Ясный Огонь (СИ) - Юленков Георгий "Коготь" (читать книги без .TXT) 📗

Последние полтора дня до дня отъезда провел со своей Ларисой. Снова, как когда-то старался каждую минуту подарить любимой. Только бы улыбалась, только бы не плакала от близкой разлуки. Время не остановить, настал день отъезда. Начались хлопоты отправки авиатехники. Кучу бумаг подпиши, крепление на платформе и охрану секретной техники проверь. С НКВД режим движения по пятому разу подтверди. Всю дорогу нервничал, ждал какой-нибудь хреновины - не дождался. Все три машины доехали без малейшего урона, и попали в ангары секретной ракетной бригады без номера в системе ВВС РККА. В кабинете генерал-лейтенанта Филина, Василий доложил о выполненном задании, и попросил разрешения полетать на новых машинах со стажерами.

-- Василий Иванович у нас же тут своих испытателей полно. Да и из Харькова с вами двое приехали. А сами вы на реактивных-то давно ведь не летали. Если 'тюльпаны' французские не считать...

-- Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Летал я, и на 'Дугласе', и на 'Граче' с нашими 'Кальмарами'. Да и вот на этой 'обновке' в Харькове тоже довелось. Даже пострелять па полигоне успел. Разрешите хотя бы с опытным испытателем несколько полетов сделать.

-- Успели, говорите? А, ладно! Сам с вами несколько раз слетаю. Вас все равно в нашу реактивную бригаду стажироваться прислали. Вот и будет вам стажировка в звене перехватчиков, а уже потом сами нас поучите современному бою. Тем более, есть нам тут на ком тренироваться.

Последнюю фразу, оброненную начальником реактивного училища и по совместительству командиром Учебного Центра реактивной авиации, Василий понял лишь через пару недель. Конечно же, в самый первый полет на едва собранной реактивной технике, Петровского не пустили. Но как только все три машины были хорошенько облетаны испытателями, слово свое Филин сдержал. Первые пять посадок на этом реактивном красавце дались Василию нелегко. Филин ему немного подсказывал, но в управление аппаратом вмешиваться не спешил. Да и чего вмешиваться, когда 'стажер' довольно уверенно пилотирует малознакомую машину, но не лихачит. Сразу видно - опытный летчик и командир. Сдал нормативы на трех типах реактивных самолетов Петровский на удивление легко. Даже высший пилотаж на 'Граче' нормально покрутил и 'слепые полеты' удались. Видимо боевые вылеты близ Парижа на 'Дугласах' со 'Светлячками' сказались. Есть, конечно, сильное отличие от винтомоторных машин, но приноровиться можно. Так что, нежданно-негаданно, получил Василий 'второй метеор', за который тут в 'Пустыне' его коллеги пилоты ВВС несколько месяцев, а кто-то и по полгода жилы рвали. Но история на этом не завершилась. Снова был вызван к Филину, и получил учебно-боевую задачу.

-- Товарищ генерал-майор, приказываю вам вступить во временное командование первым учебным реактивным полком, и подготовиться к ведению в течение недели боевых действий против авиабазы противника вооруженного мото-реактивной техникой.

-- Слушаюсь. Только разрешите уточнить, насчет условного противника.

-- Нет никакого условного противника, Василий Иванович. Противник настоящий.

-- То есть как! В Европе или прямо тут?

-- Прямо тут. Хотя не совсем здесь. Расстояние до авиабазы 'Цветущий сад' около трехсот километров. Ваша боевая задача - поджечь врагу склады ГСМ, сбросить с неба их воздушные патрули и постараться не потерять технику и личный состав от огня средств ПВО и от атак воздушного противника. Подробности вам доведет полковник Грицевец.

Знакомый еще по Тамцаг-Булаку Сергей Грицевец приказ начальства выполнил, и в курс дела бывшего и нынешнего командира ввел. И узнал тогда Петровский, что оказывается, уже с мая 1940 года глубоко в пустыне начала действовать полоса с твердым покрытием и другие объекты самой настоящей, хотя и небольшой авиабазы. И развевался на флагштоке этого объекта настоящий флаг японских ВВС. И все было там всерьез. Бетонные укрытия и единственный колодец с водой. И стоящие в готовности открыть огонь 'зенитные пушки Лендера', снабженные большим количеством еще царских трехдюймовых шрапнельных снарядов, и спаренные зенитные итальянские пулеметы калибра 12,7-мм. И даже одиннадцать боевых американских истребителей 'Брюстер Буфало', оснащенные бронированными кабинами и советскими моторами М-62, с парой ускорителей 'Тюльпан-5', а также с настоящими авиапушками ШВАК. Правда снаряды к пушкам снаряжались только дымным порохом, и взрыватели их срабатывали через раз. За то, воевали эти пленные японские вояки изобретательно и с огоньком. Настоящих пилотов японской выучки там было всего трое. Василий узнал, что за попытки побега оставили их всех навечно в нашем плену. В августе 1939 при заключении с японцами мира в Монголии, объявили погибшими около полусотни на самом деле живых японцев из разных родов войск. Чуть позже устроили для пленных авиашколу и школу зенитчиков. Опытные японские летчики сумели подготовить полтора десятка пилотов из бывших кавалеристов и пехотинцев. Ну, а пулеметчики и артиллеристы освоили премудрости наземной ПВО. И теперь несколько раз в месяц над этим уголком пустыни происходили самые настоящие воздушные бои. И проходили они отнюдь не бескровно. В июне 1940 года двух пилотов 'Грачей', сбитых точным японским огнем, пришлось взаправду хоронить. Да и японцы потеряли четверых в сгоревших машинах. Поначалу бои там шли очень ожесточенно. Но, больше полугода назад, договорились по рации, что японцы стараются не бить по кабинам советских реактивных самолетов, и за это русские, не бомбят их казарму, над которой развевается японский флаг. Вот такая 'договорная война' теперь шла в этой среднеазиатской глуши. Японцы защищали свой 'анклав', советские летчики периодически наносили им визиты. Но совсем уж до щебенки не бомбили, и даже сбрасывали на малой высоте и скорости еду и запчасти, упакованные в амортизирующие многослойные брезентовые мешки натянутые на проволочный каркас. Ближняя связь все время поддерживалось по радио, но сообщить о себе на свою родину японцы не могли. Всего километров на пятнадцать работали две их радиостанции. Улететь или сбежать иным способом никто из японцев не смог бы. В пустыне вокруг базы их ждали несколько охранных рот с бронеавтомобилями и радиоуловителем. Да и воды в 'Цветущем саду' едва хватало для ежедневного утоления жажды, и ни верблюдов, ни наземной техники для передвижения по пустыне у японцев не было. Название базы звучало насмешкой, никакой растительности там не росло. Личный состав реактивного полка предполагался постоянный. А вот аппараты им выдали не новые и с урезанной огневой мощью, вместо авиапушек стояли на них 'роторные пулеметы Блюма РТБ-4М' с вращающимся четырехствольным блоком стволов, пригодным для стрельбы винтовочными патронами калибра 7,62мм на дальность до 900м. Такими 'трещотками', только краску царапать на толстокожих бортах добронированных американских истребителей, пилотируемых японцами. За то, у советских пилотов всегда было подавляющее преимущество в запасе топлива и во времени полета их 'Грачей'. А, вот, у 'Брюстеров' японцев специально уменьшенные бензобаки не давали держаться в воздухе больше, чем в течение десяти-двенадцати минут. Поэтому и сидели самураи в своем 'оазисе' спокойно, даже не пытаясь сбежать с этого 'пустынного острова'. Вот против такого противника Василий и повел свой сводный полк на реактивных 'Грачах'. Снова ему было страшно за мальчишек, но понимал, что иначе не выучить из них настоящих реактивных пилотов. Смог себя пересилить, как во Франции его переубедил Пашка, что прошедшие такую школу молодые летчики получат шансы дожить до победы.

Летали на разведку. Дрались четыре на четыре с японцами, пока другая группа, выполнив противозенитный маневр, бомбила имитированный склад ГСМ. Старался не мешать молодым комэскам руководить боем подчиненных, лишь изредка поправляя их команды. Да и комэски-то были очень знакомые. Именно с этих орденоносных засранцев на авиабазе под Парижем он 'снимал стружку' за их амурные похождения, самоволки и прочие нарушения дисциплины. А сейчас слышал в эфире уверенные команды - '- Шило, у тебя пара косых на хвосте, отрывайся на форсаже! - Понял, ухожу! - Клин, два других вниз пошли, это твои. - Принял, командир. - Серый не спи! Косой на петле!'. Случались у них и ошибки. Первый раз вообще в зенитную засаду дали себя заманить. Возвращались "Грачи" порой на одном моторе. Потом техники показывали им раскуроченный ТРД со снятыми капотами. На одной машине покореженные снарядами ШВАК турбинные венцы, на другом выломанные дыры в корпусе мотора у самой камеры сгорания. Да и сам Василий как-то раз привез из вылета несколько шрапнельных попаданий в крылья. Правда, в ближних воздушных боях с ним японцам ничего не светило. Не зря в Польше опыт получал. Угадывал Петровский почти все их уловки, и либо уходил, либо подставлял врага под огонь своих звеньев. После каждого вылета сначала проводили разбор командиры звеньев, потом комэски, а завершал этот 'научный анализ' лично временный комполка в генеральском чине. В целом, результат оказался удовлетворительным. Сумели его мальчишки подбить моторы трем вражеским 'Брюстерам' (те сели на вынужденную, но не горели). Базу японцев тоже расчихвостили - смогли поразить почти все разрешенные к атаке наземные цели. И лишь один 'Грач' был серьезно подбит, и не долетев до 'дому', сел на вынужденную, да еще двое с пробитыми шасси на пузо садились в пески, рядом с базой. Остальные все возвращались нормально, катапультироваться никому не пришлось. После нескольких последних боевых вылетов, Филин всю эту 'футбольную войну' остановил, и провел жесткий финальный разбор полетов. Недавние выпускники 'ефимовцы' узнали много нового про свою детскую браваду, несовместимую со званием реактивного пилота. Но окончилось все вполне торжественно. Новый уже настоящий авиаполк получил боевое знамя и присвоенный по авиации РГК номер. А все отвоевавшие в этих песках мальчишки получили свой желанный 'Третий метеор'. Ну а Василию предстояло еще подучиться и сдать на такой же значок с цифрой '1'. И дальше ему намекнули о возможном переводе куда-то на Север. Зачем переводить его туда, где войны сейчас нет, Василий так и не понял, но привычно приготовился выполнить любой приказ командования...