попадаем под огонь, не зная положения их огневых средств. Если они идут в атаку, то, как только переходят через высшую точку холма и начинают спускаться со склона, мы со всех сторон лупим по ним, тут они у нас как на ладони.
– А нам-то что делать?
– Давай, вызывай штурмовиков. С самолета мы все как на ладони.
– Так у них же зенитки.
– А в это время вы на танках в атаку пойдете, они как раз стволы вверх задерут, вот и демаскируют себя.
– Да бились мы как-то с одной зениткой…
– Ну и как?
– Как. В ушах до сих пор звенит, как она врезала нам. Твои-то с нашими танками взаимодействовать могут?
– Спрашиваешь! Мы ещё в Финскую Т-26 прикрывали. Мы их, а они нас.
– Ну, ладно, давай, тянуть не будем. Я подгоняю свои танки. Формируй штурмовую группу. Подождем штурмовиков и начнем с Богом.
– Задачу-то бойцам какую ставить?
– Дай нам десант на броню, с пулеметами. Они нам нужны, чтобы прикрыть от гранатчиков. Сами пусть прячутся за башню. А мы попробуем повыщелкать пушки. Да, если вскроем пулеметчиков, и их пощупаем.
– Добро. А я в это время веду своих на первую линию окопов.
– Все, договорились. А за что тебе Жуков капитана дал?
– А ни за что. Аванс за будущую победу.
– Тогда тебе очень надо постараться, мужик. Жуков, говорят, не любит, когда его аванс кто-нибудь не отрабатывает.
– Бронебойные выгрузить, там танков нет. Мужики, быстро. Время не ждет. Взрыватели поставить на «осколочный». Слушайте сюда! – Стариков переживал состояние так называемого предбоевого синдрома, заметно психовал. – Мужики, как только выскакиваем на тот склон – сразу выстрел. Прицелился, нет – выстрел! И стрелять, стрелять, стрелять! Попал, не попал, без разницы. Главное заставить их испугаться, бросить все, вжаться в землю. Огонь, огонь, огонь! Конечно, лучше перестрелять всех сразу. У них пять пушек. У нас всего три. Так что огонь и еще раз огонь. На месте не стоять. Если, не дай Бог, подобьют, тем более! Огонь и огонь. В этом наша защита. Все поняли? По машинам. Ждем штурмовиков. Атака сразу же после их пролета.
Эскадрилья ИЛ-2, едва не задевая верхушки деревьев, пронеслась над башнями танков и через секунду обрушила десятки ракет и бомб за холм. От близкого грохота воздух стал плотнее и наэлектризованнее.
– Марат, вперед. Константинов! Огонь, как только перескочим через пригорок. Балдов, осколочный, товьсь!
Танки прыжком выскочили на холм. Картина впечатляла. Прямо перед ними стояли еще несколько разбитых танков Т-26. Дальше задрали в небо хоботы своих стволов немецкие зенитные пушки.
– Взвод, огонь!
– Сейчас, командир.
– Огонь! Бля! Вы что, не слышите?!
Пушка, изрыгнув сизый дым, выплюнула снаряд. Разрыв, еще разрыв. Это танк Шеломкова. Стариков в прибор наблюдения видел, как к артиллеристам потянулись пулеметные трассы, это вел огонь танковый десант, расположившийся на броне.
– Огонь, Андрюха! Серега, товсь!
– Откат нормальный.
– Огонь!
– Цель поражена.
– Попадание, командир!
– Слышу, Марат. Все целы?
– Да, да.
– Константинов, огонь!
Гремя огнем, сверкая блеском стали, танкисты легко преодолели расстояние до пушек и втоптали их в землю. Десант попрыгал с брони, начал зачистку окопов. Страшное дело! Это не дуэль между танком и противотанковой пушкой. Сидящие в окопах немецкие пехотинцы не могли и носа высунуть наружу, тогда как бегущие автоматчики сверху поливали огнем вжимающегося в земляное дно траншей врага. Избиение, другого слова не подберешь. Окопы, недавно бывшие надежной защитой, стали глубокой могилой.
Стариков с башни своей боевой машины наблюдал за бесславным концом еще одной немецкой дивизии. Кое-где из окопов вырывались солдаты-одиночки или небольшие группки, но тотчас же уничтожались сосредоточенным огнем.
Подбежал Егоров.
– Что еще? – перекрывая шум боя, проорал Игорь.
– Вы чё стоите? Там штаб их! – он махнул рукой в сторону поросшего лесом склона холма.
– А что раньше не говорил?
– Давай туда, лейтенант! Вали всех там!
– Понял.
И в рацию:
– Я Первый, за мной. Цель – лес справа. Атака. Я Первый. Вперед. Парни, осколочными – огонь. Снарядов не жалеть, вы для меня важнее. Давайте, пацаны!
Румыния
«Это он» – подумала про себя Женька. Ей вспомнился детский разговор с матерью, строгой учительницей, о том, что такое любовь.
– Ты его сразу узнаешь, поймешь, что это он, – ответила тогда мама на вопрос, как узнать настоящую любовь.
– Но как, мам, как?!
– Сердце скажет…
Женька смотрела во все глаза на подъехавших танкистов. На танк с изуродованной надгусеничной полкой, со свежей вмятиной на лобовой броне, с царапинами от пуль на башне. Смотрела на пыльных, в промасленных комбезах, танкистов. Смотрела на НЕГО.
Среднего роста. Широкоплечий. Смуглая, загорелая под южным солнцем кожа. Прямой нос. Густые черные брови. Черные смородинки глаз, в которых, несмотря на усталость, была такая внутренняя сила, что заныло девичье сердечко. «… Этот сможет меня приручить…» – вспомнилась вдруг строчка из стихотворения Ахматовой.
Это он, я знаю. Я узнала тебя. Ты будешь моим. Никогда не отпущу. И никому не отдам. Это ты!
– Корпус! Равняйсь! Смирр-на! Отставить! Это что там за шевеления в 12-й бригаде? Стоять разучились?! Равняйсь! Под Знамя корпуса – смирр-на! Равнение на Знамя!
Жидкий военный оркестр заиграл встречный марш. Чуть не в такт бухал барабан. Знаменосцы, проходя перед строем, осеняли ряды солдат алым крылом Боевого Знамени и, словно металлическую стружку за магнитом увлекали за ним их взгляды, восхищенные и преданные.
– Вольно! Слушай приказ Ставки Верховного Главнокомандования! Приказ № 171 от 17 августа 1941 года. Город Москва.
«За проявленное мужество и решительность во время проведения Ясско-Ботошанской стратегической операции, Рымникской стратегической операции, Кантемировской стратегической операции, за весомый вклад в борьбе с фашистским агрессором ЦК ВКП(б), Советское правительство, Ставка Верховного Главнокомандования награждает 9-й танковый корпус званием „Гвардейский“, почетным наименованием „Кантемировский“. Полное наименование – „9-й гвардейский танковый Кантемировский корпус“.
Военно-геральдическому отделу Народного комиссариата обороны внести соответствующие поправки в воинские уставы и статуты.
Почетным отличительным знаком 9-го гвардейского танкового Кантемировского корпуса утвердить скрещенные в нижней части, расположенные под углом 90 градусов дубовые листья желтого (золотого) цвета. При обращении между военнослужащими использовать, наряду с уставными, обращение «гвардеец».
Подпись: И. СТАЛИН».
Комкор генерал-майор Петр Перерва, здоровый мужик с красной крестьянской рожей, вскинул свою ладонь-лопату к козырьку и голосом, от раскатов которого вспорхнули голуби с соседней крыши, гаркнул:
