Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий (читать книги бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
Сейчас я несся как на пожар, даже извозчиком пренебрег. Во-первых, от меня до синего домика Будочника было относительно недалеко. Во-вторых, пока возницу поймаешь, пока все объяснишь — получится еще дольше. Тело, кстати, на неожиданную физическую нагрузку отреагировало хорошо. Давно я не бегал.
Встречные прохожие с неодобрением отшатывались. Да, по улицам Петербурга уважающие себя люди не бегали. Некоторые, кстати, отходили в стороны и показывали на меня пальцем. Что-то мне подсказывает, что они не говорят: «Вот бежит гроза всех иномирцев, отличник учебы и военной подготовки, Ирмер-Куликов». Боюсь, в их характеристиках чаще были слова «бордель» и «повеса». Ну, Игорь Вениаминович, создали Вы мне репутацию. Ну ничего, долг платежом красен. А уж я точно что-нибудь придумаю.
Уже оказавшись на месте, я понял — что-то здесь не то. Во-первых, дверь в жилище Будочника оказалась распахнута настежь. Во-вторых, оттуда выходили люди, нагруженные всяким добром. Тем, что осталось от убранства почти пустого дома. А снаружи редкие индивиды уже пытались отодрать жесть с крыши.
Увидев меня некоторые остановились, другие стали двигаться еще быстрее.
— Вон, — прорычал я, чувствуя, как грудь наполняется злобой. Невероятно сильной, и будто бы даже чужой.
Сказал я негромко, но услышали все. Вплоть до последнего человека, находившегося внутри.
И простолюдины побежали. Врассыпную, кто куда, как тараканы, когда на кухне зажигается свет. Кто-то — бросив награбленное добро, кто-то — пытаясь унести прихваченное. Стараясь не обрушить на кого-нибудь смертельное заклинание, я быстрой походкой вошел внутрь. От адреналина потряхивало, а сердце против воли колотилось все чаще. Я боялся не успеть.
Будочник лежал в на куче тряпья, как какой-нибудь бездомный, забравшийся в чужой дом. Жизнь почти утекла из него. Это я почувствовал. Она была подобна трещавшему огоньку огарка свечи. Я положил руку на его плечо, и тот вздрогнул. А после с трудом открыл глаза.
— Лицеист, — проскрипел учитель, — я боялся, что ты не придешь. Только трудолюбивые пчелки, разбирающие мой дом, отвлекали меня от вечного сна. Спасибо им за это.
— Ты… Ты…
— Умираю. Все, что имеет начало, имеет и конец. — Будочник сделал паузу, словно восстанавливая дыхание. — И я рад, что умираю у тебя на руках.
— Что я могу сделать?
— Слушать. Я еще не все успел тебе сказать. И… дай мне немного сил.
Я только стал вкладывать в старое измученное тело учителя дар, как тот схватил меня за тыльную сторону ладони, сжал ее и повелительно сказал:
— Хватит… После долгого перерыва… чувствовать внутри себя силу… сродни издевательству.
Я смотрел на него. Морщины на лице Будочника разгладились, пигментные пятна исчезли, а кожа словно стала светлее.
— Послушай меня, Николай.
От звука собственного имени из уст учителя я вздрогнул. Еще никогда он не называл меня так.
— Я очень рад, что встретил тебя. Ты стал моим смыслом жизни. Лучом, который увел меня из царства безумия. И я рад, что умираю так. Лучше нельзя было бы и придумать.
— Будочник… Григорий… — я хотел сказать многое, но меня душили слезы.
— Нет. Слушай. Времени очень мало. Я вижу, как ты возвышаешься, как становишься сильнее. Но это еще не весь путь. Впереди тебя ждут главные испытания. Самые серьезные. И меня не будет рядом, чтобы направить…
Он хрипел, пытаясь отдышаться. Весь его вид выражал такую степень страха, будто за ним кто-то гонится.
— Запомни, существуют два пути возвышения. Первый — самый простой, потому к нему обращается большинство. Это смерть. Понимаешь меня?
— Не особо, — честно признался я.
— Вспомни, когда ты сам становился сильнее?
Мне пришлось напрячься. Мысли путались, глаза застилали слезы. А тут потребовалось еще думать.
— После Разломов, — выдавил наконец я. И тут до меня дошло: — После уничтожения тварей.
— После убийств. Не бойся называть вещи своими именами. Иногда это действительно страшно, но не позволяет тебя сбить с пути.
Будочник сипло втянул в себя воздух, и я даже испугался, что он сейчас умрет. Но после долгой паузы учитель тяжело выдохнул.
— Убийство — путь Падших. И так уж получилось, что путь большинства магов. Когда мы убиваем существо, то забираем часть силы, заключенную в сульфаре. Вот в чем штука. Потому высший маг — это почти всегда убийца. Идеальный кандидат в Падшие. Мы пытаемся бороться с пришлыми их же оружием. Понимаешь, в чем дело?
Я кивнул.
— Ты говорил, про второй путь.
— Путь эфери. Ты не задумывался, почему тошкены не стерли их с лица земли?
— Потому что… не могут?
— Верно, Коля, верно, — торопливо закивал Будочник. Хотя в нынешнем положении это выглядело как легкий припадок. — Магия — лишь инструмент. Как использовать его, решаешь ты сам. И у тебя есть несколько путей.
Учитель облизнул пересохшие губы.
— Пойти по самому легкому пути. Стать сильнейшим существом в этом мире. А может, и в других мирах. Но в таком случае ты перестанешь быть человеком.
— Мы вроде поняли, что это не вариант, — пытался я вести конструктивный разговор, хотя сердце разрывалось на части.
— Я очень надеюсь. Это бы значило, что я ошибся в тебе. Второй — найти эфери и стать одним из них.
— Но… если я стану одним из них…
— То проблемы Падших и других миров более не будут тебя интересовать. Это достойный путь для тебя.
— Какой третий? — спросил я, чувствуя некоторую дрожь. Словно услышанное могло изменить меня прямо сейчас.
— Найти свой путь. Этого пытался добиться Ирмер. Пытался, но не смог. Он хотел узнать всю правду, которая есть, выведать все секреты магии и найти путь, чтобы сохранить все, что было ему дорого. Но у него не получилось.
— Почему ты думаешь, что у меня получится?
— Я не думаю. Я верю. Вера — все, что у меня осталось. Если даже и не получится, я не хочу этого знать. Лучше уйти в неведении, думая, что все сделал правильно. Теперь ты… говори… я вижу, что ты хотел что-то спросить.
Казалось, что каждое слово Будочник выжимает из себя с невероятными усилиями.
— Ирмер, ты работал на него.
— Совсем недолго… До исчезновения Александра.
— Это его ученик?
На сей раз Будочник даже не ответил. Лишь медленно мигнул, выражая согласие.
— Мне надо узнать, что стало с этим самым Александром.
— Он исчез. Не умер, а исчез… Понимаешь?
— Нет, не понимаю, — замотал головой я. — Что это значит?
Будочник несколько раз вздохнул и стал неторопливо говорить, изредка делая длинные паузы.
— Что его больше нет среди нас. Они… часто ходили туда... Но как-то раз Ирмер вернулся один. И все…
Я вспомнил слова соседушко. Ну да, эту версию я уже слышал. Вот только яснее ничего не стало.
— То есть, ты не знаешь, что случилось с Александром?
— Знает только Ирмер, — растягивая каждое слово произнес Будочник. — Он… вел… дневник…
Дыхание учителя стало частым, прерывистым. Я чувствовал, что силы утекают из его тела. И влил еще.
— Не надо, — ответил тот, хотя было видно, что ему на мгновение стало лучше. — Что до дневника, Ирмер раньше хранил его в сейфе. В своем загородном доме. Если его нет здесь…
— Он оставил его в том мире, — заключил я. — Значит, в этом дневнике и могут быть ответы.
— Николай, я больше не могу. Отпусти меня, не мучай.
— Я… не могу.
Горячая слеза обожгла собственную руку.
— Ничего не закончится с моей смертью. Это естественный порядок вещей. Отпусти, пожалуйста.
— Как… тебя похоронить?
Я хотел сказать что-то хорошее, доброе, поблагодарить его, в конце концов, но ляпнул именно эту несуразицу. Сам не знаю почему.
— Неважно. Разве ты будешь беречь разбитую бутылку? Вино в ней хранить все равно нельзя. Делай так, как считаешь необходимым... Николай… — он сжал мою ладонь из последних сил. — Пора.
Я закрыл глаза, коротко вздрагивая от беззвучного плача и дрожа убрал руки. А когда вновь посмотрел на Будочника, то увидел на груде тряпья невероятно старого мужчину, глядящего в пустоту. Но именно сейчас учитель улыбался, едва заметно, уголками губ, как каждый раз, когда я говорил какую-нибудь глупость.
