Крымское танго (СИ) - Сергеев Ефим (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Алексей перевел дух, посмотрел на Ефимова, перевел взгляд на Чулпан, затем снова повернулся к Сергею.
— Кстати, ты мне так и не сказал, чьи имена были на том клочке бумаги.
— Вот пристал! — отмахнулся Михалыч. — Что тебе ещё надо? "Конверты" развозить больше не надо? Не надо. Список почти в два раза сократили? Сократили. Трудись! А от меня отстань.
Хаматова выслушала всю историю буквально затаив дыхание, и когда Бардин закончил, посмотрела на Ефимова и, улыбаясь уже без всякой грусти, сказала:
— Теперь я менее скептически отношусь к тому, что сказала Ваша жена в момент нашего знакомства.
— Ну да, — проворчал Сергей, — в этой стране Оз надо быть "великим и ужасным", чтобы тебе позволили сделать хоть какое-нибудь доброе дело… Так что Вы не переживайте, когда всё будет построено и, если Вы будете готовы сюда переезжать, соответствующую разъяснительную работу мы проведем.
Буквально на следующий день после этого разговора на Ефимова насел Миндель с настоятельными просьбами о срочном и важном разговоре. Пришлось жертвовать очередной тренировкой.
— Сергей, ну как же так, мы с Вами так плодотворно работаем, а я узнаю о таком крупном проекте так поздно, да ещё и окольными путями, — Алексей попытался с первых же секунд разговора поставить Ефимова в положение извиняющегося.
— Стоп, стоп, стоп! — осадил Минделя Сергей, — с чего Вы взяли, что я должен рассказывать о своих проектах кому-либо, кроме тех, кому на данном этапе сочту необходимым?
— Ну вот! — Алексей решил всерьёз обидеться, — как ученицами обеспечивать — так ГалаДанс, а как в серьёзном проекте поучаствовать, так мимо нас!
— Подождите-подождите, почему мимо то?
— А как ещё прикажете понимать тот факт, что всем в этом новом центре будет заправлять Дорохов?
— Что-о-о?! — Сергей аж закашлялся. — И откуда Вы это взяли? Или Пал Палыч сам об этом сказал?
— Ну-у, не сам, конечно. Говорю же — окольными путями узнал.
— Так не надо окольными. Прямые же есть. — и Ефимов рассказал Минделю о своих переговорах с Дороховым.
— Хм-м, то-то я смотрю некоторые тренеры-судьи начали как-то косо в сторону Пал Палыча поглядывать, — задумчиво проговорил Алексей после окончания рассказа.
— Ничего-ничего, несколько человек публично выпороть… и либо перестанут кривиться, либо займутся другими делами. А остальные только спасибо скажут.
— Да скажут ли? — невесело улыбнулся Миндель.
— Если поймут, что честный бизнес и честное судейство приносят бОльшую прибыль, — скажут.
— А если не поймут? Точнее — не захотят понять? И потом — что такое честное судейство? Субъективность ведь из танцев не уберешь. Да и рекламировать, расхваливать свои пары — в этом тоже нет ничего… э-э… криминального.
— А выхода нет другого, кроме как придерживаться определенных правил. Ну, будут все ездить, например, на красный свет. И что — всем легче станет? Придурки всегда, к сожалению найдутся. Вот задача в том и состоит, чтобы абсолютное большинство считало таких "джигитов" именно придурками и не стремилось следовать их примеру. А раз такие "косые", как Вы говорите, взгляды появились, значит Пал Палыч эту задачу уже и начал решать. За что ему спасибо и низкий поклон… И да, ни субъективность из танцев не уберешь, ни "рекламу" не запретишь. А надо ли? Вопрос ведь только в том, как сделать так, чтобы эта самая субъективность не превратилась в полное(!), подчеркиваю, полное(!) отсутствие объективности. Всё это нечетко, размыто, но… я уверен, здравый смысл никуда не денется. Ни у судей, ни у тренеров, ни у самих танцоров.
— Эх, Вашими бы устами… — вздохнул Алексей.
— А почему бы не помочь "воспитанию" здравого смысла? Например, после каждого крупного турнира просить некоторых судей прокомментировать свои оценки. На форуме Дансспорта, например. А не захочет Дементьев этим заморачиваться, сделаем отдельную страничку в "Мы", ещё и платить будем за комментарии. А то на форуме почти ничего, кроме воплей обиженных мамашек, чье чадо заняло 37-е место из пятидесяти, вместо 30-го, на которое они рассчитывали, и не осталось.
— Вот! Вам бы несколько учеников из деток, Вы бы на своей шкуре почувствовали, каково это — от оголтелых родителей отбиваться, — расхохотался Миндель. А отсмеявшись, уже совершенно серьезно спросил, как бы возвращаясь к началу разговора, — и всё-таки, почему Дорохов?
— Потому что надо во что бы то ни стало предотвратить раскол и возможную неприязнь между IDSF и WDC.
— На мой взгляд — не самая удачная кандидатура, — с нескрываемым сомнением сказал Алексей.
— Я уверен, что если Пал Палыч начал предпринимать какие-то меры для реализации наших договорённостей, то и с этой задачей он справится. А я помогу. Да и вы с Плетневым, надеюсь, в стороне не останетесь.
Остаток февраля, март и начало апреля не запомнились ничем, кроме рутины. Правда, рутины весьма насыщенной. Помимо постоянного разгребания технических, модераторских и рекламно-переговорных завалов в "Мы" и интернет-магазине, который уже реально становился не просто супермаркетом, но вполне мог претендовать и на звание "мега", помимо обычных тренировок, помимо традиционной ругани со строителями на начавшейся стройке, пришлось неоднократно встречаться и с Дороховым, с которым обсуждали вопросы в основном технические, и с Минделем. С ним приходилось обговаривать организационные вопросы и, так сказать, стратегические. Просто на одной из их посиделок присутствовал Плетнев и в какой-то момент вспомнили об их самом первом разговоре. Тогда-то и начал реально зарождаться проект "Кубок Президентов". Пока дальше отвлеченных рассуждений дело не шло, но и торопиться было совершенно некуда. Все прекрасно понимали, что ещё и на это сейчас ни сил, ни времени нет абсолютно.
А вот на девятое апреля у Ефимова была назначена встреча, которую он и ждал, возлагая на неё большие надежды, и боялся. Боялся, что не получится достучаться до человека, чей менталитет очень сильно отличался от менталитета всех людей, с которыми Михалычу приходилось до этого пересекаться и, вольно или невольно, на них влиять. Пятиминутную беседу с посольским клерком можно было не учитывать. Боялся, что не найдет нужных слов и нужных интонаций, что не сумеет точно определить степень воздействия, боялся, что называется "перегнуть палку". Джек Стейнбек, хоть и был каким-то очень дальним родственником известного писателя, взглядов его отнюдь не разделял. Об этом Сергею рассказал Андрей Олегович, к которому пришлось обратиться за консультацией после предложения о встрече.
— Причем учтите, Сергей Михайлович, он занимает достаточно высокий пост в администрации Буша и приезжает специально для встречи с Вами.
— Вы меня пугаете. Парабеллум выдадите? — попытался отшутиться Ефимов.
— А стрелять-то умеете?
— Обижаете. Я аж целый старший лейтенант запаса.
— Ну, тогда табельный ПМ могу предложить.
Посмеялись и продолжили уже серьезно.
— Стоит ли согласовывать какие-либо вопросы? — спросил Сергей.
— Лично я думаю, что — нет. Да и указаний у меня никаких не было, поскольку визит абсолютно частный… А ситуация сейчас такова, — помолчав, продолжил Андрей Олегович, — что разговоры вокруг Крыма могут затянуться не на один год. И Вы опять оказались правы — анализ существующего законодательства показал, что при любом варианте изменения статуса Крыма проблемы возникли бы с практически стопроцентной вероятностью. Но нам уже удалось убедить соседей в необходимости изменений некоторых законов, обеспечивающих возможность отделения. Даже в двух вариантах. И проектов разных уже море разливанное. Ну, это Вы не хуже меня знаете, "У вас" база данных самая полная.
"Ага, значит Тимошенко не зря нас пытала"! — усмехнулся Сергей, но вслух, естественно, ничего не сказал, — "Хотя мы с ней и не лукавили даже, "У нас" действительно никаких секретных проектов нет. А то, что есть не у нас, — либо полная ерунда, либо чистая политика без экономики, либо шпионские страсти какие-то".
