Магнатъ - Кулаков Алексей Иванович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Намек на извечное соперничество между старейшими (да и не только) полками гвардии упал на благодатную почву – очень уж характерно заблестели глаза у штабс-капитана «преображенцев».
– Опять же если это будет не дуэль, а обычное состязание, то на ней смогут присутствовать заинтересованные лица. Конечно, от участников потребуются определенные мужество, решительность и стойкость – ввиду малоприятных последствий для собственного здоровья. Но, я думаю, гвардия этими качествами обладает в полной мере, не правда ли?
Татищев поискал в прозвучавших словах двусмысленный намек (не нашел), затем наскоро прикинул возможную реакцию сослуживцев и подпоручика Немечикова. Хм!.. Предложение князя выглядело вполне приемлемым. Конечно, дуэль должна состояться в любом случае, но ведь и провести ее можно по-разному, не доводя дело до крови… И общество останется вполне довольно, ибо все приличия будут соблюдены. К тому же – разве спасение верного сына Отечества (а дуэль – дело такое… сильно чреватое чьей-то безвременной кончиной) не является вполне достойным и уж точно хорошим делом? А риск… Риск – дело благородное.
– Александр Яковлевич, обещаю, что приложу все силы, дабы убедить своего доверителя.
– Могу лишь вас заверить в том же самом, Николай Иванович.
Крепкое прощальное рукопожатие скрепило негласный договор. Затем довольный гость ушел, а гостеприимный хозяин разом стер с лица доброжелательное выражение. Легким жестом подхватил со стола дуэльный протокол, подержал на весу и равнодушно уронил обратно:
– Три дурака. И я – четвертый, вместе с ними. Господи, какой хренью приходится заниматься!..
Глава 7
– Куда ставить, Александр Яковлевич? Угу. Заноси!..
Жилистые грузчики быстро затащили в московский кабинет князя Агренева три длинных плоских ящика, после чего еще быстрее испарились, успев напоследок скользнуть любопытствующими взглядами по сторонам. Приглушенно щелкнул внутренними замками неброский кожаный кейс, раскрывая свое бронированное нутро и лежащие в нем две пухлые укладки…
– Благодарю, Серафим. Без происшествий?
– Так точно!
Неслышно закрылась дверь, оставляя хозяина кабинета в полном одиночестве, а также – очень хорошем настроении.
– Ну что же, посмотрим.
Дробно хрустнула сургучная печать на первом ящике, а затем и на втором. И оказалось, что внутри эти самые ящики разделены на множество аккуратных ячеек, занятых самым разнообразнейшим содержимым. Вот в правой руке оказался темный брусочек с едва заметным медным отливом, затем левая рука подхватила его полную копию, блиставшую на свету огненно-рыжими гранями – черная и рафинированная медь, соответственно. Застывший свет луны, отлитый в серебро, тусклый отблеск свинца и яркий – цинка, а также узнаваемое всюду и всеми золото. Платина, никель, железо, две дюжины сортов стали, хром, льдисто поблескивающий от полировки брусочек белого чугуна… Третий же ящик был занят исключительно колбочками. Мелкие крупинки самородного золота и платины, серо-черные катышки марганца, тяжеловесно перекатывающаяся ртуть, прозрачные и безобидные с виду капли серной и азотной кислоты, просвечивающая на свету каменная соль. Вовсе бесцветные и чем-то похожие на сахар кристаллики цианистого калия, колбочка с мышьяком, похожая на нее стекляшка с толуолом…
– Велика и обильна земля Кыштымская, а хорошего угля в ней как не было, так и нету. Да и молибдена с вольфрамом ну хоть чутка не помешало бы. Эх, мечты!..
Резкий стук в дверь оторвал Александра от очередной колбочки.
– Н-да?
Впрочем, с этим он слегка запоздал – в кабинет, энергично тряся газетой, буквально ворвался Долгин:
– Командир, Тесла сгорел!..
– В смысле?
– Вот!
Выдрав из пальцев друга «Дейли ньюс» месячной давности, князь быстро забегал глазами по печатным строкам, подчеркнутым красным карандашом:
– Вчера, десятого августа одна тысяча восемьсот девяносто второго года… Ужасный пожар, причины которого устанавливаются… Обгорелые почти до неузнаваемости тела хозяина лаборатории и его помощника. Гм.
Откинув газету на стол, он минутку поразмыслил, потом уверенно выдал:
– Эдисон постарался.
С нескрываемым интересом Гриша уточнил:
– С чего так?
Неторопливо усевшись на свое законное место, Александр сплел пальцы в замок:
– Помнишь Вестингауза? В начале лета он приступил к выпуску лампочек с вольфрамовой нитью. Раскупают их у него так, что оба его завода перешли на трехсменную работу, вдобавок спешно строится третий… Еле дожал его, чтобы он прислал хотя бы пяток обещанных специалистов! М-да, так вот – у него продажи растут как на дрожжах, у Эдисона с его древними угольными лампами они точно так же падают. Вдобавок его конкурент очень успешно продвигает свой стандарт переменного тока.
– А Тесла здесь при чем?
Гриша порыскал глазами по сторонам в поисках чего-нибудь для души (вроде вина или свежего бисквита), затем прислушался к оной и передумал – ничего душеньке не хотелось, не созрела еще.
– Так он же работал над беспроводной передачей электрического тока на расстояние. Переменного тока, заметь. И по всегдашней своей привычке не скрывал этого. Вот и представь: дела идут все хуже и хуже, враги злорадствуют, а тут еще довольно известный ученый, притом связанный с Вестингаузом, объявляет, что уже добился кое-каких результатов в своих исследованиях. Которые, при полном успехе, попросту похоронят дело всей жизни Томаса Алвы Эдисона. Вот ты бы что на его месте сделал?
– Ну?.. Да уж. Прямо шекспировские страсти получаются. О? А это что за выставка образовалась?
– Выставка? Ах это… Всего лишь приложение к ежеквартальному докладу Сонина – для пущей наглядности, я полагаю.
Подойдя к одному из ящиков, Григорий поколупал ногтем тщательно притертую пробку на одном из «экспонатов». Вчитался в подпись, радостно округлил глаза и глубокомысленно выдохнул:
– Ага!
– Не радуйся прежде времени, он гидролизный, из древесины. И в отличие от медицинского ректифицированного, этот спирт от примесей особо не чистили. Так что, гхм, я бы тебе не советовал.
– Эх! Жалко.
Вернув колбочку с этиловым спиртом обратно, Долгин осторожно потыкал пальцем в стекляшку с соляной кислотой, затем перешел к другому ящику и заинтересовался ярко блестевшим бруском.
– «Ни-кель»… Надо же, тяжелее стали будет?
Повернулся к другу и застал редкую, но вполне привычную картинку – глаза Александра уставились на слиточек в его руке, затем он на пару мгновений ушел в себя, медленно моргнул… после чего быстро подхватил карандаш и прямо на укладке написал четыре слова.
«Петсамо. Печенга. Никель. Рудники».
Безжалостно оторвал треть титульного листа укладки, свернул, убрал в карман и довольно потер подбородок. Тоже, надо сказать, весьма знакомый Грише жест!..
– Командир, если это как-то касается геологов, то сразу говорю – посылать на поиски некого. Всех, кого могли, уже на Дальний Восток услали.
– Ничего, я у Нечаева парочку займу. Или у Тиссена, сразу десяток. Хотя… Не хотелось бы тревожить Августа новостями о перспективном месторождении никеля.
Аккуратный стук в дверь отвлек двух приятелей от обсуждения небольшой проблемки – где взять хороших, опытных и при этом профессионально-забывчивых, ну или хотя бы просто очень молчаливых геологоразведчиков.
– Зайдите.
– Да что ж за жизнь такая! Чего ни коснись – или вечно не хватает, или вовсе нету!..
На такое заявление друга Александр лишь поморщился и согласно вздохнул – потому как ни возразить, ни добавить ему было (по большому-то счету) и нечего. Тем временем зашедший в кабинет курьер тихонечко вскрыл свой переносной сейф, выложил на стол князя тоненькую пачку писем и вопросительно поглядел на начальство. Тут же получил от него солидную стопку укладок, с некоторым трудом умял ее в бронированную раковину кейса, после чего и убыл. Причем так же тихо, как и появился. Успокоившийся Григорий сходил за остальными газетами, прихватив из приемной заодно и обычную корреспонденцию князя (которую не без злорадства в глазах присоединил к уже имеющейся на столе), оккупировал одно из гостевых кресел и принялся практиковаться в иностранных языках – на сей раз ему в этом помогала «Норддойче альгемайне цайтунг». Впрочем, «Северонемецкой всеобщей газеты» начинающему полиглоту надолго не хватило, поэтому Долгин опять вернулся к свободной прессе Северо-Американских Соединенных Штатов.
