Дракула против Гитлера (ЛП) - Дункан Патрик Шейн (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Но я сдержал этот порыв. Мне не хотелось быть грубым, казаться необузданным, а может, даже каким-то озабоченным. А кроме того, существовала возможность, что я поднесу спичку к пороховой бочке, которую представлял собой характер Люси. Она была вспыльчивой натурой, как и большинство женщин, непредсказуемой и бурной. Минное поле эмоций, на которое я, в данный момент, не осмелился бы рискнуть вступить, из-за страха потерять конечности и придатки. Любой из них, если вы понимаете, что я имею в виду.
После встречи у Михая ячейка разошлась, и все уходили разными маршрутами, каждый через определенные промежутки времени, соблюдая осторожность.
Харкер с Ренфилдом отправились вместе с Анкой. Она попросила британского агента разведать обстановку и самому ознакомиться с замком Бран, поскольку теперь он стал штабом эсэсовцев. Кроме того, у нее для него имелись кое-какие документы, добытые у связного мотоциклиста румынской армии, и ему нужно было с ними ознакомиться и определить, представляют ли они какую-либо ценность для его начальства.
Харкер решил взять Ренфилда с собой, но сержант, что было ему не свойственно, засопротивлялся. Его пришлось физически увести от Дракулы, которым он, похоже, был просто зачарован. Харкер был также, по-видимому, раздосадован тем, что ему пришлось оставить вампира с Люсиль, но подчинился, как хороший солдат.
Люсиль ушла вместе со своим отцом и Дракулой. Она чувствовала какое-то смутное и бурное волнение, нараставшее внутри нее, видя, как вампир шагает впереди нее с почти кошачьей грацией. Она не стала анализировать это чувство, а лишь предалась ему, так как не чувствовала себя так уже давно, с подросткового возраста, с периода своих девичьих влюбленностей в кинозвезд. Она вспомнила свою коллекцию открыток, когда она с замиранием сердца теряла голову над Виктором Вина и Жаном Анджело [французские актеры].
«Вы говорили о переменах», обратился Дракула к отцу Люсиль. «Но не рассказали мне о переходе от патриархального к матриархальному правлению».
«Не понимаю, о чем вы», сказал ее отец.
«Когда женщины свергли власть мужчин?», спросил Дракула.
«Этого, уверяю вас, не произошло», вмешалась Люсиль. «Пока что, по крайней мере».
«Тогда почему этой сварливой ведьме позволено командовать?», Дракула посмотрел на нее и ее отца в поисках ответа. «Война — это испокон веков мужское дело».
«Мужское?» Люсиль посмотрела на вампира, нахмурив лоб. «Сопротивление — это дело всех и каждого».
«Анка — способная и убежденная партизанка. Зачастую она шумная, дерзкая и упрямая, но более чем способная и толковая», ответил отец.
«Способней, чем вы?», спросил Дракула.
«Она пользуется доверием местных жителей», сказал Ван Хельсинг. «Я живу здесь уже почти полвека, и они до сих пор называют меня “голландцем”, “иностранцем”.
А Анка — она для них своя. Ее семья живет в этой долине испокон века, уже многие поколения. Она тут своя. А я нет».
«И все равно, война не для женщин. Их чувствительность не приспособлена к суровым реалиям войны».
«Я бы не согласилась», сказала Люсиль. «И вообще-то, мне кажется, вам предстоит еще многое узнать о современных женщинах».
«Боюсь, я вас обидел», ответил ей Дракула. «Мне очень хочется узнать все, чему вы можете меня научить. Но биологические императивы отрицать нельзя».
Люсиль решила пока на время оставить этот спор. Ей не хотелось раздражать вампира. Почему, она сама не могла сказать.
Когда они шли по пустым улицам, Дракула остановился на месте, где блестела брусчатка, недавно политая водой.
Дракула обменялся взглядом с профессором.
«Я попросил Михая послать сюда наших людей, чтобы они здесь прибрались», заметил Ван Хельсинг. «И увезли трупы. Они исчезнут без вести».
«За эту землю многие сражались веками», сказал Дракула. «Валахи, саксы, турки. Во всей стране нет ни метра земли, которая не была бы орошена человеческой кровью — патриотов или захватчиков». Он покачал головой, и они продолжили путь к машине, которая была забрызгана грязью после вчерашней поездки.
Люсиль села за руль, а ее отец — на сиденье рядом с ней, описав ей краткое столкновение с двумя нацистами и расправу с ними. Дракула ехал сзади с привилегированным видом властителя. Она взглянула в зеркало заднего вида, и Дракула поймал ее взгляд. Он сделал преувеличенный вариант того самого жеста рукой, которым ее загипнотизировал, и игриво улыбнулся.
Люсиль невольно улыбнулась. Он так отличался от персонажа, изображенного в Книге, в фильмах, народных поверьях. Ей хотелось узнать его получше.
«Те женщины в вашем замке — они были вашими женами?», спросила она.
«Женщины в моем замке…?» Дракула нахмурился. «Вы слышали об этих женщинах где?»
«Узнала из Книги», ответила ему Люсиль.
«Из Книги… Что за Книга?», спросил он.
«Есть роман о вас… Не уверена, фантастика это или же…», она запнулась.
Отец спас ее: «Существует книга, весьма вольно трактующая события, связанные с нашим столкновением в Англии, с тем, что пережил Харкер в этой стране, и смешивает всё это со всяким фантастическим вздором», объяснил ее отец. «Написанная водевилистом».
«Было бы очень интересно сравнить твою версию событий с той, которая изложена в этой книге», предложила Люсиль. «И с вашей», сказала она отражению вампира в зеркале.
«Не могу даже представить себе более бессмысленного занятия, чем попытку сравнить вымысел с тем, что могло или же не могло происходить почти полвека назад», сказал Ван Хельсинг. «Давайте больше не будем касаться этой темы».
Последние слова были адресованы Люсиль. Она кивнула, но отец понимал, что тема не была закрыта. Его дочь была настырной, и не так просто отказывалась от того, что вызывало у нее интерес. А Дракула, как он заметил, разжег ее любопытство. Это его беспокоило. Нет, это его пугало.
Она вгляделась в лицо вампира. Это было резкое лицо, без сомнения, сильного человека, с орлиным носом, высоким лбом, густыми бровями, с копной волос, обильными кудрями, ниспадавшими на плечи, с довольно жестоких черт ртом, красными губами, широким подбородком и необычайной бледностью. В этих янтарных глазах был виден ум, ослаблявший ее общее чувство превосходства над большинством мужчин. Усы казались старомодными, но усиливали мужественность, исходившую от всего его вида. Ничего похожего на угодливость и вкрадчивость, как в исполнении Лугоши, не наблюдалось.
Ее удивили его руки. Это были не те руки, которые были описаны в романе, они не были грубыми и широкими, с короткими и толстыми пальцами, но длинные и артистические пальцы, как у пианиста, с которым она однажды была знакома. У него не было никаких длинных и острых ногтей и якобы росших на ладонях волос.
И хотя она читала, что у него изо рта пахло падалью, она не заметила ничего такого, когда они оказались близко друг от друга в ателье.
Но затем, посмотрев на его грудь, и имея некоторый опыт работы медсестрой у отца, Люсиль была поражена тем, что он, похоже, вообще не дышал. А что еще она ожидала увидеть? Она отругала себя. В конце концов, он же мертвец, не так ли?
Как только они приехали домой, они все втроем обосновались в библиотеке отца. Дракула стал бродить между полками, длинными белыми пальцами скользя по корешкам книг, как будто лаская ребра красивой женщины. Люсиль отправилась на кухню и приготовила тарелку с мясом и сырами. Она нарезала черный хлеб и принесла бутылку вина и три бокала.
Она поставила тарелку на низенький стол, стоявший в центре между тремя большими вольтеровскими креслами с подголовниками и кожаной кушеткой. Усевшись на нее, она чуть надкусила свой бутерброд, наблюдая за тем, как Дракула сел в одно из кресел и стал пролистывать что-то по анатомии. Ее отец тоже сел и посмотрел на вампира, как на дикую собаку.
«Вина?», предложила Люсиль. «Есть курица, ветчина, отличный сыр из Люксембурга, местный белый чеддер».
